Синтез (СИ) - "Токацин"

Константин, по своей привычке подошедший неслышно и вставший за спиной Гедимина, устало вздохнул.

— Так и знал, что этим кончится. Стоит отвернуться — и опасный радиоактивный реагент уже тянут в рот. Атомщик, займи свою банду хоть каким-нибудь делом! Мне надо готовиться к работе с реактором.

Рядом с массивным люком, ведущим к щиту управления первым энергоблоком, висели в воздухе два маленьких круглых дрона — обычные летающие камеры, только покрытые свинцовой бронёй. «Зачем это сделали?» — рассеянно думал Гедимин, ненадолго отвлёкшийся от монитора с показателями. «При неэкранированных камерах смысла в такой защите нет.»

Дроны повисли там неделю назад — и с тех пор не сместились ни на сантиметр в сторону, только проворачивались на месте, снимая различные участки зала управления. Одна из камер постоянно была направлена на мониторы — кто-то на большом расстоянии от станции следил за реактором. Гедимин хорошо понимал его — он сам с трудом отрывался от наблюдений.

— Держится, — сказал он, ещё раз сверив показатели, и повернулся к Константину. Тот кивнул.

— Уже сутки. Пора сворачиваться. Айзек, я сдаю пост. Гедимин?

— Я сдаю пост, — повторил ремонтник, поднимаясь на ноги.

— Принимаю, — штатный оператор занял его место. Айзек не спешил подойти к щиту управления, и Константин не вставал, выжидающе глядя на него.

— Турбины, — промямлил Айзек, кивнув на щит. — Пока вы с Гедимином здесь, можно было бы запустить турбины.

— Запускайте, — отозвался Константин. — Не вижу проблемы. Критика достигнута, реактор выровнялся, двадцать четыре часа прошло. Запускайтесь и работайте. Гедимин?

Сармат стоял у щита управления и смотрел на переключатели.

— Будет лучше, если вы их запустите, — Айзек уткнулся взглядом в пол. Константин пожал плечами и поднялся с места, жестом подзывая третьего оператора.

— Не вижу в этом смысла. Нас позвали сюда из-за реактора, а не из-за примитивного парового агрегата. С этими механизмами макаки успешно работают уже пятьсот лет. Гедимин, хватит терять время. Я сообщил, что мы закончили, охрана ждёт.

Уже у двери Гедимин в последний раз оглянулся на мониторы. Реактор достиг критичности сутки назад и с тех пор из неё не выходил, работа была закончена, и можно было вернуться в научный центр, — но сармату не слишком хотелось туда возвращаться.

— Чем я не подхожу для работы на АЭС?! — пробормотал он, сердито щурясь на машинный зал. Из агрегатов работали только два относящихся ко второму энергоблоку; пока сарматы спускались по лестнице, раздался гудок — сигнал, предупреждающий о скором запуске ещё двух турбин. Сармат одобрительно кивнул и снова оглянулся на зал управления, — очевидно, Айзек не стал тянуть с началом работы.

— Не могу понять, почему тебя сюда так тянет, — отозвался Константин. Ближайшая турбина, разгоняясь, зашумела, и сарматы вынужденно замолчали. Гедимин предпочёл бы свернуть в боковой коридор, подальше от грохота, и выйти через аварийные ворота, но охрана ждала у главного входа, и все запасные были перекрыты.

Первую пару экзоскелетчиков сарматы обнаружили сразу за дверью машинного зала. Двое «Рузвельтов» стояли там, подпирая притащенную откуда-то рамку дозконтроля. Схватив Гедимина за плечо, один из охранников протолкнул его под аркой и ткнул ему в лицо переносным дозиметром.

— Этот чистый!

— Гедимин Кет, — второй охранник щёлкнул выключателем считывающего устройства. — Давай второго!

Ремонтник сердито сощурился. Ему хотелось потереть плечо, помятое стальной «клешнёй», но он не хотел показывать слабость.

— С дозиметром работают не так, — буркнул он, направляясь к следующей двери. Она была приоткрыта, и из-за створок виднелась часть обшивки третьего «Рузвельта». На выходе стояла вторая пара охранников.

— Эй! Это тески-атомщики, — сказал один из них, посветив на Гедимина считывателем. — Они запускают реактор.

— Руками? — недоверчиво спросил второй.

— Ну да. И поэтому они такие здоровенные. Мелюзга тут не справится, — первый хихикнул и хлопнул Гедимина по плечу «клешнёй». Сармат удержался на ногах, но про себя отметил, что на лопатке будет кровоподтёк.

— Ну что, всё работает? Не взорвётся? — спросил охранник. — Это он загудел, да?

Гедимин сердито сощурился.

— Спроси у Мартинеса, — посоветовал он, выворачиваясь из-под руки экзоскелетчика. Впереди было ещё две арки, как минимум одна пара охранников и множество дурацких вопросов.

— А там, наверное, специальные большие кнопки под толстые пальцы? Верно? — пятый охранник потыкал молчаливого сармата в плечо. — Или нет… Вы же тески, верно? Вам до радиации нет дела. Вы таскаете стержни вручную. Тяжёлые?

— Никто не таскает стержни вручную, — буркнул Гедимин, отходя в сторону; он бы пошёл дальше, но охранники ещё не обыскали Константина. — Есть комиксы про АЭС. Найди и посмотри картинки.

Охранник хохотнул в респиратор.

— А ты, теск, учился по комиксам? Не бывает тесков-инженеров, верно? Кто тебе это налепил? — он ткнул «клешнёй» в нашивки на груди Гедимина.

— Они не учатся. Их делают готовыми, — сказал второй «броненосец». — Выходят из пробирок и сразу берут лопату. Или бластер. А учиться им незачем — и они не умеют. Эй, тески! А что вы сделали бы, если бы реактор взорвался?

…Это была последняя проверка, сразу перед выходом на улицу. Гедимин уже молчал и только устало щурился, услышав очередную реплику из экзоскелета. Сегодня на охранников напала странная общительность — всё, что он понял из происходящего. «Кажется, это они называют юмором,» — думал он. «Какая-то очередная традиция…»

— Эй, теск! — охранник, не добившись от него ни слова, больно ткнул его в грудь. — Так что там с реактором? Мы не взорвёмся?

— Реактор в критическом состоянии, — отозвался сармат, глядя в тёмный монитор. Глаз охранника он не видел из-за конструкции экзоскелета, и это сильно раздражало его.

— В к-каком? — странно запнувшись, спросил «броненосец». — Что ты сказал?

— В критическом, — повторил сармат, недовольно щурясь, и добавил:

— Вторые сутки.

«Рузвельт» отдёрнул «клешню» от его плеча — так резко, словно внутри экзоскелета закоротило кабеля. Охранник шагнул назад, развернулся к товарищу и испустил странный хрюкающий звук. Второй «броненосец» схватился за смарт. Гедимин смотрел на них, удивлённо мигая, и стоял бы так дальше, но Константин крепко взял его за руку и утащил к ангарам. Он шёл быстро, почти бегом, и еле слышно бормотал что-то сердитое. Гедимин мигнул ещё раз, высвободил руку и развернулся к нему.

— Ты чего?

Над притихшей площадью взвыла сирена. Константин коротко ткнул Гедимина кулаком под рёбра — не с размаху, но болезненно. Тот мигнул.

— Ты сам понял, что ему сказал? — тихо спросил северянин.

— Он спросил — я ответил, — буркнул ремонтник. — Что не так?

— «Критическое состояние», — медленно проговорил Константин. — Что именно означает это сочетание для двенадцати миллиардов землян, не считая горстки высокоучёных атомщиков?

Гедимин задумался на секунду — и растерянно замигал. Сирена не умолкала; к ней присоединились ещё несколько, над главным постом охраны ожила громкая связь, но говорил по ней кто-то с очень неразборчивой речью.

— Теперь тут будет очень весело, — Константин снова ткнул ремонтника под рёбра. — Спасибо, атомщик!

Гедимин пожал плечами, прислушался к вою сирены и едва заметно усмехнулся.

— Пусть макаки побегают. Давно могли бы выучить пару терминов.

До научного центра они добрались за считанные секунды, и только когда коридор вывел их на лестницу к нижнему ярусу, Гедимин широко ухмыльнулся.

— Глаза светятся, — покачал головой Константин. — Будто сделал что-то полезное.

Сарматы ждали их; с порога Гедимин увидел мигающую красную лампочку на стене — сигнал тревоги распространялся и на подземный ангар.