Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

ее границе блестели полированным серебром. Из поврежденных труб лилась зеленая жидкость; в пустоте, рассыпая искры при ударах о металлические поверхности, качались электрические кабели.

Могло быть и хуже, сказал себе Скорпион. Зона поражения образовалась далеко от обитаемых уровней, важнейших систем жизнеобеспечения и управления кораблем, а также от борта. Было отмечено небольшое понижение давления воздуха, но по большому счету корабль понес пустяковый урон. Тем не менее капитан кричал. Несомненно, была задета его малоизученная нервная система, и он испытал боль. Трудно было судить, насколько она сильна, прекратилась ли сразу или продолжается до сих пор. Возможно, она даже была несравнима с человеческой. Об этом страшно было даже подумать. Если капитан так кричал, утратив лишь крошечную часть своего тела, что будет, когда корабль получит более серьезные повреждения?

А ведь это вполне может случиться.

Скорпион пошел к операторам орудия, крайне взволнованным, судя по их лицам и жестам. Они ожидали самое малое выволочки.

– Чуть больше метра, – сказал им Скорпион.

– Сомневаюсь, что удастся настроить точно, – сказала начальница техников. – До самого конца придется надеяться на везение…

– Знаю, – перебил ее Скорпион. – Никто и не обещал, что будет легко. Но полученные вами данные позволяют уменьшить объем поражения?

На лице начальницы техников разом отразились облегчение и озабоченность – она не могла до конца поверить в то, что Скорпион не собирается ее наказывать.

– Думаю, да… учитывая результат только что произведенного выстрела… Конечно, все равно нельзя ничего гарантировать…

– Я не прошу гарантий. Просто хочу, чтобы вы сделали все возможное.

Женщина кивнула:

– Конечно. Продолжаем калибровку?

– Да. Нам нужно это оружие – и плевать на его фортели.

Глава тридцать пятая

Хела, год 2727-й

Явившись по вызову в мансарду, Рашмика вздохнула с облегчением: настоятель был один, без генерал-полковника. Не то чтобы ей было приятно общество Куэйхи, но в присутствии Грилье у нее мороз шел по коже. Воображение так и рисовало, как он рыщет по «Пресвятой Морвенне», занимаясь делами службы крови или омерзительными процедурами иного рода, о которых ходили слухи.

– Как устроились? – спросил настоятель, когда Рашмика уселась в предложенное кресло посреди зеркального леса. – Очень надеюсь, что вам тут понравится. Ваши способности, мисс Эльс, произвели на меня сильное впечатление. И на Грилье тоже – это ведь он предложил доставить вас сюда.

– Рада послужить церкви, – ответила на это Рашмика.

Она налила себе чая; рука, державшая фарфоровую чашку, дрожала. Есть не хотелось. Одной мысли о том, что она находится рядом с железным скафандром, было достаточно, чтобы испортилось настроение. Но невозмутимость, пусть даже чисто внешнюю, необходимо было сохранить.

– Да, это настоящая удача, – проговорил Куэйхи.

Он лежал неподвижно, шевелились только губы. В мансарде было холоднее обычного, и при каждом слове из настоятельского рта вырывалось белое облачко.

– Это и удачей едва ли можно назвать, больше подходит слово «чудо».

– Прошу прощения, настоятель, но я…

– Взгляните на стол, – перебил ее Куэйхи. – Видите рядом с чайным сервизом малахитовый ларец?

Рашмика не сразу заметила шкатулку, но тотчас вспомнила, что прежде ее не бывало на столе. Четыре крошечные ножки, как у свиньи или собаки. На вид массивная, а на самом деле легкая. Девушка повозилась с замком из позолоченного металла. Наконец механизм щелкнул и крышка откинулась. Внутри было много бумаг: листы и конверты разных оттенков и размеров, аккуратно собранные и перетянутые эластичной лентой.

– Взгляните на них, – сказал Куэйхи, – дайте волю любопытству.

Рашмика вынула стопку, сняла резинку. Содержимое шкатулки рассыпалось по столу. Она брала листы наугад, разворачивала и читала. Сиреневая бумага была такой тонкой, такой прозрачной, что писать на ней можно было только с одной стороны. Даже на просвет старательная манера письма показалась знакомой. Еще не перевернув лист, Рашмика поняла, что это ее собственный почерк – детский, но не забытый.

– Это же мое, – сказала она. – Письма церковным археологам.

– Вас не удивляет, что все они собраны здесь?

– Ну, удивляться вряд ли стоит, ведь письма адресовались одной из служб церкви Первых Адвентистов. Хотя непонятно, почему археологи решили передать их вам.

– Вы не расстроены?

– А есть из-за чего расстраиваться?

Она расстроилась и даже разозлилась, и это были не единственные сильные чувства, обуревавшие ее в тот момент.

– Археологи видели хоть одно из этих писем?

– Первые побывали у них в руках, – ответил Куэйхи, – остальные перехватывались. Не принимайте близко к сердцу. Нашим археологам пишут сотни любителей вроде вас. Если бы ученые читали дурацкие послания добровольных помощников, у них не осталось бы времени на работу.

– Мои письма не дурацкие, – процедила Рашмика.

– Согласен, не дурацкие. Но судя по их содержанию, ваша позиция в отношении вертунов несколько отличается от ортодоксальной. Будете спорить?

– Стремление узнать правду – это