Явление тайны - Клайв Баркер

— Кровь?

Хови кивнул. Это была ошибка. Мозг всколыхнулся в черепе, заполняя своей мягкой массой весь мир. Хови успел ощутить полное отсутствие звуков, будто уши залили воском, и влажную тяжесть закрытых ресниц.

«Все», — подумал он и потерял сознание.

«Я долго ждал света, сынок, глубоко в скале. И вот я здесь. Но нам с тобой некогда радоваться этому или играть в игры. Не время».

Хови застонал. Мир снаружи никуда не делся; надо было только открыть глаза. Но Флетчер велел ему не торопиться.

«Я донесу тебя».

И действительно, Хови чувствовал руки своего отца, несущие его сквозь тьму. Они казались громадными. Или это он уменьшился, снова стал ребенком?

«Я никогда не хотел становиться отцом, — сказал Флетчер. — Все что-то мешало. Но Джейф решил завести детей чтобы они помогали ему в этом мире. Мне пришлось сделать то же самое».

— А Джо-Бет?

«Что?»

— Она чья?

«Его, конечно, Джейфа».

— Так мы… не брат с сестрой?

«Нет, конечно. Они с братом — его создания, а ты — мое. Поэтому ты и должен помочь мне, Хови. Я сейчас слабее, чем он. Мечтатель. Я всегда таким и был. Одуревший от наркотиков мечтатель. А он уже поднял своих проклятых тератов…»

— Кого?

«Его тварей. Его армию. То, что он забрал у комика и на чем забрался наверх. А у меня ничего нет. У умирающих редко остаются мечты. Только страх. Ему нравится страх».

— Кому «ему»?

«Джейфу. Моему врагу».

— А кто ты?

«Я его враг».

— Это не ответ. Мне нужен другой.

«Некогда. У нас нет времени, Хови».

— Ну, хоть главное. Костяк.

Хови почувствовал, как Флетчер внутри его головы улыбается.

«Костяк? Сколько угодно. Рыбы, птицы, неведомые твари из глубин земли. Но ты уверен, что это так важно?»

— Что за чепуху ты несешь?

«Хови, мне нужно рассказать тебе много удивительного. Но нам некогда. Может быть, кое-что я тебе и покажу». В его голосе вдруг послышалась тревога.

— Что ты хочешь делать?

«Приоткрыть тебе мою душу, сын».

— Ты боишься…

«У меня нет другого выхода».

— Но я не хочу!

«Поздно», — сказал Флетчер.

Хови почувствовал, что руки, держащие его, разжимаются, что он падает. Типичный ночной кошмар: падение в пустоту. Но в его голове равновесие сохранялось, только вместо лица Флетчера в мозг хлынули его мысли.

Не слова, нет: сами мысли. Они захлестнули мозг Хови, и он барахтался в них, как совсем недавно в воде.

«Не бойся. Не пытайся плыть. Расслабься и войди в меня. Стань мной».

«Не хочу! — ответил он. — Если я утону, я перестану быть собой. Стану тобой. Я этого не хочу».

«Рискни. Другого выхода нет».

«Не хочу! Не могу! Я буду… сопротивляться…»

Он начал бороться, пытаясь вырваться из окружавшей его стихии. Но мысли и образы продолжали вливаться в его мозг, обгоняя друг друга.

«Между этим миром, который называется Космос — или „Прах“, или „Суета сует“, — между ним и Метакосмосом, называемым также Тем Светом или Убежищем, лежит море, называемое Субстанция…»

Среди всех этих непонятных вещей образ моря был единственным знакомым Хови, и он вспомнил сон, который они видели вместе с Джо-Бет. Они плыли по этому морю рядом, обнаженные, их волосы переплетались в воде. Воспоминание уменьшило страх, и он смог опять прислушаться к словам Флетчера.

«…и в этом море есть остров…» Он увидел его где-то вдали. «…называемый Эфемерида…»

Чудесное слово и чудесное место. Вершина его скрывается в тучах, но склоны освещены ярким светом. Светом не солнца, но духа.

«Хочу туда, — подумал Хови. — Хочу быть там вместе с Джо-Бет».

«Забудь ее».

«Скажи, как туда попасть? Где эта Эфемерида?»

«Явление Тайны, — ответили ему мысли отца, — мы видим трижды в жизни. При рождении, при смерти и еще в ту ночь, когда впервые спим с тем, кого любим».

«Джо-Бет».

«Я говорю — забудь ее».

«Я хочу туда с Джо-Бет! Мы поплывем туда вместе».

«Нет».

«Да. Она и есть та, кого я люблю. Только скажи…»

«Я говорю: забудь ее».

«Нет! О, Господи, нет!»

«Все, что создано Джейфом, слишком испорчено, чтобы его любить. Слишком опасно».

«Она самая красивая и добрая в мире».

«Она отказалась от тебя», — напомнил Флетчер.

«Я верну ее».

Теперь в его сознании ее образ вытеснил остров и море. Воспоминания заслонили мысли его отца, и он очнулся. Снова пришла тошнота, и с ней — солнечный свет, пробивающийся через листву.

Он открыл глаза. Флетчер уже не держал его, если он и делал это раньше. Хови лежал на траве лицом вверх.

Рука его ниже локтя онемела и страшно болела. Эта боль была первое, что он почувствовал, очнувшись. Второе — ощущение, что он все-таки проснулся. Но человек с волосами, связанными в хвост, не исчез. Он был реален; значит, то, что он говорил, тоже было реальным. Это его отец, хорошо это или плохо. Он поднял голову из травы, когда Флетчер заговорил:

— Ты не понимаешь, в каком мы отчаянном положения. Джейф вторгнется в Субстанцию, если я не остановлю его.

— Не хочу этого слышать, — сказал Хови.

— На тебе лежит ответственность. Я не создал бы тебя, если бы не был уверен, что ты поможешь мне.

— Ах, как трогательно! Прикажешь тебя благодарить? — Хови начал подниматься, стараясь не смотреть на распухшую руку. — Ты не должен был показывать мне остров, Флетчер. Теперь я знаю, что то, что было у нас с Джо-Бет, это реальность. Она не испорчена. И она не моя сестра. Поэтому я пойду и верну ее.

— Послушай меня! Ты же мой сын. Ты должен меня слушаться!

— Поищи себе других рабов. У меня есть дела поважнее.

Он повернулся к Флетчеру спиной, но тот моментально возник перед ним снова.

— Как ты это делаешь?

— Есть много таких штук. Я научу тебя им. Только не уходи, Ховард.

— Никто никогда не называл меня Ховард, — сказал Хови, пытаясь оттолкнуть Флетчера рукой. Только тут он увидел, что рука распухла и покрылась коркой засохшей крови. Кровь была и на траве, красное на зеленом. Флетчер отшатнулся.

— Тебе не нравится вид крови, да?

Во внешности Флетчера что-то неуловимо изменилось — слишком неуловимо, чтобы Хови мог это понять. Или он просто вышел из тени на свет? А может, кусок неба, запертый в его груди, вдруг поднялся к глазам и выглянул в них? Что бы это ни было, оно пришло и ушло.

— У меня предложение, — сказал Хови.

— Что это, сын?

— Уходи и оставь меня в покое.

— Мы же только вдвоем. Против всего мира.

— Ты просто чокнутый, понятно? — Хови больше не смотрел на Флетчера. — Ты считаешь меня идиотом? Хватит! Я уже не идиот! Я пойду к ней. Она любит меня.