Тайна пациента - Лорет Энн Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ру
Сейчас
21 июня, вторник
Сообщив Джо Харперу о подтверждении личности его матери, Ру едет в таверну «Красный лев», не выпуская все пережитое из головы. Мальчик в глубоком шоке. Ру чувствует, словно украла у него последние остатки надежды. Она оставила его на попечении Ханны Коди и коллеги, который работает с потерпевшими.
Свернув на центральную улицу Стори-Коув, Ру сжимает зубы. Смотрит на часы и звонит Сету по личному телефону.
Он снимает трубку после третьего гудка.
– Привет, – холодно говорит она. – Ты еще дома?
– Ага, а что?
Она останавливается на красный свет.
– Мне нужно спросить. Где ты был вчера ночью?
Пожилая женщина выкатывает на переход коляску и медленно пересекает улицу. В коляске сидит маленькая старая собачка.
– В каком смысле? – уточняет Сет.
Ру чувствует раздражение. Включается зеленый, но старушка двигается очень медленно.
– Сет, просто скажи. Где конкретно ты был в воскресенье, с полудня и до момента, когда вернулся домой и лег спать?
Короткая пауза.
– Слушай, Ру, если дело в…
– Просто скажи, – она сжимает руль.
– Можем мы поговорить позже, после работы, когда…
Пожилая женщина добирается до тротуара. Ру жмет педаль газа.
– Сет, слушай меня, слушай внимательно, – Ру резко бьет по тормозам, когда из-за автобуса выскакивает велосипедист. Выругавшись, она продолжает: – Та погибшая бегунья из новостей, которую нашли на пляже Гротто, – она делает глубокий вздох, пытаясь успокоиться, и проезжает очередной перекресток. – Ее зовут Арвен. Арвен Харпер.
На другом конце провода воцаряется мертвая тишина. Ру начинает подташнивать. Она видит впереди вывеску «Красный лев».
– Это ее ты трахал? Ее подвозил тогда в «Красный лев»?
– Ты за мной следила? Господи, Ру. Как…
– Так это она? Она мертва, Сет, мертва. Убита. Ты слышишь?
Его дыхание учащается. Когда Сет снова начинает говорить, голос звучит хрипло.
– Ты… ты уверена? Это точно она?
– Мы уверены.
Ругательство. Молчание.
– Сет, сейчас она лежит без одежды на столе в морге, и, возможно, ей вскрывают грудную клетку, и снимают скальп, и вырезают и взвешивают органы. Ты должен сказать мне, где ты был в воскресенье, пока не приедет спрашивать кто-то другой. А они приедут, уж поверь. И картина получится нехорошая.
– Что… Ру, что с ней случилось? – он переходит почти на шепот. – Ты… ты же не думаешь – ты же не можешь думать, что я как-то связан…
– Ты обещал, что покончишь с загулами. Сказал, больше никогда никаких измен. Ты поклялся. И обманул. И даже не пытался скрываться. Люди видели тебя с той женщиной, Сет, поэтому лучше бы тебе иметь железное алиби на воскресный вечер, когда я работала допоздна. Для начала, где ты был в воскресенье днем?
– Я был с командой по плаванию, на пароме, мы возвращались с материка.
– Они подтвердят?
– Да, конечно. Я был с членами команды и сопровождающими. И сам сопровождал ребенка. Салли-Энн. Она подтвердит. Они все подтвердят.
– Во сколько прибыл паром?
– Точно не помню. Надо проверить. Около трех часов.
Ру паркуется возле «Красного льва».
– А потом?
– Мы поехали обратно в город. Я подвез нескольких детей, в том числе Салли-Энн. Потом… Я встретился с друзьями, мы поели и пошли немного выпить.
– Они смогут подтвердить?
Пауза.
– Да.
– А потом?
– Мы выпили еще, и я вернулся домой довольно поздно, когда ты уже спала.
Она закрывает глаза, делает вдох, считает от четырех до одного и медленно выдыхает.
– Значит, ты не знаешь, где был Эб в воскресенье, пока я не вернулась?
Еще одна пауза.
– А при чем тут Эб?
– Просто… интересно.
Потому что я хочу знать, что у моего сына есть чертово алиби, и боюсь даже задавать ему этот вопрос. Ру вспоминается Эб со стаканом молока и наполовину съеденным пирогом на тарелке.
Я сделаю ради тебя что угодно, мам, ты ведь знаешь? Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Я не знаю, где был Эб, – говорит Сет. – Но я сказал тебе правду.
– Когда ты в последний раз виделся с Арвен Харпер? Когда в последний раз ходил в таверну «Красный лев»?
Он прочищает горло.
– Думаю, пару недель назад. Когда я отвозил ее из зала на работу. Ру, тогда все уже, по сути, и закончилось. Слушай, я вообще ничего про нее не знаю, честно. Она подошла ко мне в спортзале, и… Это просто была интрижка на пару дней.
Она закрывает глаза. Он лжет. Она точно знает, он лжет.
– Ру?
– Все кончено, – говорит она.
– Что?
– Я сказала, все кончено. Между нами. С меня хватит. Нашего брака. Я хочу развестись. И ты должен съехать. Сейчас. Я не хочу тебя видеть, когда вернусь домой.
– Ру…
Она бросает трубку. В ушах стучит кровь. Ее трясет. Ру вспоминает вечер, когда она сидела в машине возле «Красного льва».
Ру
Тогда
16 июня, четверг
За три дня до ее смерти.
Ру снова в машине, сидит и слушает самоучитель португальского. На улице темно. Идет дождь. Она припарковалась через дорогу от таверны «Красный лев». Фургон Сета стоит чуть поодаль.
Днем Сет позвонил ей и предупредил, что придет домой поздно, и Ру заподозрила его в очередной встрече с официанткой. Возвращаясь с поздней смены, она инстинктивно свернула в Стори-Коув. Медленно проезжая мимо «Красного льва», она заметила, что возле входа в таверну припаркован фургон ее мужа. Пустой.
Сделав круг по кварталу, она подъехала к заведению с другой стороны и теперь ждет, наблюдая за входом. Сета в окнах не видно, но Ру уверена: он внутри. Рядом с ней лежит на пассажирском сиденье фотоаппарат. Возможно, она действует не лучшим образом, но ей нужны доказательства. Когда она подаст на развод, у нее должны быть преимущества.
В машине становится все холоднее. Дождь усиливается. Хотя на дворе июнь, с океана дует прохладный ветер, но Ру не торопится заводить мотор, чтобы согреться. Она предпочитает не привлекать лишнего внимания.
Идет время. Дождь капает все сильнее.
Дверь таверны открывается, и выходит пара. Пожилая – пенсионеры. Мужчина помогает спутнице открыть зонтик и обнимает ее за плечи, когда они уходят в мокрую ночь. Ру чувствует укол одиночества. И сожаления. Из-за времени, потраченного на мужчину, который ее не уважает. Почему она вообще влюбилась в Сета? Возможно, в определенной мере Ру себя не ценит, не верит, что кто-то может полюбить ее по-настоящему? Дело в спрятанном глубоко внутри чувстве ненужности биологическим родителям?
Двери открываются еще несколько раз, проливая в
