Дело о Медвежьем посохе - Георгий Персиков

– Знаете, – хмыкнул Овсов, – на нашу страну тоже много раз нападали, и каждый раз наш народ расправлялся с врагами. И ни разу нас не удалось разорить. Но у нас не очень верят в божественное заступничество. Особенно теперь. Ныне модны идеи, что никакого Бога вообще нет.

Кумеду порядком утомил этот разговор. Кроме того, он продрог на свежем воздухе, и ему не терпелось поскорее закончить праздник и уйти погреться в теплое помещение.

– Честно говоря, моих познаний в русском недостаточно, чтобы дискутировать на такие сложные философские темы, – Кумеда старался сформулировать помягче. – Разговор с вами очень увлекателен, но, к сожалению, меня ждут дела, пора начинать праздник. С удовольствием побеседую с вами позже в вашем трактире. Я там уже бывал, вы могли меня видеть, но я, к сожалению, не знал, что вы занимаете здесь столь высокий пост, иначе непременно засвидетельствовал бы вам свое почтение.

Овсов поклонился.

– Я только хотел сказать, что очень уважаю ваш народ и нам, русским, есть чему поучиться у вас. А теперь делайте то, что велит вам традиция, – с этими словами он покинул японца.

Кумеда не очень хорошо знал, что необходимо делать. Он был не религиозен и с детства помнил только то, что на алтарь необходимо принести рис и поблагодарить богов за хороший урожай, но какие слова при этом произносить, он не знал. Токояма, к которому он обратился в надежде на помощь, буркнул, что это не его дело. Так что Кумеда рассчитывал сымпровизировать, произнеся те слова, которые, по его мнению, могли быть правильными в данной ситуации. Тем более что задача облегчалась тем, что русские жители Александровска не имели никакого представления об этом ритуале.

Кумеда подошел к алтарю в центре площади, и шептавшаяся прежде толпа вмиг затихла.

– Мои русские друзья, я очень польщен тем вниманием, которое вы оказали нашему скромному празднику, – Кумеда слегка поклонился собравшимся. – Праздник Ниинамэсай очень важен для нас, японцев. В этот день мы благодарим за щедрость богов тем, что они посылают нам.

– Нехристи вы, а Бог один, и Он на небесах, – неожиданно выкрикнул невесть как затесавшийся в первый ряд Никодимыч, уже успевший изрядно выпить, несмотря на раннее время.

Овсов сделал страшные глаза и судорожно замахал руками. Откуда-то из толпы тут же появились двое крепких мужиков и утащили Никодимыча за собой в гущу народа. Овсов молча, но с мольбой в глазах смотрел на Кумеду, взглядом прося прощения.

– Этот старик – мой добрый друг, и он прав. Мы действительно не веруем в Христа, у нас другие боги, – произнес Кумеда. – Но я не думаю, что это может быть препятствием для нашей дружбы. И даже Никодимыч на самом деле так не думает, – решил пошутить японец, подмигнув смутившемуся Овсову.

В толпе отреагировали сдержанным смешком и вновь принялись шептаться.

Глава 8

Церемония должна была начаться уже скоро. В центре площади одиноко стоял небольшой, наспех сооруженный алтарь для ритуала. На нем в чашке лежала веточка сосны и стояли несколько маленьких фигурок японских богов, которые время от времени падали под напором холодного ноябрьского ветра. Чуть в отдалении на телеге лежали мешки с рисом.

Жители Александровска, собравшиеся поглазеть на зрелище, переминались с ноги на ногу, пытаясь согреться. Одни с любопытством поглядывали на алтарь, другие общались с соседями.

Ритуал должен был провести Кумеда, но он, как оказалось, не очень хорошо был осведомлен о его особенностях. К тому же он не знал, что на ритуал планировал явиться сам Хама. Причины, которые побудили сделать это самого представителя Общества Черного дракона, были весомыми.

Токояма, на лице которого, как обычно, нельзя было прочесть ни одной мысли, размышлял, стоило ли сказать о визите Хамы Кумеде. С одной стороны, это могло нервировать его и расстроить все планы, с другой – Кумеда провел бы ритуал более дисциплинированно, если бы сумел взять себя в руки.

Впрочем, сам ритуал не волновал Токояму ни в малейшей степени. Он был осведомлен о событиях, которые сегодня развернутся, гораздо лучше Кумеды и, возможно, даже Хамы. Очень влиятельные люди, настолько влиятельные, что было бы кощунством ставить с ними какого-то Хаму в один ряд, отправили Токояму с тайной миссией, о которой знали только его наниматели и он сам.

Далеко не все придворные в Японии желали войны с Россией. Среди части элиты преобладало мнение, что война, тем более с таким соперником, вредна для Японии. Постройка нового флота в Англии и перевооружение армии порядком истощили государственную казну, а обременительные налоги и политика «затягивания поясов» еще глубже опускали страну в яму. Вокруг императора образовались две группировки, каждая из которых пыталась повлиять на него.

Одна группировка, к которой принадлежал и Хама, пыталась убедить императора в необходимости войны с Россией, возвращения Карафуто под флаг империи и дальнейшей экспансии в Китай. Они демонстрировали микадо таблицы, в которых доказывалось, что новейший императорский флот Японии по своей мощи в несколько раз превосходит русский. Тайные агенты присылали доклады о готовности почти всех видных российских революционеров сотрудничать с японской разведкой. Сэн Накатоми – представитель знаменитого и влиятельного клана священнослужителей, которые были единственными, кому дозволялось проводить ритуалы в императорских храмах, рассказал императору о древнем пророчестве, которое звучало так:

«Как маленький мальчик, посланный богами, победит чужака на глазах всего города в снежной японской земле, так и Япония победит своего врага в грядущей схватке. После этого сын богини передаст всему свету ее завет».

Накатоми убедительно доказывал императору, что пророчество это удивительно ясное и простое для толкования: снежная японская земля – это остров Карафуто. А победа мальчика над взрослым чужаком будет означать то, что Япония, несмотря на свои размеры и превосходство России в численности населения, сможет ее победить.

Но противники войны пытались доказать микадо, что такое напряжение сил для Японии совсем ни к чему. Карафуто практически неосвоенный остров, и у государства не будет средств на его колонизацию и освоение после тяжелой войны. А в том, что война с русскими будет тяжелой, не сомневались даже ее сторонники. Противники войны предлагали сосредоточить все усилия на укреплении государственной экономики, а через несколько лет перейти к экономической экспансии в другие страны.

У «партии войны» при дворе было больше сторонников. Их вдохновляла не только древняя мистика, но и успех недавней войны с Китаем. «Партия мира» была не так многочисленна, но в нее входили очень влиятельные люди. Настолько влиятельные, что Токояма их даже не знал. Задания он получал от посредника – своего бывшего армейского командира Ясукуни, который после отставки стал успешным предпринимателем и завел связи с людьми при дворе.

Ясукуни кратко обрисовал ему ситуацию и дал задание: не допустить исполнения пророчества. Мальчишку надо было выкрасть и спрятать в надежном месте. В самом крайнем случае, если ситуация складывалась бы максимально неблагоприятным образом, его надо было убить. Ясукуни полагал, что срыв пророчества мог серьезно поколебать уверенность милитаристов в своих силах и даже заставить их отказаться от войны из-за дурного предзнаменования. Существовала и другая опасность – что именно произнесет камикагари. Пути богов и людей часто расходятся, и для смертного иногда полезнее не слышать того, что будет сказано из-за песчаной двери. Ясукуни не сказал, что надо сделать, но Токояма сразу все понял. Мальчишка должен одолеть северного варвара, исполнить пророчество и замолчать.

По каким-то неведомым ему каналам Токояму удалось устроить в пару к агенту Хамы. Теперь он тоже изображал то коммерсанта, то его телохранителя. Его проинструктировали, что его напарник Кумеда не является фанатичным поклонником Хамы и падок на деньги. Наблюдение за ним по большей части подтвердило эту информацию. Так что за Кумеду Токояма не переживал. Гораздо больше опасений вызывал Хама, который намеревался прибыть в Александровск, чтобы лично убедиться в исполнении пророчества. У него не было никаких сомнений, что мальчик проявит себя именно там. Все говорило в пользу того, что пророчество исполнится 23 ноября в этом поселении.

Токояма не терял времени даром и наладил контакты с местными жителями. Из них он выбрал одного, за приличное вознаграждение готового выполнить любое его задание и с виду вполне надежного. Никакого плана у них не было, поскольку о мальчике и его сопровождающих практически ничего не было известно. Не знали и того, где и когда он появится. Поэтому Токояме пришлось положиться на мастерство своего агента. Он также разрешил агенту использовать для своего задания любых людей, в которых он уверен, пообещав никого не обидеть финансово в случае успеха. В случае поимки агент должен был изображать психически больного человека и ни малейшим жестом не выдать причастность японцев к инциденту.