Поющие пески. Дело о похищении Бетти Кейн. Дитя времени - Джозефина Тэй

— В комбинации? — спросил Роберт.

— Да, забыл сказать, что платье ей вернули. На чердаке нет отопления, и, если бы она оставалась в одной комбинации, она, бы, возможно, простудилась и умерла.

— Если она вообще была на чердаке, — заметил Роберт.

— Если, как вы сказали, она вообще была на чердаке, — спокойно подтвердил инспектор. И продолжал: — Что было дальше, она плохо помнит. По ее словам, она долго брела в темноте. Ей показалось, что это шоссе, но навстречу не попадались ни машины, ни пешеходы. Затем появился грузовик. Шофер заметил ее в свете фар и остановился, предложив подвезти. Девочка так устала, что тут же уснула. Когда она проснулась, они стояли на обочине, и шофер грузовика со смехом сказал, что она похожа на куклу, из которой вытряхнули опилки. Шофер уверял, что она просила высадить ее именно тут. Он уехал, а она, оглядевшись, узнала местность: до ее дома оставалось менее двух миль. Тут она услыхала, как часы пробили одиннадцать. И незадолго до полуночи явилась домой.

Глава вторая

Наступило короткое молчание.

— Это та девочка, которая сидит сейчас там, в машине? — спросил Роберт.

— Та самая.

— Видимо, у вас были причины привезти ее сюда?

— Да. Когда она вполне оправилась, ее удалось убедить рассказать полиции все, что с ней случилось. Рассказ застенографирован, она прочитала и подписала стенограмму. В этом заявлении было два пункта, которые помогли полиции. Вот они:

«Когда мы находились в пути, то обогнали автобус со светящейся надписью: «МИЛФОРД». Нет, я не знаю, где Милфорд. Я там никогда не бывала».

И вот еще:

«Из окна чердака мне была видна высокая кирпичная стена и большие железные ворота. Позади стены шла дорога, потому что я видела телеграфные столбы. Нет, я не могла видеть идущие по дороге машины, стена была слишком высокая. Изредка лишь крыши грузовиков. Сквозь ворота тоже ничего не увидишь, потому что они закрыты изнутри листовым железом. От ворот автомобильная дорожка сначала идет прямо, затем разветвляется, делая круг у двери. Нет, я не помню никаких кустов или клумб, просто трава. Да, по-моему, лужайка. Нет, просто трава и тропинки».

Грант захлопнул блокнот.

— После тщательных поисков мы установили, что ни один дом между Ларборо и Милфордом не соответствовал этому описанию, кроме Фрэнчайза. А Фрэнчайз соответствует даже в мелочах. Когда девочка сегодня увидела стену и ворота, она прямо заявила, что это то самое место. Внутри она еще не была. Я хотел сначала поговорить с мисс Шарп и удостовериться, что она не возражает против того, чтобы увидеть девочку. Мисс Шарп справедливо предложила, чтобы при этом свидании присутствовал свидетель.

— Теперь вы понимаете, почему мне так спешно понадобилась помощь? — сказала Марион Шарп, повернувшись к Роберту. — Слышали вы когда-нибудь такую чепуху?

— И в самом деле, рассказ девочки — это довольно-таки пестрая смесь фактов и абсурдов, — ответил Роберт. — Конечно, домашнюю работницу найти трудно, но какому нормальному человеку может прийти в голову мысль заполучить прислугу насильно, не говоря уж об избиениях, о голоде?..

— Нормальному человеку — разумеется, — согласился Грант, пристально глядя на Роберта, — Но, поверьте, за первый же год работы в Скотленд-Ярде мне пришлось столкнуться с вещами куда менее правдоподобными. Нет предела людским странностям.

— Верно. Но немало странностей и в поведении девочки. Кстати сказать, все странности начинаются именно с нее. Это ведь она пропадала неизвестно где целый месяц, а тем временем жизнь здесь, в этом доме, шла как обычно. Не сообщит ли нам мисс Шарп, что она делала в тот день, о котором идет речь?

— Алиби у меня нет, — сказала Марион Шарп. — Инспектор утверждает, что случилось это двадцать восьмого марта, с тех пор прошло немало времени, а жизнь наша так однообразна… Мы просто не в силах вспомнить, что именно делали двадцать восьмого марта, и вряд ли кто-нибудь сможет припомнить это за нас.

— Ваша служанка? — опросил Роберт. — Слуги порой помнят все мелочи, все, что случается в доме. На этот счет у них просто редкостная память.

— У нас нет служанки, — ответила Марион. — Нам трудно найти служанку: дом Фрэнчайз стоит на отшибе.

Присутствующие ощутили какую-то неловкость. Наступило молчание, и Роберт поспешил его нарушить.

— Эта девочка… Как ее имя, между прочим?

— Элизабет Кейн. Все зовут ее Бетти Кейн.

— Ах да, вы мне уже говорили, простите. Так вот, что известно об этой девочке? Полагаю, что, прежде чем поверить ее рассказу, полиция поинтересовалась ее прошлым? Почему, например, у нее опекуны, а не родители?

— Она сирота. Во время войны ее эвакуировали в район Эйльсбери. Она была единственным ребенком среди эвакуированных, и ее закрепили за Уиннами, у которых был сын четырьмя годами старше девочки. Примерно через год родители девочки погибли, и Уинны, которые всегда мечтали иметь дочь, с радостью оставили ее у себя. Она относится к ним как к родителям, так как едва помнит своих отца и мать.

— Понятно. Ее характеристика?

— Превосходная девочка, спокойная, тихая. Учится хорошо, хотя и не блестяще. Никаких историй ни в школе, ни вне ее. Абсолютно правдива, — вот что сказала о ней ее школьная учительница.

— Когда она явилась домой после отсутствия, были ли на ней следы побоев?

— О, да! Доктор семьи Уиннов осматривал девочку на следующее утро и заявил, что ее били, и били жестоко. Следы побоев сохранились и позже, когда она делала для нас заявление.

— Она не эпилептичка?

— Нет-нет, мы сразу же этим поинтересовались. Должен сказать, что Уинны — люди весьма разумные. Они были очень огорчены и взволнованны, однако не пожелали драматизировать случившееся, не хотели, чтобы девочка стала предметом нездорового интереса или чьей-либо жалости. Они отнеслись к происшедшему с достойной всяческих похвал сдержанностью.

— По-моему, единственно, что мне остается, — это тоже отнестись ко всему с достойной всяких похвал сдержанностью, — сказала Марион Шарп.

— Войдите в мое положение, мисс Шарп! Девочка не только описала дом, где, как она утверждает, ее заперли, но и обитательниц дома, и очень точно: «Худощавая старая женщина с мягкими седыми волосами, без шляпы, в черном, и женщина много моложе, высокая, тонкая, темноволосая, как цыганка, без шляпы, с яркой косынкой на шее».

— Да-да. Не придумаю никаких объяснений, но ваше положение мне понятно. Ну, а теперь давайте пригласим девочку, но перед этим мне хотелось бы сказать…

Дверь бесшумно распахнулась, и на пороге возникла старая миссис Шарп. После сна ее стриженые седые волосы были всклокочены и она сильнее, чем обычно, походила на колдунью. Затворив за собой дверь, она оглядела собравшихся с каким-то злорадным интересом.

— Ха! — проговорила она хрипло, словно курица прокудахтала. — Трое незнакомцев.

— Позволь мне представить их тебе, мама! — сказала Марион, когда присутствующие вскочили на ноги. — Это мистер Блэр из фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет», у них еще такой красивый дом на Хай-стрит.

— Дому нужна новая крыша! — заявила старуха.

Замечание правильное, но весьма неожиданное. Роберта отчасти утешило, что ее приветствие, обращенное к Гранту, оказалось еще более странным. Ее ничуть не удивило присутствие Скотленд-Ярда в их гостиной, и она просто сухо сказала:

— Вам не следовало садиться на этот стул, вы для него слишком тяжелы.

Но когда дочь представила ей инспектора местной полиции, старая дама бросила на него косой взгляд, лишь слегка наклонив голову, и явно тут же забыла о нем. Судя по выражению лица Хэллама, прием хозяйки его буквально сразил.

Грант вопросительно взглянул на мисс Шарп.

— Я расскажу ей все сама, — сказала она. — Мама, инспектор хочет, чтобы мы повидали девочку, которая сейчас ждет в машине. Она пропадала целый месяц, и, наконец, когда появилась у себя дома в Эйльсбери в очень неважном состоянии, то сообщила, что ее держали у себя люди, желавшие превратить ее в служанку. Они держали ее взаперти и, когда она отказывалась работать, морили ее голодом и избивали. Она описала и дом, и людей очень точно, и вышло так, что мы с тобой полностью совпадаем с этим описанием. Наш дом — тоже. По ее словам, мы запирали ее на чердаке с круглым окошком.

— Чрезвычайно интересно, — заявила старая дама, усаживаясь на диван. — Чем же мы ее били?

— Хлыстом для собаки, насколько я поняла.

— А у нас есть такой хлыст?

— По-моему, у нас есть старый собачий поводок. В случае надобности его можно превратить в хлыст. Но дело в том, что инспектор хочет, чтобы мы повидались с девочкой. Пусть она подтвердит, что мы те женщины, которые похитили ее.