Спящие Дубравы - Вячеслав Шторм

Как бы там ни было, но выглядели они более чем решительно. Бон последний раз предупреждающе крикнул, предлагая этим охламонам убираться с дороги. «Охламоны», как и в предыдущие разы, его проигнорировали. Парень вздохнул и дернул за спусковой механизм арбалета. Хорошо было видно, как болт ударил переднего нападавшего в горло, как раз между вырезом кирасы и подбородочным ремнем шлема… и улетел куда-то в лес за его спиной. На секунду застыв с поднятой для шага левой ногой (это было бы смешно, если бы не было так грустно), жертва выстрела продолжила идти вперед, как ни в чем не бывало. Отверстия в горле на глазах затянулось. М-да… Сегодня, явно, был не день Бона.

Поплевав на руки, я выехал вперед и демонстративно обнажил меч. Э-эх! Раззудись плечо, размахнись рука!

Для моих богатырских ударов, помноженных на массу взявшего разгон Изверга, доспехи темных воинов были не преграда. Верный меч резал их как картон. Только вот выходило у меня не намного лучше, чем у нашего стрелка. Вонзаясь в темные фигуры, лезвие проходило как будто сквозь вязкий туман, не причиняя паразитам ни малейшего дискомфорта. Воинов просто отшвыривало назад силой удара, они падали, но упрямо вставали и перли на меня снова и снова. При этом собственными мечами стражи Дубрав действовали совершенно бездарно, больше мешая друг другу. Так развлекаться мы с Извергом могли хоть весь день напролет. И мы таки вполне сносно развлекалась где-то с полчаса, пока Глорианне (или Лаке, или обеим сразу) все это не надоело. Каждый драконозавр с молоком матери впитывает немудреную истину: лучшее средство избежать неприятности — быстрые ноги. А уж если тебе светит драка с превосходящими силами неуязвимого противника — тем паче.

Короче, поскучав энное время, Глори неожиданно пришпорила Лаку и направила ее прямо на центр вражеского отряда, расшвыряв его, как ветер опавшие листья. Прежде чем Темное Воинство успело вновь сгруппироваться, Бон направил Забияку в образовавшуюся брешь. Я, задержавшись и отшвырнув прочь троих особенно настырных нападающих, погнал Изверга следом. Противник наш кавалерии не имел, и хотя честно пытался нас преследовать, толку из этого вышло немного.

Мы неслись неизвестно куда; давно уже скрылась с глаз дорога, кругом были лишь деревья, травы, кусты, мхи и прочая растительность всех мастей и сортов. Наконец, после часа такой вот бешеной скачки, Бон заметил что-то серовато-черное в глубине чащи. Подъехав ближе, мы обнаружили нечто вроде грота, высеченного в скальном массиве. Кстати, потерянная дорога вновь появилась перед нами, причем вела она в этот самый грот, который, как авторитетно заявил Римбольд, отнюдь не естественного происхождения. Заглянув внутрь, я решил, что не буду спорить с гномом — до того ровно и гладко обтесаны стены. К тому же из глубины грота струилось странное красновато-розовое свечение, похожее на отблеск рубина.

— Б-р-р! — поежилась Глорианна. — Как-то жутковато тут. Может, поедем обратно?

— И попадем прямехонько в чумазые ручонки тех братишек? — саркастически осведомился Бон. — Нет уж, увольте.

— И уволю! — угрожающе пообещала девушка, но и это не подействовало.

— Лично я за то, чтобы спуститься вниз и узнать, куда ведет этот проход, — подал предложение Римбольд, глаза которого так и светились от азарта. Ну что с ним поделаешь — гном.

— Ага, тебе бы только в пещеру, ты в любой такой норе как дома, а мы-то как? — жалобно посмотрела на меня Глори, явно ожидая поддержки, но в создавшихся прениях я был целиком на стороне парня и гнома.

— Глори, детка, не упрямься, — как можно мягче сказал я, тщательно подбирая слова. — Может, выглядит это и не совсем обычно, но там можно найти неплохое убежище.

— Или нарваться на новую пакость, похуже! — попыталась еще раз выразить свой протест она, но, видя тщетность этого предприятия, вздохнула и направила Лаку в проход, в котором уже скрылись наши друзья.

Однако, какая-то доля истины в возражениях Глорианны определенно была, поэтому я на всякий случай обнажил меч и приказал ей:

— Держись рядом со мной.

— А еще не ешь немытых фруктов и не ходи под солнцем без головного убора?! — огрызнулась она. — Милый мой, я уже давно вышла из грудного возраста! — и в руке ее сверкнул длинный кинжал. Хотя тон мне совершенно не понравился, не восхититься такой смелостью и самообладанием было нельзя.

И вот мы двинулись вперед, спускаясь в недра странной пещеры. Чем ниже, тем большие пространства подземных галерей представали нашему взору. И постоянно ощущалось, что переходы эти были созданием рук… вообще-то не знаю, чьих именно, но они явно были великими мастерами. Бон и Римбольд здорово опередили нас — это было ясно по тому, как слабо доносился голос гнома, без устали восхищающегося подземными чертогами.

И вот тут-то случилось неожиданное. Лака внезапно остановилась и попятилась, поджав хвост и фыркая. Изверг тоже остановился, не желая без подруги сделать и шага. Сколько мы не бились, но так и не смогли сдвинуть их с места. А потом раздался крик Бона, за ним — еще один, и следом — густой демонический смех, звучащий словно издевательство.

Не успело эхо от него отгулять по тоннелям пещеры, как с наших зверей словно спало оцепенение и они, не нуждаясь в понуканиях, помчались вперед.

— Бон! Римбольд! Ответьте! — заорал я, но ответило мне только эхо, передразнившее меня самым возмутительным образом. Наконец драконозавры завернули за очередной угол и выскочили на небольшую площадку, где дорога разветвлялась на два тоннеля. У левого из них валялся какой-то небольшой зеленый предмет, в котором мы без труда признали колпак Римбольда.

— Что бы с ними не случилось, нам стоит двигаться в этом направлении, — махнула рукой Глорианна. Я хотел возразить, что колпак могли подкинуть специально, но потом раздумал. Пришпорив Изверга, я со скоростью выпущенного из пращи камня влетел в левый тоннель…

Точнее — влетел бы.

«Бы», потому что на нашем пути оказалась какая-то невидимая преграда, в которую мы с размаха и впечатались: Изверг — носом, а я — бедный мой лоб! — в очередной раз подтвердил, что функции моей головы явно не исчерпываются ношением шапки. Или как там звучит эта древняя мудрость?.. Ко всему прочему, мы отлетели назад, прямо на Лаку и Глори, и покатились общим клубком.

После минутного разбирательства на тему где чья нога, а так же подсчета синяков и ссадин, мы оставили драконозавров и осторожно подошли к тоннелю, так коварно встретившему нас. Глори протянула вперед руку, но полностью вытянуть ее не смогла — пальцы натолкнулись на что-то, напоминающее на ощупь абсолютно прозрачное стекло. Однако если это и было стекло, то явно заколдованное. Я тут же убедился в этом, слегка стукнув по преграде мечом, который со звоном отскочил назад. Когда я размахнулся, чтобы врезать от души, девушка остановила меня:

— Будет тебе! Лучше вспомни, что этот материал выдержал лобовой таран Изверга, и притом — без каких-либо повреждений, если не считать великолепную шишку на твоем челе.

— Апчхи! Ага, — подтвердил я. — У нас с ним всегда так: врезается он, а шишки получаю я.

— Так вот что такое «справедливость», — прыснула Глори. — А ты как думаешь, в том проходе та же песня?

— Сейчас проверим, — отозвался я, оглядывая пол пещеры.

— Только не надо его опять головой, а то она может не выдержать, — заботливо подсказала маленькая нахалка.

— Еще чего! Моя голова еще и не такое выдержит! — гордо ответил я. — Только лучше я поищу камень.

Изверг громко фыркнул.

— Не мешай, а то закину тебя вместо камня, — пригрозил я.

Драконозавр фыркнул вновь, но на этот раз — куда громче и требовательнее. Заинтересовавшись, я подошел ближе.

— Ну, и чего тебе надо?

Паршивец, естественно, проигнорировал мой вопрос, но морда у него была прехитрющая.

— Ладно, парень, мне некогда. Давай, давай, рассказывай.

Вместо ответа, драконозавр наступил мне на ногу. А лапка у него, доложу я вам, не маленькая, да и вес соответствующий. Каюсь, пока я прыгал на одной ноге и клял вероломного Изверга на чем свет стоит, я допустил пару таких выражений, которые при девушках не произносят. С другой стороны, Глори так громко хохотала, что вполне могла их не расслышать.

— Ой, уморил! — выдохнула она, вытирая слезы. — Ты что, так ничего и не понял?

— Нет, — честно признался я.

Тогда девушка подошла к нам, наклонилась и подняла с пола, прямо там, где стояла моя пострадавшая конечность, прекрасный камень: округлый, тяжелый, как раз мне по руке.

— Бедный Изверг! Он же не виноват, что хозяин у него не только слепой, но еще и непонятливый!

Я не знал, чего мне больше хочется: обидеться или рассмеяться. Дело решил виновник ситуации. Он преданно потерся об меня носом, говоря этим: «Все это, конечно, правда, но я все равно тебя люблю». Отсмеявшись и потрепав его за ушами, я шутливо пригрозил: