Тринадцатая (ЛП) - Белла Джуэл

— Ланти! — кричу я из-под него. — Ланти!

Я не могу услышать ее. Я ничего не могу услышать, не в этот самый долгий момент. Все, что сейчас могу слышать, это его тяжелое дыхание, когда он пытается потереться об меня, позволив себе добраться немного дальше, чем в прошлый раз. К горлу поднимается тошнота, но это в основном из-за паники. Моя младшая сестренка где-то там одна, во внутреннем дворике… во внутреннем дворике с балконом, на который она постоянно залезает.

— Ланти! — снова кричу я.

— Заткнись, шлюха, — шипит он, ударив меня по лицу так сильно, что я кричу. Из глаз текут слезы, когда он закрывает рукой рот, а другой дергает меня за волосы из-за чего у меня начинает жечь кожу головы.

Затем я слышу это.

И я никогда не забуду этот звук.

Новорожденная малышка, моя сестра, плакала, ее плачь разносился все дальше, пока резко не стих. Потом слышу крики, все они кричат звонить в 911.

Я просыпаюсь с криком, цепляясь за одеяло, как будто сон нападет на меня. Вскакиваю с кровати, дезориентированная. Бегу в никуда, ударяюсь о стену, которая быстро отталкивает меня назад, и я с глухим стуком приземляюсь на пол. Голубые глаза, светлые волосы и улыбка, которая освещает комнату. Ланти. Моя маленькая сестренка. Маленькая сестренка, которая умерла из-за меня.

Мои крики обрываются, и я царапаю пол, мотая головой из стороны в сторону, когда в мой разум возвращаются воспоминания из прежней жизни. Щелкает свет и вдруг я в сильных твердых руках. Уильям. Он быстро несет меня по коридору, пока не доходит до своей комнаты, затем опускает меня, встав передо мной на колени.

— Тише, красавица. Что случилось?

— Ланти, — всхлипываю я. — Я убила ее. Это мой грех. Это моя вина. Я недостаточно сильно боролась - не остановила его!

— Нет, — хрипит он, тянет меня на руки и раскачивает вперед-назад.

— Она была лишь маленькой девочкой, — плачу я, чувствуя, как начинают стучать зубы, и на дюйм приближаюсь к совершеннейшему безумию.

— Это была не твоя вина. Ты тоже была лишь маленькой девочкой.

— Она была лишь ребенком! — кричу я и колочу своими крошечными кулаками по его груди.

— Шшшшш, — успокаивает он, крепче сжимая меня, выдавливая воздух из легких.

— Она у-у-у-умерла из-за меня.

— Нет, — снова шепчет он. — Она умерла, потому что у тебя была безответственная мать. Она умерла, потому что в твоей жизни был монстр. Она прожила так долго благодаря тебе, Эмелин. Потому что ты защищала ее.

— Как я могла забыть ее, Уильям? — хнычу я. — Даже на секунду.

— Ты никогда не забудешь ее, дорогая. Просто ты на некоторое время спрятала ее в надежное место.

Закрываю глаза, и по щекам текут слезы.

— Отведи меня к ней. Обещай мне, что отведешь меня к ней.

— Обещаю, — шепчет он мне в ухо.

— Остальные мои воспоминания будут такими же болезненными как это?

В течение долго времени он не отвечает мне. Когда он наконец ответил, его голос был нежен:

— Ничто не может причинить боль сильнее, чем потеря того единственного, за которого ты когда-либо боролась.

Я прижимаюсь к нему сильнее, слушая его сердце.

Он прав.

Ничего не может ранить сильнее, чем это.

Глава 27.

Тринадцатая

Вспоминать о Ланти день за днем было нелегко, но я научилась дышать, превозмогая боль. Я знаю, что не стану винить себя меньше, но Уильям облегчает мою участь. Он делает мою боль тише. Делает все лучше. Легче. Каждый раз, когда он пальцами проводит по моему телу, когда целует, дарит любовь, он делают эту боль менее заметной. Он дает мне причину для спасения себя.

Одиннадцатая была моей «рабыней» в течение пяти дней, и это было не легко. Я не хотела говорить ей, что делать, не хотела заставлять ее чувствовать стыд, но Уильям не оставил мне выбора. Я просто просила ее о помощи. Иногда она смотрела на меня таким взглядом, словно хотела убить. Это кажется странным, но я думаю, это помогло построить нашу дружбу.

— Пришло время, — улыбнулась Седьмая, как всегда, вечером заходя в комнату.

Мой желудок скрутился от радости, а тело стало возбужденным. Я наслаждалась кино-ночами и мне нравились чувства, которые те доставляли.

— Не могу дождаться, — улыбнулась я.

— Девочки спорят о фильме, который мы будем смотреть, я отдала свой голос за «Лучший стрелок», но они хотят посмотреть «Спеши любить».

— Оу, — сказала я, поморщив нос. — Мы уже смотрели «Спеши любить», не хочу смотреть его снова. Он заставляет меня плакать.

— Меня тоже, — ответила она, кинув полотенце в ванной.

Девочки становятся все лучше с каждым днем.

Мы хорошо проводим время, разговаривая о жизни и развлечениях. Связь между нами становилась все крепче, хотя некоторые вещи не изменялись. Уильям больше общался со всеми нами, и мы все стремились к тому, о чем раньше и помышлять не могли. Я никогда не думала, что он станет причинной того, что нам будет легче дышать.

— Ну давайте уже есть попкорн.

Мой желудок бурчал, и я встала на ноги, обойдя ее, и вышла в коридор. Когда мы вошли в большую комнату для гостей, девочки уже включали «Лучшего стрелка». Я вздохнула с облегчением и села возле Одиннадцатой. Она мило мне улыбнулась и бросила подушку, которая приземлилась на мои колени. Я улыбнулась, когда начался фильм.

— Том Круз такой горячий, — прокомментировала Вторая.

Я поморщила нос.

— В этом фильме да, но я не уверенна на счет остальных.

Она хихикает.

— Он выглядит так, ну ты знаешь…

— Как выглядит?

— Как «либо я тебе нравлюсь, либо ты меня ненавидишь».

Я кивнула.

— Это правда. Я явно не его фанат.

Она смеётся и берёт горстку поп-корна. Протягивает мне миску с ним, и я беру немного, прежде, чем передать дальше.

— “Лучший стрелок”?

Все услышали голос Уильяма и повернулись в его сторону, чтобы увидеть прислонившегося к дверному косяку и наблюдавшего за нами мужчину. Он был одет в черную футболку, которая обтягивала так, что можно было увидеть все мышцы. Его длинные, густые волосы спадали на шею, демонстрируя нам безупречный подбородок.

— Присоединитесь к нам? — спросила Четвертая, в ее глазах стояла надежда.

— Ох, нет, я просто проходил мимо, — сказал он, махнув рукой.

— Пожалуйста, Мастер Уильям? — просила Девятая.

— Уильям, — поправил он ее.

Он встречается со мной взглядом, и я краснею, но отвечаю самой очаровательной улыбкой, выражающей надежду, на которую способна. Небольшая ухмылка затронула его губы, и он вздохнул.