Мэрилин Монро - Дональд Спото

Даже если бы она питала склонность воспользоваться случаем, это намерение дало бы осечку, поскольку в ее жизни возникли новые осложнения. Той весной Норма Джин чуть ли не ежедневно обнаруживала в почтовом ящике письма, в которых Глэдис умоляла дочь дать ей возможность приехать и поселиться вместе с нею. Глэдис обещала, что не причинит дочери никаких хлопот, — она наверняка сможет найти работу. В апреле Норма Джин выслала матери в Портленд денег на дорогу, и вскоре они делили одну кровать и две малюсенькие комнатки на Небраска-авеню. Это была ее последняя, короткая и неудачная попытка сблизиться с матерью.

Именно такую ситуацию застал в доме Джим, приехавший в апреле на недолгую побывку. Придя в собственную квартиру, он наткнулся на Глэдис, которая окинула его тупым взглядом. Как он вспоминал через долгие годы, сразу было понятно, что Глэдис не в состоянии позаботиться о себе. Но и ее дочь также не могла возложить на себя подобные обязанности.

Сущность психического заболевания и эмоциональных проблем Глэдис продолжает оставаться неясной, поскольку немногочисленные сохранившиеся в семье заключения врачей не дают на этот вопрос однозначного ответа. С одной стороны, Глэдис была подвижной, едва ли не проворной, вполне ориентировалась в окружающей ситуации и осознавала, кто она такая; она также не впадала в неконтролируемое бешенство, не страдала галлюцинациями, не проявляла симптомов паранойи или типичной шизофрении. В то же время Глэдис самоустранилась из нормальной жизни; другими словами, она выглядела не способной или не склонной поддерживать обычные человеческие отношения, а еще менее — выполнять какую-либо регулярную работу. Говоря наиболее общо, эта женщина страдала отсутствием чувств. «Она легко могла сбиться с толку, заблудиться, — вспоминает Элинор Годдард, — и невозможно было предвидеть ее поведение. Глэдис была послушной, но словно бы отсутствующей». Много лет спустя освоенные к тому времени специализированные медицинские исследования могли бы обнаружить у нее в организме отсутствие биохимической сбалансированности или даже доброкачественную опухоль в мозге; консультация психолога или психиатра была бы способна выявить хронические, но курабельные, то есть поддающиеся излечению, фобии или же комплекс вины, и лекарственная терапия могла бы принести спасение. Но в 1946 году ни человек, ни деньги не были в состоянии помочь Глэдис.

Результаты ее совместного проживания с Нормой Джин немедленно почувствовал на своей шкуре Джим: в доме просто не хватало места на троих, и поэтому буквально через несколько минут ему пришлось перебраться к матери, у которой он и провел свой краткосрочный двухдневный отпуск. В свете происходивших до этого у них с женой дискуссий на тему ее карьеры и его планов на будущее Джим отнесся к присутствию Глэдис как к вступительному шагу Нормы Джин к тому, чтобы разъехаться и жить врозь, шагу, который его супруга совершила продуманным и удобным для себя способом. Ему казалось, что она «действует с преднамеренным умыслом, выписав Глэдис в их квартирку на Небраска-авеню, где та заняла мое место в единственной имеющейся кровати». Но эта оценка являлась чрезмерно суровой: ему было неизвестно о предшествующей просьбе Глэдис, выраженной в Портленде, и о ее дальнейших мольбах; однако он почувствовал себя оскорбленным, оказавшись лишенным контакта с женой и даже не побеседовав с ней на тему их последующей совместной жизни. Глэдис представлялась ему просто «женщиной, лишенной чувств», чтобы не сказать незваной гостьей и чужаком. Словом, Джим вернулся к своей службе в торговом флоте, не повидавшись больше с Нормой Джин.

Ближе к концу апреля Глэдис приняли в клинику, расположенную в Южной Калифорнии, куда ее дочь любой ценой старалась присылать деньги, необходимые для удовлетворения дополнительных потребностей матери. Норма Джин никогда не переставала оказывать Глэдис финансовую поддержку, хотя сейчас ее главной заботой стала карьера[87].

В начале 1946 года она несколько раз беседовала с Эммелайн Снивели на тему возможности начать работу в кино. Коновер, де Динес, Бернсайд и Морен сказали ей о том, что у нее есть шансы, что она — прирожденная актриса, которая обязательно должна попасть в «конюшню» молоденьких кинозвезд. Каждый год в Голливуде с сотнями девушек проводились пробные съемки и подписывались низкооплачиваемые контракты. Временами им давали возможность отсняться в мелких эпизодах, некоторых из них дополнительно обучали и готовили на роли с текстом, и совсем немногочисленные счастливицы добивались статуса актрис на роли второго плана.

Из всех этих кандидаток лишь отдельные становились истинными кинозвездами. В студиях было известно, что вкусы публики переменчивы и большой успех редко длится долго. Нужно готовить и воспитывать молодые кадры, создавать кузницу талантов, из числа которых продюсеры могли бы в нужный момент вылавливать новых звезд кинематографа. Среди общепризнанных принципов один был неписаным, но его придерживались как очевидного. Молодая незамужняя женщина в этой системе охотней принималась во внимание при рассмотрении возможностей «продвижения по службе»: в конечном итоге внеплановая беременность героини обошлась бы студии в астрономическую сумму, если бы пришлось отменять съемки уже начатого фильма или менять состав исполнителей. От жаждущих славы молодых кинозвезд-старлеток требовалась готовность к жертвам.

Эти принципы действия киностудий были привиты Норме Джин не только фотографами и мисс Снивели, но и еще раньше усилиями Грейс, с которой Норма Джин встретилась сейчас по меньшей мере однажды, в апреле. Если Норма Джин реально намеревалась сделать карьеру кинозвезды, то брак супругов Доухерти нужно было формально расторгнуть. Это ведь Грейс когда-то постаралась поместить Глэдис в больницу; это она ловко добыла право опеки над Нормой Джин; и она приняла решение о пребывании девочки в сиротском приюте. Она же, Грейс, запланировала и ее замужество, а теперь уговаривала молодую женщину развестись с Доухерти. Действительно, как констатировал в свое время Джим, «голос Грейс во многих вопросах был едва ли не решающим». И вот 14 мая Норма Джин покинула Ану Лоуэр и отправилась к тетке вездесущей Грейс — шестидесятидевятилетней вдове Минни Уиллетт, которая жила в доме 604 на Третьей южной улице в Лас-Вегасе — городе в штате Невада, где развестись можно было (и тогда, и сейчас) так же легко и просто, как зайти в любое из тамошних казино или игорных домов.

Две недели спустя, во время несения службы вблизи Шанхая, Доухерти получил письмо с почтовым штемпелем Невады. Адвокат К. Норман Корнуолл сообщал, что Норма Джин Доухерти обратилась с просьбой о разводе. «Вначале она считала, что именно я даю ей чувство безопасности, — вспоминал Доухерти ход своих мыслей в тот период, — а сейчас ей думалось, что контракт со студией будет обеспечивать это лучше. Есть масса девушек, которые умеют петь и танцевать и у которых хорошенькое личико, но в кино хочет играть именно она. Что ж, желаю ей успеха». Джим немедля отправил телеграфом депешу в соответствующее окружное управление и распорядился, чтобы его жене перестали ежемесячно пересылать деньги.