Хроники Амбера - Роджер Желязны

Он улыбнулся.

— Никогда я этого не делал и никогда больше не сделаю, — сообщил он.

— Да, о'кей, ты прав. Я не любил тебя, и, может статься, не люблю до сих пор. Но раз мы нужны друг другу для такого дела, я не подведу.

— Насколько я понял, я нужен тебе куда больше, чем ты мне.

— С этим трудно спорить, и нельзя заставить тебя доверять мне, — сказал он. — Хотел бы я суметь сделать это.

Прежде, чем Юрт заговорил снова, мы преодолели еще часть подъема, и я вообразил, что воздух уже чуть потеплел. Потом, наконец, он продолжил:

— Посмотри-ка на положение дел вот под каким углом: я похож на твоего брата Юрта и очень похож на того, кем он был когда-то — похож, но не идентичен. Со времени нашей гонки разница между нами растет. Ситуация, в которой я нахожусь, единственна в своем роде, а с тех пор, как я получил самостоятельность, я не переставал размышлять. Настоящий Юрт знает то, что мне неизвестно и обладает силами, которыми я не обладаю. Но все, что хранилось в его памяти до того дня, когда он прошел Логрус, со мной, и относительно того, что он думает, я — второй по величине специалист. Если сейчас он так опасен, как ты говоришь, то я тебе не помешаю, когда нужно будет догадаться, что у него на уме.

— Что-то в этом есть, — признал я. — Если только, разумеется, вы с ним не споетесь.

Юрт покачал головой.

— Он не станет доверять мне, — сказал он, — а я — ему. Мы оба знаем, что тут лучше. Дело в самоанализе, понимаешь?

— Значит, не стоит доверять вам обоим.

— Ага, наверное, так, — сказал он.

— Ну так с чего это я должен верить тебе?

— Сейчас — потому, что деваться мне некуда. Потом — потому что я окажусь таким до чертиков полезным.

Мы поднимались еще несколько минут, и я сказал:

— В тебе меня больше всего тревожит то, что Юрт прошел Логрус вовсе не так давно. Будь ты одним из вариантов моего родственничка, которого я терпеть не могу, только постарше и помягче… Но ты — совсем свежая модель. Что касается расхождения с оригиналом, непонятно, как разница могла стать такой большой за такое короткое время.

Он пожал плечами.

— Что я могу сказать нового? — спросил он. — Давай тогда общаться только с позиций силы и собственных интересов.

Я улыбнулся. Мы оба знали, как ни крути, иначе быть не могло. Но беседа помогла скоротать время.

Пока мы карабкались наверх, мне в голову пришла мысль.

— Как ты думаешь, ты можешь ходить по Отражению? — спросил я Юрта.

— Не знаю, — ответил он, помолчав. — Последнее, что мне запомнилось перед тем, как я сюда попал, это что я прошел Логрус до конца. Догадываюсь, что тогда же завершилась и запись. Так что учил ли меня Сухэй ходить по Отражению, пробовал ли я делать это — не помню. Мне кажется, я сумею. А как по-твоему?

Я остановился, чтобы перевести дух.

— Вопрос такой, что, мне кажется, я не в праве даже рассуждать об этом. Мне подумалось, может, у тебя есть готовые ответы на такие вопросы — что-нибудь вроде сверхъестественного осознания своих способностей и их пределов.

— Боюсь, что нет. Конечно, если считать интуицию сверхъестественной..

— Ну, если бы ты оказывался прав достаточно часто, я, наверное, так бы и подумал.

— Черт. Еще рано делать выводы…

— Черт. Ты прав.

Вскоре мы взобрались выше границы тумана, из которого, видимо, и падали хлопья. Еще немного — и ветер превратился в ветерок. Еще немного — и он совсем улегся. Тогда уже стал виден край, и вскоре мы добрались до него.

Я обернулся и посмотрел назад, вниз. Все, что мне удалось увидеть, это слабое свечение во мгле. В другую сторону наша тропинка шла зигзагом, кое-где напоминая серии черточек азбуки Морзе, которые постоянно прерывались — возможно, камнями. Мы шли по ней, пока она не свернула влево.

Выискивая на местности хоть что-нибудь знакомое, часть своего внимания я сохранял для Юрта. Разговор — только слова, а он все-таки был вариантом того Юрта, с которым я вместе рос. Вот я и собирался, окажись я по его милости в какой-нибудь ловушке, проткнуть его Грейсвандиром сразу, как только пойму это.

Мерцание…

Что-то вроде пещеры — словно в скале была дыра — открывалось по левую руку от нас в иную реальность. По крутой городской улице ехала машина странной формы…

— Что?.. — начал Юрт.

— Смысла я по-прежнему не вижу. Хотя и раньше уже натыкался на целую кучу таких картин. Честно говоря, сперва я подумал, что и ты — одна из них.

— Выглядит это достаточно реально, чтобы войти.

— Может, так оно и есть.

— Вдруг мы выберемся отсюда через нее?

— Мне почему-то кажется, что это было бы слишком легко.

— Ну, давай рискнем.

— Иди вперед, — сказал я.

Мы сошли с тропинки, приблизились к этому окошку в реальность и зашагали дальше. Юрт мигом очутился на тротуаре там, где по мостовой ехал автомобиль. Он обернулся и помахал. Видно было, что губы Юрта шевелятся, но слова до меня не долетали.

Раз я сумел смахнуть снег с красного шевроле, почему бы не войти в одну из таких картин целиком? А если это мне удастся, нельзя ли будет уйти оттуда по отражениям куда-нибудь в более подходящее место, оставив этот темный мир позади? Я двинулся вперед.

Внезапно я был уже там, и меня окружили звуки. Я оглядел дома, крутую улочку. Послушал звуки уличного движения и понюхал воздух. Это вполне могло быть одно из отражений Сан-Франциско. Я поспешил вдогонку Юрту, направлявшемуся к углу улицы.

Быстро догнав его, я пошел рядом. Мы вышли на угол. Свернули. И остановились, как вкопанные.

Там ничего не было. Мы наткнулись на стену черноты. Не просто тьмы, а совершенной пустоты, от которой тут же попятились.

Я медленно протянул руку перед собой. Около черной стены в ней началось покалывание и жжение, потом меня зазнобило, а за ознобом пришел страх. Я отступил. Юрт протянулся к ней — и сделал то же самое. Он резко остановился, подобрал из помойки донышко битой бутылки, обернулся и запустил им в ближайшее окно. И немедленно помчался в ту сторону.

Я последовал за ним, догнал его у разбитого окна и уставился внутрь.

Опять чернота. По ту сторону окна вообще ничего не было.

— Страшновато, — заметил я.

— Угу, — отозвался Юрт. — Как будто