Крушение Римской империи - Майкл Грант

Хотя все происходившее еще не бросалось в глаза, но наиболее долговременные характеристики раскола между Западной и Восточной империями уже сформировались. Последующие стадии все возрастающей бреши между католиками и ортодоксами надвигались одна за другой в череде столетий. Заметное отчуждение началось в заключительный период античной Римской империи.

Начальные расхождения, которые развели их в разные стороны, были, в основном, теологическими. Но эти различия были усилены общими политическими напряжениями между Западной и Восточной империями — напряжениями, которые теологические расхождения еще более обострили.

В главе 11 мы показали, как правительство поздней Западной империи объединилось с высшим духовенством и, с одобрения Августина, преследовало тех, кто не хотел приспособляться, включая отклоняющиеся от общего курса христианские секты. Эти секты, хотя и повсеместно объявленные еретическими, существенно отличались по своему характеру. Одну из них, пелагинистов, мы обсуждали в главе 13. Две другие секты особой важности, ариане и донатисты, будут кратко описаны ниже.

Одним из самых известных еретиков христианской Империи был Арий, по-видимому, уроженец Ливии, ставший религиозным наставником в Александрии. Как и унитарии в недалеком прошлом, он был обвинен в чрезмерном акцентировании человечности Иисуса в ущерб его божественности. Среди александрийских христиан, воспитанных в классических традициях, такие взгляды были распространены давно. Эти люди с философским складом ума не могли согласиться с дуализмом понятия Бог-Отец и Бог-Сын, поскольку они считали, что возможно существование только одного Бога. Эти взгляды достигли кульминации в изложении Ария, пришедшего к выводу, что Иисус не может быть Богом, поскольку, будучи его Сыном, он берет свое начало от Отца, а потому и моложе, и ниже его ступенькой по положению.

После смерти Ария в 336 г. некоторые из императоров поддерживали его последователей, но большинство, напротив, сожалело об умалении ими божественности Иисуса. Наконец, в 381 и 388 годах эта секта была объявлена вне закона, а все ее руководители изгнаны. Она продолжала успешно действовать в среде германских племен и других народностей, но что касается римлян и жителей провинций ее существование для них завершилось. Однако вред она нанесла, так как бесконечное противостояние очень досаждало имперской церкви в критический период ее становления, обрекая на провал надежды Константина на объединение христиан в общем доме.

Вторая распространившаяся ересь, с которой Константин столкнулся, была более устойчивой и даже более деструктивной, хотя и ограничивалась только Северной Африкой. Это была ересь секты донатистов. Секта названа по имени Доната, его кандидатуру в 313 г. выставили на пост епископа Карфагена, поскольку официальный назначенец, Цецилиан, был обвинен в излишней мягкости к тем членам духовенства, которые в период недавних гонений на язычников отказывались от священных рукописей, сосудов, либо иным образом предавал свою паству. Это событие привело к еще более глубокой дисгармонии, поскольку донати-сты полностью отвергали традиционную, классическую, урбанистическую культуру и отрицали независимость официальной церкви Константина, отождествляя ее с ненавистным им окружением. После продолжительны дискуссий Константин приговорил их к конфискации имущества и изгнанию. Правда, вскоре эти репрессивные меры были отменены, но секта уже начала составлять свой гордый перечень мучеников.

Ее основатель вместе со своими основными сторонниками был в 347 г. выслан в Галлию, где и умер через восемь лет. А в Северной Африке донатисты продолжали преуспевать. Более того, стало угрожающе очевидным, что они могут повести за собой целую подпольную армию. Такие африканские боевики, известные как циркумцелионы («те, кто странствует от гробницы к гробнице»), были сезонными рабочими на местных оливковых плантациях; они быстро объединялись с должниками в бегах и другими бродягами. Используя преимущества существовавшего религиозного напряжения, эти отчаянные люди, одетые в платье монахов и соединившиеся в банды, вооруженные оливковыми палками, запугивали местное население, время от времени врывались в католические церкви, избивали заимодавцев и других, кого у них были основания ненавидеть. «Никто, — заявлял епископ Оптат из Милеви (Мила), — не мог себя чувствовать в безопасности в своих поместьях… И какой же землевладелец не был вынужден страшиться своих рабов?» Некоторые собственники считали, однако, более благоразумным закрывать глаза на эту террористическую деятельность.

Часть приверженцев донатизма, в основном бедняки — выходцы из различных социальных групп — относились с боязнью к таким методам насилия. Но в целом эти разбойники сослужили им достаточно хорошую службу, как ударные войска их веры. Августин жаловался, что любой епископ-донатист может свистнуть и собрать их, как только ему это понадобится.

При Юлиане оставшиеся в живых ссыльные донатисты вернулись с триумфом домой, да и нейтралитет Валентиниана I был им на руку; их кафедральные соборы были самыми большими в римской Африке. Но вскоре их обвинили в поддержке местного восстания под предводительством мавританского вождя Гильдо в 397 г. Это дало Августину весомые основания для нападения на них, а последующую серию карательных официальных эдиктов против донатистов он приветствовал, как акт провидения.

Решения конгресса, созванного в Карфагене в 411 г., были крайне неблагоприятны для донатистов — у них были отняты все права. В последующие годы было принято несколько дополнительных законов, а Августин продолжал снова и снова выступать против них, обвиняя секту в сотрудничестве с внешними врагами Рима.

И все-таки эти упорные пуритане выстояли и даже преуспевали. Во время вторжений вандалов в Северную Африку их поведение вновь вызвало серьезное беспокойство. Нет свидетельств тому, что они поддерживали захватчиков, хотя циркумцелионы, конечно, присоединялись к ним. Тем не менее донатисты, в движении которых трагически объединялись теологические, эгалитарные и даже, до некоторой степени, националистические мотивы, уже внесли свой вклад в разлады, расшатывавшие Западную империю. Это была не только их вина. Причина лежала и в политике властей, способствовавших превращению различия в теологических доктринах в неуправляемое движение сопротивления.

Приложение II

ПОЧЕМУ ВЫЖИЛА ВОСТОЧНАЯ, А НЕ ЗАПАДНАЯ ИМПЕРИЯ?

Бесполезно взывать к полному объяснению причин падения Западной империи в поисках каких-то событий, связанных с Восточной Византийской империей, поскольку последняя устояла в пятом веке новой эры и продолжала существовать еще очень длительный период времени, вплоть до 1453 г. (с коротким перерывом между 1204 и 1261 годами). Необходимо обсудить только, почему этим двум империям было суждено иметь настолько разные опыт и судьбы.

Кроме всего прочего, Западная империя была куда более уязвима по отношению к внешним нападениям из-за своего географического положения. Вот что говорит об этом А. Г. М. Джоунс:

…Западная империя должна была охранять протяженную границу по Рейну и Верхнему [и среднему] Дунаю, а Восточная империя только по Нижнему Дунаю. По восточной границе ее соседом была Персидская империя, цивилизованные власти которой были, в целом, не агрессивны и соблюдали заключенные договоры.

Более того, когда император Запада не мог удержать какой-либо участок фронта по Рейну и Дунаю, у него не было второй линии обороны, захватчики могли проникнуть непосредственно в Италию и Галлию, и даже в Испанию … [в то время, как] ни один противник не мог форсировать Босфор и Геллеспонт, охраняемые самим Константинополем.

По тем же причинам у Восточной империи после первого вторжения вестготов в 382—395 гг. не было необходимости впускать так много германцев в свои провинции в качестве поселенцев и федератов.

Во-вторых, Восточная империя обладала более прочной социальной и экономической структурой, чем Запад, с куда менее бросающимися в глаза внутренними конфликтами. Американский историк Гленвилл Дауни объясняет, почему так происходило:

…Структура правительства на Западе и Востоке существенно отличалась. На Западе аристократы-землевладельцы, некоторые из которых были фантастически богаты, отдавали куда меньше денег на содержание армии и правительства, чем были должны. Восточная империя, напротив, имела гражданскую службу, состоявшую, в основном, из профессионалов среднего класса, и хотя незаконные доходы неизбежно существовали, правительство Восточной империи получало в виде налогов куда более высокую долю национального дохода, чем это удавалось сделать правительству Западной империи.