Черная аллея - Микки Спиллейн

— А мы далеко от шоссе, Майк?

— Примерно в полумиле.

— Может, пойдем пешком?

— Давай попробуем проехать еще, сколько сможем. Здесь, по крайней мере, сухо. Разве что дерево обрушится на крышу, а так ничего... — Я нажал на педаль газа, и мы переехали через куст, который, похоже, сразу же выпрямился, затем перевалил через горку, и мы снова начали набирать скорость. С первой я не переключался — собственно, только это и удерживало нас на дороге, но стоило машине немного разогнаться, как она тут же устремилась к купе деревьев на склоне. Секунду-другую я был твердо уверен в том, что мы вот-вот врежемся в ствол огромной сосны, но тут снова начался более твердый участок дороги, сцепление улучшилось, и у меня появилась возможность контролировать направление движения.

Оба мы уже слышали шум, доносившийся с шоссе, и знали, что оно совсем близко. Напряжение сразу спало, словно пружина какая лопнула. Затем дорога выпрямилась, перестала идти под уклон, и перед тем, как «Форд» выехал на асфальт, Вельда взглянула на меня, а я заметил:

— Ну вот, видишь, а ты хотела пешком.

— Почему это тебе всегда все сходит с рук и удается, а? — дразнящим тоном спросила она.

Я усмехнулся. Затем выждал, пока мимо не пронесется очередная машина с противотуманными фарами, дождь усилился и превратился в косой ливень, яростно хлеставший с небес. Мокрый асфальт сильно отсвечивал, а потому я, включив противотуманные фары, специально выждал, пока мимо не пронесется эта машина, и уже потом выехал на шоссе, ориентируясь по двум ее красным габаритным огням.

По встречной полосе проехали две легковушки, а за ними — трейлер с прицепом, груженный лесом. Нас обогнал пикап с поднятой крышей. Вельде хотелось знать, отчего это на столь удаленной от всех населенных пунктов дороге столь интенсивное движение. Единственное объяснение, пришедшее мне на ум, заключалось в том, что, очевидно, где-то на главной магистрали перекрыто движение в связи с транспортным происшествием. Я даже включил радио и поймал какую-то местную волну, но ни о каких происшествиях не сообщалось. Затем я поймал станцию, передающую прогноз погоды, и узнал, что всю область накрыл какой-то грозовой фронт и что именно он принес с собой сильные дожди и ветры, что осложняет движение на дорогах.

Замечательно...

Я сбросил скорость и ехал, вглядываясь в заливаемое потоками воды лобовое стекло. Оба «дворника» трудились как бешеные, но дорога впереди была погружена в серую мокрую мглу. В хвост мне пристроились три автомобиля. Какое-то время я возглавлял эту колонну, затем водитель ближайшей надавил на клаксон, давая понять, что следовало бы прибавить ходу. Я лишь покачал головой, дивясь, что на свете существуют такие козлы, и продолжал ехать с той же скоростью. Водитель, сжигаемый нетерпением, промчался мимо, обдав нас фонтанами грязи из-под колес, и очень быстро затерялся где-то впереди, во тьме. Водители двух других машин оказались, видно, поумней, и продолжали держаться сзади.

Впереди замаячили огни какого-то маленького городка, они расплывались и дрожали в тумане и дожде. И вот, добравшись до дорожного указателя, говорившего, что неподалеку находится мотель, я свернул с дороги и приблизился к группе маленьких старомодных кабинок. А затем, поняв, в которой из них находится офис, притормозил возле нее.

Старик, смотревший телевизор, удивленно поднял на меня глаза, стоило только нам с Вельдой переступить порог. Я спросил:

— Свободные места есть?

Вопрос позабавил его.

— Это все, что у меня есть, мистер. Сезон летних отпусков уже позади, и пока не выпадет снег, сюда никого не заманишь.

— И с чего это вас занесло в такую глушь?

— Знали бы вы мою жену, тогда в не спрашивали... Еще слава Богу, что у меня тут собственный телевизор... Так вам нужна комната?

— Да. Ехать дальше в такую погоду просто не имеет смысла.

— Тогда рекомендую номер 4. Крыша там не протекает и совсем рядом котельная с горячей водой. — Он выглянул в окно. — Вы вдвоем с женой, да? Никаких собак и кошек?

— Нет, никаких, — ответил я.

Не было смысла сообщать ему о том, что мы еще не вступили в законный брак. К тому же мне хотелось быть рядом с Вельдой. Слишком уж много мы пережили за эти несколько последних дней, и это еще больше сблизило нас. Возможность того, что Уго следует по пятам, казалась маловероятной, а потому я решил, что лучше разместиться в одной кабинке.

Я взял ключ, вернулся к машине и подъехал к кабине под номером 4. Мы взяли сумки с заднего сиденья и поднялись на крыльцо. Отперли дверь, вошли, и я включил свет. И сразу же почувствовал себя как дома. Ощущение было такое, словно мы вернулись к началу прошлого века и поселились в бревенчатой хижине, с той разницей, что тут были все современные удобства. Имелся камин, набитый дубовыми поленьями, два шезлонга, придвинутые к нему и так и манящие покоем и негой, две двуспальные кровати с резными позолоченными спинками орехового дерева.

Вельда ничего не предлагала. На губах ее играла улыбка глубочайшего удовлетворения, говорившая о том, что прекрасное будущее уже не за горами и что она готова еще немного повалять дурака, чтобы отсрочить его наступление. Мы были связаны тесно и неразрывно, и она не стала осложнять положение и проделывать штуки, которые бы могла проделать невеста с женихом, то есть торопить события. Нет, вместо этого она приняла душ, надела еще один спортивного типа лихой костюмчик, означавший, что в любой момент готова быстро покинуть помещение, и нырнула в постель.

Я уселся в шезлонг. Накинул кобуру с «кольтом» на спинку стула, достал «кольт коммандер» более мелкого калибра и сунул его под подушку сиденья. Потом откинулся на спинку и задрал ноги повыше.

И вовсе не собирался спать.

Однако все же уснул...

Есть на свете вещи, которые просто невозможно контролировать. К примеру, храп. Или внезапно одолевшую сонливость. Пока я раздумывал над всем этим, сон так и свалил, точно на голову накинули одеяло.

И разбудило меня вовсе не прикосновение холодного металла к затылку. Нет. Свет от торшера, стоявшего возле шезлонга. Он был тусклым и желтым, но достаточно хорошо освещал комнату. И я увидел, что у Вельды, лежавшей в постели, во рту кляп, а руки и ноги связаны липкой лентой. Слева на лбу красовался синяк — очевидно, она все еще спала, когда на нее напали, и, бессознательно сопротивляясь, ударилась головой о спинку кровати.

Но теперь она была в полном сознании. Широко раскрытые глаза, в которых читались ненависть и страх одновременно, смотрели на мужчину, приставившего револьвер к моей голове.

Я медленно и осторожно повернул ее, узнал владельца револьвера и сказал:

— Ловко, ничего не скажешь, Уго.

— Да пошел ты! — огрызнулся он. — Просто оказался умней тебя, вот и все.

Бывают в жизни моменты, когда сказать просто нечего. Я смотрел на Уго, топтавшегося рядом с шезлонгом, ствол его пушки по-прежнему упирался мне в голову. Я видел его достаточно хорошо, чтоб заметить усмешку, появившуюся на губах, когда он увидел кобуру с «кольтом», перекинутую через спинку стула. Позиция, в которой я пребывал, означала: для того, чтобы вскочить с шезлонга и выхватить из-под подушки «комбат», мне понадобится три секунды — это еще в самом лучшем случае. Вообще-то и двух секунд многовато... За это время он успеет выпустить в меня с полдюжины пуль, это без проблем.

И мне оставалось лишь тихо сидеть и притворяться полностью побежденным. Для Уго я был уже не чем иным, как трупом, для Вельды, наверное, — тоже. Откуда ему было знать, что на мне бронежилет, а под подушкой сиденья находится «комбат коммандер», которым, если предоставится случай, я могу воспользоваться. Уго считал меня полным болваном, оставившим оружие на спинке стула, вне пределов досягаемости.

Нет, я должен его заболтать, вот что. Сфокусировать все его внимание на «кольте» в кожаной кобуре, дать возможность покайфовать, почувствовать полную власть над нами. И я сказал:

— Ты же не знал, что мы здесь будем, верно, Уго?

— А мне и не к чему было знать. Я всю дорогу ехал за вами.

Я изобразил на лице удивление. Получилось не слишком естественно, но он был не того сорта птица, чтобы понять.

— Думаешь, я не понимал, что ты обязательно вернешься к пещере Гарриса? Черт, разве стал бы Дули разводить всю эту дребедень и прятать краденые бабки, не оставив хотя бы карты? И ослу понятно, что они там, в горах.

Ненависть в глазах Вельды погасла. Теперь в них читались лишь отчаяние и смирение, полная безнадежность. На сей раз уже я читал ее мысли. Ведь мы были так близки... Я подарил ей обручальное кольцо, мы получили брачную лицензию. Еще день — и наш союз был бы скреплен окончательно и навеки, и теперь она понимала, что этот день так и не наступит. На секунду в них сверкнула ненависть, потом снова сменилась отчаянием.

— Но феды пригнали туда целую команду экспертов. И ни хрена не нашли, — сказал я ему, стараясь подпустить в голос дрожи.