#20 восьмая - Юлия Кова

— Лен, я не могу, — начал я и в первый раз увидел её слёзы. При мне она никогда не плакала. Она всегда была гордой. В этом и заключала её порода, которую я угадал при нашей первой встрече. И вот теперь стальной стержень, что был в её позвоночнике, пригибал её к земле. А ещё я подумал, что кем бы я не стану сейчас в глазах отца Лены — плохим, хорошим, умным, дурным — мне нет никакого дела до этого, когда она вот так плачет, глядя на меня.

— Встань, — попросил я её. Лена пошатываясь, поднялась, с отчаянием глядя на меня сверху. — Разденься для меня.

— Но я думала, что ты… сам.

— Нет. С этого дня выбор только за тобою.

Я смотрел, как она медленно стягивает с себя майку. Я давал ей шанс передумать и сбежать от меня, или перевести всё в шутку. Но Лена упрямо стащила голубого «Покемона» и разжала пальцы. Футболка безвольным комком упала на пол. Лена кинула на меня напряженный взгляд. Сообразив, что я ей помогать не стану, а, собираюсь, вот так подперев подбородок, сидеть и её рассматривать, Ларионова раздражённо шмыгнула носом:

— Скажи, может быть, ты просто меня не хочешь?

— Да нет, я-то как раз очень хочу. Вопрос в том, что ты хочешь. Ведь, в конце концов, мы может просто поговорить.

— Это как?

— Ну, по-дружески. — Я пожал плечами.

— По-дружески? — Лена закусила губы и начала быстро расстегивать джинсы. — По-дружески?! — Высвободила пуговицу из петель, потянула вниз молнию. Резким движением наклонилась и выскользнула из брючин.

— Тебе мой дружеский стриптиз нравится? — вредным голосом осведомилась она.

«О! А моя девочка возвращается»

— Мне ты нравишься, а не стриптиз... Ладно, хватит, иди сюда.

Лена воинственно шагнула ко мне. Я положил ладони ей на талию и, притянув к себе, спрятал лицо в мягкой впадине её живота, вдыхая чистый, знакомый запах её шелковой кожи, и тут же ощутил, как две маленькие ладошки осторожно легли мне на голову. Прокладывая дорожку из поцелуев и дыхания вдоль линии её бедер, я погладил её дрожащие ноги, подождал, когда она расслабится и потянул вниз последнюю кружевную полоску. Лена дёрнулась, но всё-таки переступила через резинку трусов и чуть расставила ноги. Вместо того, чтобы ласкать её, я подсек её под колени, услышал «ой!» и, поднимаясь сам, подхватил её. Ларионова ахнула, но уже через секунду покорно обвила меня за шею и положила голову мне на плечо. Держа её на руках, я сел на ближайший стул.

— Может, пойдем на диванчик? — робко предложила она. — Там, в кабинете.

— Зачем? — удивился я.

Она тут же смутилась.

— Подожди, ты не знаешь, что тебе делать? — догадался я. Она подняла личико и, смущаясь, кивнула, — Ясно. Ладно, начнём с простейшего. Можешь снять с меня майку?

Лена подцепила кромку моей футболки и потянула её вверх. Удерживая Ларионову на коленях, я нырнул в горловину футболки, потом высвободил руки. Лена отпустила ткань, которая шлепнулась на пол. Подумала, наклонилась и повторила цепочку моих поцелуев у меня на ключицах.

— Ты в первый раз ласкаешь меня, — прошептал я, поглаживая её под грудью.

— Тебе нравится? — выдохнула она.

— Да. Ты хочешь остановиться? — Я давал ей последний шанс.

— Нет. Я тебя хочу.

— Тогда расстегни мои джинсы.

Лена робко, потом смелей прочертила ногтем дорожку на моём животе, и, пока я сглатывал, нашла все четыре кнопки, расстегнула их и потянула за брючный пояс.

— Не получается, — сдерживая рваные вздохи, беспомощно пожаловалась она. Вместо ответа, я завел её руки себе на шею. Выгнулся и дёрнул джинсы вниз.

— Приподнимись. — Лена подняла бёдра, и джинсы темной тканью обвились вокруг моих ног. — А теперь помоги мне войти в тебя. — Я нашел её губы, и она, издавая тихие, тёплые стоны, начала опускаться на меня. И я моментально почувствовал, какая она узкая.

— Подожди. Не отпускай мои плечи. — Съехав ладонями по её ногам до точёных щиколоток, приподнял её колени и положил её ступни себе на бедра. Обвил ладонями её талию и начал разводить свои ноги в стороны, медленно опуская её на себя. Поймал губами её новый стон и первым сделал движение.

— Медленно, — попросил у неё я. — Только не спеши.

Она сделала поступательное движение. Я направлял её ровно до тех пор, пока она не задвигалась сама, остро, быстро и резко. Постанывая, прильнула ко мне, обвив одной рукой мою шею, второй упираясь мне в грудь. Но я ждал иной звук. Я уже знал, что, когда ей по-настоящему нравится, в её горле рождается звук, похожий на мурлыканье кошки. И эта странная мелодия продолжается ровно до тех пор, пока Лена не подожмёт на ногах пальчики, не выгнется дугой и не закричит. Моя же проблема заключалась в том, чтобы не потерять голову раньше неё. И я решился на откровенную провокацию. Я позвал её:

— Кошечка...

Лена попыталась улыбнуться, но уже не смогла. Она хрипло мурлыкнула, задрожала, выгнулась и забилась в конвульсиях. Удерживая её, я рванул её на себя и ощутил её мягкую грудь и упругие мышцы, выбивавший из меня первый крик. Последнее, что я услышал, был её шёпот:

— Я так люблю тебя... Не оставляй меня.

Нет, она не снизошла до меня. Это я смог до неё дотянуться.

Позже я перенёс её на диван. Мы ещё долго лежали, она спиной ко мне, я — прижимая её к себе, ласково её поглаживая и глядя на неумолимые стрелки часов. У нас в активе оставался всего один час. Потом меня ждал самолёт, её — расставание.

— Ты всё-таки уедешь? — Лена перехватила мои пальцы и прижала их к губам.

— Да. Я должен… Послушай, у меня есть к тебе просьба. Я хочу оставить тебе свою карточку.

— Какую, визитную? — грустно усмехнулась Лена.

— Нет, банковскую.

Ларионова немедленно напряглась. «Сейчас спросит, беру ли я её на содержание», — с досадой подумал я. Но Лена расслабила плечи:

— И зачем мне твоя банковская карта?

— Купи сюда новую мебель. И начни прямо с кровати.

Лена пошевелилась и повернулась ко мне. Провела пальцами по моим губам:

— То есть ты действительно собираешься вернуться сюда? — спросила она, разглядывая меня так, точно видела впервые.

— Нет. Это у меня такая привычка подчищать ауру в домах, где меня принимают, — беззлобно съязвил я. — Я же сказал, что я вернусь. — И я цапнул её за палец.

И тут она улыбнулась — легко, чистосердечно. Потом звонко рассмеялась.

— Ну что, договорились? — настаивал я.

— Да. Договорились.

— Скрепим наш сделку? — Она с энтузиазмом кивнула. — Тогда иди сюда. Значит, так…

За три часа до рейса я вылетел из её подъезда, едва успев собрать вещи. Антон уже ждал меня, нетерпеливо поглядывая на часы.

Остаётся только добавить, что через три месяца я уехал из Дрездена. За это время отец Лены замял дело с акциями и разорвал контракт с “Systems One”. Кристофа “ушли” на пенсию, а московское представительство возглавил “Сыч”, примирившийся с Сиротиной. Впрочем, это была совсем другая история...».