Командор Петра Великого - Алексей Волков

Другое дело – к собственному барину.

– Сколько тебе говорить: по морю не плавают, а ходят. Плавает знаешь что? – Кабанов приподнялся.

Голова после сна была дурная. Или не столько после сна, сколько с похмелья? Выпито тоже было немало. Хотя время ближе к вечеру… Значит, со сна.

Командор снял для себя крохотный домик на окраине крепости. Дворец казался ему слишком чуждым. Да и народу там сейчас было – не перечесть. Флотские, армейские, и все в чинах да при гоноре. Каждый с толпой слуг, и как следствие – вечный шум и гам.

Шума Командору хватало в полку. Дома же больше ценил тишину. Даже если это не дом, а очередное временное пристанище.

– Умываться! – Чем был хорош двадцать первый век – наличием в каждой квартире водопровода и канализации.

И как ни странно, только в такие минуты вспоминается о грядущих достижениях цивилизации. Как видно, самых важных.

Ледяная вода привела в чувство, хотя какая-то сонная дурь в голове еще оставалась. Это в молодости пробуждения даются легко. С возрастом организм требует больше времени на отдых, да только по его желаниям никак не получается.

Побрился Командор еще вчера. Светлые волосы имеют немалые преимущества. Например, в том, что однодневная щетина почти не видна. Раз уж на берегу приходится обходиться одними усами…

Сейчас бы большую чашку ароматного кофе под трубочку, и тогда мозги окончательно прояснятся. И главное, кофе есть. Из захваченных здесь же запасов. Только раз царь зовет, то особо рассиживаться не станешь.

Мундир, ботфорты, шпага… До летней формы одежды додумаются нескоро, и приходится напяливать на себя целый ворох. А солнце, между прочим, печет вовсю. Камень прогрелся, так и пышет жаром, и короткая прогулка превращается в пытку.

Царь облюбовал для себя дворец паши. Сам Петр тоже не слишком жаловал большие здания, однако надо куда-то девать свиту, да и не подыскивать же специально пристанище на несколько дней! Больше все равно не позволяли государственные дела.

Как часто бывало, проблемы обсуждались за столом. При виде Командора Петр вскочил, сделал навстречу несколько шагов, обнял и расцеловал:

– Молодец! Настоящий молодец!

Царь увлек пришедшего к своему концу стола, заставил сесть рядом и протянул наполненную чарку:

– Теперь рассказывай.

– Что именно, государь? – уточнил Командор.

– Все. Наворотил ты делов в мое отсутствие. Смотрю, много на себя стал брать. Что в голову взбредет, то и творишь. Так в следующий раз без моего ведома Константинополь возьмешь… – Трудно было понять, насколько Петр шутит, а насколько обвиняет в нарушении монарших прав на принятие решений.

– Так ты был далеко, а письмами пока снесешься, – скупо улыбнулся Командор. – Да и на месте виднее.

– Я, уезжая, вместо себя бояр оставил, – напомнил Петр.

Нет, все-таки, самодержец был несколько недоволен. Не сильно, однако проскакивали нотки.

– Беда любых коллегий и советов, что болтовни в них гораздо больше, чем дела. Пока бы сомневались да решали, момент был бы упущен, – твердо отозвался Кабанов. – Я не говорю про то, что никто бы не поверил, будто реально захватить крепость без долгой осады и крепостной артиллерии.

Петр кивнул. Сам он не поверил бы тоже. К тому же результат какой! Столько дипломатических усилий, а тут небольшая операция – и выход в Черное море захвачен. И по самому морю погуляли изрядно. Показали туркам, что их владычеству на юге приходит конец. Даже мелькнула мысль не заключать никаких мирных договоров, а продолжать воевать дальше. До тех пор, пока твердо не встанем на черноморские берега.

Кабанов в нескольких словах поведал о подготовке к операции, помянул разведку, особо отметил помогавшего ему Ахмеда. Затем признался, что, собственно, вначале планировал лишь проскочить мимо Керчи и малость пройтись вдоль берегов, а подступами интересовался на всякий случай. Но случай наступил в лице прибывших моряков, вот и пришлось срочно изменить все планы.

– Особо хотел бы отметить моего подполковника барона фон Клюгенау, капитана охотничьей команды Ширяева, командовавшего кораблями капитана первого ранга Памбурга, капитана второго ранга Сорокина, шкипера Ярцева. Равно как всех господ офицеров, егерей, казаков и моряков, принявших участие в захвате крепости.

– Всех награжу. Готовь список. – Петр был щедр.

– Уже, – Кабанов протянул исписанные листы.

Петр пробежал их взглядом и заметил:

– Себя позабыл.

– Мне ничего не надо. А люди заслужили. Получив награду, человек станет служить еще лучше.

– Я лучше знаю, что тебе надо, а что нет. Адмиралом хочешь стать? Я смотрю, ты один всех моих моряков стоишь.

– Адмирал – большой чин. Я пока не дорос, – медленно промолвил Сергей при всеобщем молчании.

Показалось ли, но кое-кто вздохнул с облегчением. Чин – синоним должности, а высоких должностей на всех не хватит.

Сидевший по правую руку от царя Лефорт улыбнулся и что-то шепнул Петру на ухо. Петр расхохотался и весело объявил:

– Уговорил! Будешь капитан-командором флота! Или от этого тоже откажешься?

– От этого – нет. – Кабанов вполне оценил шутку.

Дружно выпили за новый чин. Затем – еще за один. Петр держал слово, и раз при первом известии о взятии Керчи сказал о Кабанове как о генерале, то так оно и стало. Соответственно, Клюгенау превратился в полковника. Плюс каждый из списка получил деревни, и решено было отчеканить медаль «За взятие Керчи».

– Государь, мы можем поговорить наедине? – Кабанов хорошо усвоил, что стены имеют уши, а за столом было достаточно много англичан и голландцев, которым явно лучше не слышать предстоящего разговора. Хотелось бы верить в лояльность новому сюзерену, но вдруг?..

На лице монарха появилась тень удивления. Путешествие в Европу дало ему первый урок недоверия к иностранцам, и все-таки результаты еще не были усвоены окончательно.

– Пошли, – все же решил царь, направляясь в сторону ближайшей комнаты.

Наедине оказались вчетвером с Алексашкой и Лефортом. С собой были прихвачены пара бутылок и пара блюд с первой попавшейся закуской.

– Пора заканчивать эту войну, государь, – как нечто само собой разумеющееся изрек Кабанов, когда было выпито.

– Это не новость. Знаешь, что натворил Вильгельм? Клялся в дружбе, а сам тайком выступил посредником между Австрией и Турцией. – Обида Петра на английского короля еще не прошла.

– В политике главное – выгода, а все прочее служит ей лишь внешним оправданием. Европа готовится к дележу испанского наследства. Схватиться должны Франция и Австрия, но Англия готова на все, лишь бы стать первой державой мира и расправиться со своей нынешней соперницей. Потому союз Британии с Австрией дело решенное. А так как Вильгельм правит еще и Голландией, то противников у Франции уже трое. К этому добавится часть немецкой мелочи. Но все равно государство Людовика пока настолько сильно, что в силах своих союзники до конца не уверены. Австрию они спешно мирят с Турцией. Нас же, напротив, готовы стравливать дальше. Чтобы мы ненароком не напали на Швецию и не лишили их ее поддержки в готовящейся бойне. В нашу победу никто не верит. Просто шведская армия будет вынуждена потерять часть драгоценного времени.

Кабанов умолк, занявшись набиванием трубки.

– Дельно изложено, – прокомментировал Лефорт.

Любитель удовольствий, он обладал здравым умом.

Пусть не очень любил применять свои соображения на практике.

– А дальше? – поинтересовался Петр.

– Нынешние удары для Турции не смертельны, однако заставят призадуматься о нашей силе. В общем, я написал несколько писем знакомым из окружения Людовика, – сквозь табачный дым изрек Кабанов. – Изложил те же самые соображения и попросил довести до сведения короля, что если он, как союзник Турции, поддержит нас при заключении мира, то немало выиграет при этом. Франция лишится одного из противников. Или – не только одного, учитывая, что Пруссия, к примеру, может занять в грядущей войне нашу сторону. Сверх того, если Франция настоит на открытии проливов для наших торговых судов, то наши страны получат дополнительные выгоды. Мы можем закупать у них части машин, что, кстати, и делаем, ртуть в Испании, кое-какие изделия их мануфактур, предметы роскоши. Они у нас – основной набор. Пеньку, ткань, со временем еще что-нибудь. Возможно – кое-что из оружия. До тех пор пока торговля идет из Архангельска, она почти невозможна, так как на доброй половине пути находится под ударами голландцев и англичан. Теперь ожидаю ответа.

Ноздри Петра раздулись в гневе. Несколько раз конвульсивно дернулась щека.

– Кто ты такой, дабы решать о политике? – раздраженно объявил самодержец.

– Человек, который радеет о благе Отечества, вам врученного, – невозмутимо ответил Командор. – Оговорюсь сразу – мои предложения преподнесены как частная инициатива.

– Вильгельм принял меня, показал все, чем славна Англия, обещал помочь, – перечислил Петр.