Дни крови и света - Лэйни Тейлор

Химерские матери нежно ласкают детей, химерские подростки страстно обнимаются в темных закоулках во время народных гуляний. Зири всю жизнь провел в военной обстановке, среди солдат, он не помнил родителей, никогда не видел страсть и нежность вместе, в совершенном слиянии. Смотреть на это было больно. Он не представлял себя на их месте. Обнимать, ласкать, целоваться…

— Наверное, все люди такие, — сказал он как можно беззаботнее.

— Нет, им просто повезло, — задумчиво произнесла Кэроу. — Знаешь, не так давно она боялась даже заговорить с ним.

— Ник-ник боялась?! Не верю.

За неистовство химерские воины прозвали Зузану «ник-ник» — скорпион-мегера. Этот агрессивный вид с успехом нападал на хищников в десять раз больше его самого.

— Ну да, она не из робких, но тогда…

Зири заглянул в обеденный зал перекусить после дежурства. Он собрал на тарелку остатки холодной еды: вареные яйца, кускус, абрикосы, — но так ни к чему и не притронулся. Интересно, Кэроу уже позавтракала? Она отчего-то погрустнела, а ведь только что, рассказывая о человеческом мире, казалась такой счастливой и оживленной… Зири попытался представить ту, другую жизнь, но не смог, ничего не ведая о том, что лежало за пределами этой пустыни и касбы.

— Они работали в одном театре, но знакомы не были. Мы называли его «парень со скрипкой». Зузана нервничала, не знала, как себя вести…

— И что было дальше? — Зири отодвинул тарелку. Он стеснялся давиться едой при Кэроу, все равно доесть не успеет. Он хотел просто стоять с ней рядом. — Как они в конце концов объяснились?

Зири не мог сказать «в любви», было слишком стыдно. Кэроу наверняка догадалась о его подростковой влюбленности. Он тогда ходил по пятам за Мадригал… и покраснел как мальчишка, проговорившись об этом Кэроу. А ведь он давно вырос и надеялся, что она это сама заметит.

— Зузана не решалась заговорить с ним, поэтому нарисовала карту с дорогой к сокровищу, подкинула Мику в футляр для скрипки, а сама ушла из театра пораньше, чтобы не видеть его реакции — вдруг он будет не рад, ну, ты понимаешь. Зузана поклялась никогда не возвращаться в театр и забыть о парне со скрипкой навсегда, если Мик не придет по карте к назначенному месту.

— И что за сокровище она спрятала?

— Себя, — рассмеялась Кэроу. — Вот такая она скромница. Заговорить не может, а устроить охоту за сокровищами, предложив себя в качестве главного приза, — это запросто. Она нарисовала свой портрет посередине карты.

— Ну и, разумеется, он ее отыскал, — улыбнулся Зири.

— Ага. В назначенном месте его ждала еще одна карта, которая привела к еще одной, и только потом он нашел Зузану. И они полюбили друг друга, и с тех пор нереально счастливы. — Кэроу махнула рукой в сторону открытой двери во двор, где Зузана ходила по краю кормушки, как по канату, а Мик придерживал ее за руку.

Поиски девушки, словно она — клад… Зири никогда не слышал ничего подобного. Соперничала с этим только история про ангела, проникшего во вражеский город-клетку, чтобы потанцевать на балу со своей возлюбленной.

Нет, история Зузаны Зири нравилась больше.

— Им повезло, — задумчиво протянул он.

— Да, счастливчики… — Кэроу посмотрела на него и отвела взгляд. — Они идеально подходят друг другу, как кремень и кресало. Когда они вместе — искры летят. — Она поежилась, зябко обхватила себя за плечи. — Впрочем, история звучит лучше в исполнении самих Зузаны и Мика.

— Эх, как хочется это услышать. — Зири вспомнил, что Тьяго велел всем химерам явиться на собрание. — Химерский дается им легко, скоро они смогут нам сами рассказать.

Кэроу промолчала. Тепло воспоминаний рассеялось. Она тревожно огляделась по сторонам и пристально посмотрела Зири в глаза.

— Их нужно увести отсюда, и побыстрее, — прошептала она.

— Почему?

— Они в опасности. Тьяго… Пока они здесь, мне придется исполнять его приказания. А я не хочу. — Последние слова Кэроу произнесла решительно, словно готовясь к переменам.

— Зузана и Мик знают?

— Нет. Они не захотят уйти, им нравится жизнь, в которой есть магия.

Зири тоже нравилась такая жизнь. День, проведенный среди друзей Кэроу, стал самым счастливым за долгие годы, несмотря на то что пришлось часами терпеть боль. В комнате Кэроу жизнь бурлила ключом, там воскрешали, а не убивали.

— Я помогу тебе, мы отправим их в безопасное место.

— Спасибо, — сказала она и коснулась его руки.

Зузана вихрем ворвалась в зал, говоря что-то на человеческом языке.

— Ты идешь? — спросил Зири. — Все уже собрались.

— Меня не приглашали. Считается, что мне незачем забивать себе голову подобными вопросами. Расскажешь, что он замышляет?

— Конечно.

— Мне тоже нужно кое-что тебе рассказать, — многозначительно заявила она. Исчезла убитая горем Кэроу, которую Тьяго нашел среди развалин Лораменди.

— О чем? — спросил Зири.

— Позже, — ответила она.

Зузана схватила ее за руку и куда-то утащила.

Зири, так и не позавтракав, отправился на собрание. Что же Кэроу хотела рассказать?

Его рука помнила прикосновение пальцев Кэроу. А как-то раз Мадригал взяла его лицо в ладони и поцеловала в лоб. Зири счастье выпадало редко, и до недавних пор этот поцелуй был самым прекрасным воспоминанием в его жизни.

Теперь к счастливым воспоминаниям добавилось тепло ее плеча, когда они спали на одной кровати, момент пробуждения вместе. А каково это — каждое утро раскрывать глаза рядом с ней? Каждую ночь ложиться спать вместе с ней? И каждое мгновение этих ночей проводить вместе…

Неужели все это называется «им повезло»?

Говорили, что ему везет, прозвали его Счастливчик Зири. Оттого что он до сих пор в естественном теле, «чистый»? Никто из товарищей не мог похвастаться тем же, так что Зири не спорил, когда его называли счастливчиком, но сам в свою удачу не верил: он вырос сиротой, без роду, без племени, и что за жизнь — одна война, даже когда она как будто закончилась.

Зири вспомнил крики умирающих, смрад горящих тел — и устыдился, что не верил в свою удачу. Он жив, это не пустяк, и этот дар не навеки.

Во дворе собрались все химеры, кроме Шесты — она появилась вслед за Зири и скользнула к Тьяго, что-то докладывать. Волк слушал молча, долго сверлил Зири холодным бесстрастным взглядом, а потом обратился к бойцам:

— Как вам известно, недавно мы понесли первые потери. Отряд Балиэроса погиб, но Зири выполнил свой долг и вернул души в лагерь. — Тьяго кивнул в сторону кирина. Раздались приветственные возгласы, кто-то одобрительно хлопнул героя по плечу, но Зири ни на секунду не сомневался, что ничем хорошим речь Белого Волка не закончится. Он внутренне собрался и встретил дальнейшее без всякого удивления. — Ты остался без отряда. Может, Резак примет тебя?

«Нет! — Зири стиснул зубы. — Кто угодно, только не он».

— Как скажете, мой генерал, — по-змеиному прошипел хет. — Только я не могу обещать, что в моей команде он будет по-прежнему сидеть в засаде и останется таким чистеньким.

Некоторые считали обеспечение безопасности занятием трусливых бойцов, намеренно уклонявшихся от сражений. Зири обозлился, но, вспомнив, чем придется заниматься под командованием Резака, решил, что лучше сидеть в засаде. А еще лучше — сделать так, чтобы зверства прекратились. Навсегда.

Разумеется, выбора ему не предлагали. Зири пробыл солдатом большую часть жизни и не видел в этом деле ничего хорошего или особенного, но сражался хорошо и никогда — по крайней мере при жизни Воителя — не отказывался от выполнения долга. Теперь от такого «долга» его выворачивало.

— К востоку от Бельзира, у реки Тан, есть несколько поселений, — с плотоядной ухмылкой заявил Тьяго. Его обуревал безумный восторг всякий раз, когда речь заходила о непоправимом уроне. — Давайте устроим сюрприз для ангелов Бельзира. Завтра утром они проснутся и удивятся, почему воды реки Тан покраснели.

64

Хорошее число

Шеста появилась на пороге, но Кэроу собирала очередное ожерелье и не заметила появления волчицы. Ее мысли блуждали в Лораменди. Она никак не могла свыкнуться с тем, что узнала от Иссы. И правда, послание одновременно и хорошее, и плохое. Только «хороший» и «плохой» — слова из детской книжки, ими не передать ни чудовищного трагизма, ни… возрожденной надежды.

В голове прояснилось, плечи расправились — надежда меняла все! Надежда могла все изменить.

А Тьяго своими акциями террора мог уничтожить последнюю надежду на спасение своего народа. Кэроу нужно было «всего лишь» убедить в этом остальных. Она широко ухмыльнулась: «Подумаешь, задача! Меня же здесь любят. Созову-ка я всех на собрание».

Ха.