Война Цветов - Тэд Уильямс

— Значит, я должен ехать? — спросил он.

— К сожалению, это так, — с кивком, напоминающим , скорее поклон, ответил Пижма.

— Но мой провожатый убит — вы сами сказали. Кто-то преднамеренно убил его. Как же я теперь найду дорогу, не нарвавшись при этом на его убийц? И что будет, если тот мертвяк снова меня догонит?

— Да, проблем у нас достаточно. Я обдумал ситуацию и скажу вам вот что: чтобы доказать, как серьезно я отношусь к порученному мне делу и как сожалею о своем прежнем поведении, за которое еще раз прошу меня извинить, я отправлю с вами своего родственника.

— Спасибо, но я лучше бы взял одного из огров. Это, может быть, не самая лучшая компания, но спорю, что ни один... что никто не захочет связываться со мной, если огр будет рядом.

— Нет-нет, это не годится. Во-первых, они нужны здесь — это моя личная охрана, которую одолжил мне мой брат, и очень полезны при переноске тяжестей в лаборатории. Во-вторых, вы просто не знакомы с нашими порядками. Путешествуя с ограми, вы изобличаете себя как аристократа из высших кругов общества и тем самым привлекаете к себе внимание. Все сразу заинтересуются, что это за неизвестный, могущий позволить себе охрану такого рода.

— А без них на меня внимания не обратят?

— Нет, если замаскировать вас подобающим образом. Плохо, что кожа у вас темная, коричневатая — из-за нее вы похожи на простого рабочего.

— Это, в общем, достаточно верно характеризует мое положение в обществе. Особенно если добавить «тупой» и «неблагодарный».

— Я обо всем позабочусь, — досадливо посмотрев на него, сказал Пижма. — Вам нет нужды беспокоиться. Кто-нибудь поможет вам переодеться и загримироваться.

— Предположим, вы загримируете меня под белолицего эльфа среднего класса — но мне все-таки кажется, что эта поездка опаснее, чем вы хотите мне внушить. Кто этот родственник, которого вы со мной отправляете?

— Не беспокойтесь, мастер Вильмос. Все пройдет легче, чем вы думаете. Приходите ко мне утром, как только встанете и оденетесь, — мы завершим приготовления. Сумеете дойти до своей комнаты самостоятельно? Хоббани может перенести вас туда или дать вам указания.

— Хорошо бы — иначе вы рискуете больше меня не увидеть.

— Это верно, — на полном серьезе согласился Пижма. — Кстати, не захватите ли с собой эту летучую алкоголичку? Меня ждет работа.

Тео взял Кочерыжку из ящика, держа ее в горсти. Она приоткрыла мутные глазки, тоненько рыгнула, улыбнулась и заснула опять,

— Они точно скворцы, — хмуро сказал Пижма. — Никогда не умолкают и ведут себя крайне грубо.

Тео хотелось заступиться за своего единственного в этом удивительном мире друга, однако он на собственном опыте убедился, что эльфийский лорд говорит правду.

— Ой!

— А ну тихо, не то сверну ненароком твою мордашку на сторону.

Когда вам говорит такое огрица, даже сравнительно дружелюбно настроенная, к ней лучше прислушаться. Тео притих.

— Значит, ты и есть тот стилист, которого обещал прислать Пижма? Осторожно, ты мне нос расплющишь!

— Вековые Дерева! — простонала развалившаяся на тумбочке Кочерыжка. — Вам обязательно надо орать во всю глотку?

— Кое у кого головка болит, — ухмыльнулась Долли. — Смешно, когда мелкота напивается.

— Ха-ха, — передразнила ее Кочерыжка. — Серая навозная куча.

Тео молчал, потому что Долли в этот момент втирала ему в лицо что-то белое, надавливая до самых костей большим пальцем, по величине и фактуре сходным с неочищенным авокадо. Куда делись его губы — на затылок съехали, что ли? Нет, он просто не чувствует их больше из-за Доллиного массажа.

— Что это за хрень такая? — спросил он, когда она на минутку остановилась.

— Свинцовые белила. Я ими всегда пользуюсь, когда хочу сойти за богатую барышню.

— Свинец? Да ведь это отрава! Уморить меня хочешь? — Тео попытался вырваться.

— Нет, не хочу — я ведь столько трудов в тебя вложила. Смотри, нащипаю щечки-то — тогда все примут тебя за кондратия, и не важно будет, какого ты цвета.

— Очень уж тут высоко. — Кочерыжка слетела с тумбочки на пол и принялась расхаживать там эксцентрическими кругами, как одурманенная дымом оса. — Ох, смерть моя, — стонала она при этом. — Как ты мог допустить такое?

— Допустить? Я вообще не понимал, что происходит. — Тео взглянул на часы, но вспомнил, что не разбирается в них. — Который час?

— Зачем ты смотришь на эту штуку? — спросила в свою очередь огрица.

— Разве это не часы? Ну, устройство такое, чтобы время узнавать?

— Время узнавать? — Долли взглянула на Кочерыжку. Та только плечами пожала, всецело поглощенная своей головной болью. — И придет же такое в голову, пупсик. Это колдушка.

Тео потер виски, уверенный, что там остались отпечатки огровских пальцев размером с твердые колбасы.

— Что еще за колдушка?

— Ну, для всяких мелких чар — дорогу находить, волосы распрямлять или там для любовных дел укрепляться. — Долли ткнула его в бок так, что он взвизгнул. — Тебе случайно не это надо, пупсик?

— Да-а. Неудивительно, что я чуть не спалил весь дом, пытаясь включить радио. А время вы как определяете?

— По таким круглым штукам на небе — по солнцу и луне. Тебе, думаю, случалось их видеть.

— Ладно, опять я дурак. У себя дома мы это делаем иначе. Просто скажи мне, который час, ладно?

— По солнцу судя, середина утра, — сказала Кочерыжка. — Свет-то вон так глаза и режет. — Она притулилась к стене. — В это время дня огры и смертные всегда несут полную хренотень. Даже волосам больно, о-ой.

— Ну вот, готово, кажись, — сказала Долли. — Не первый сорт, но что поделаешь.

— Я уверен, ты сделала, что могла, — великодушно заметил Тео, ища взглядом зеркало.

— Я не про свою работу, я про тебя. — Долли прошлась по нему пуховкой, чуть его не задушив, и неожиданно бережно смахнула избыток пудры. — На, держи. — Она залезла в карман своего трудноопределимого одеяния и достала на удивление маленькое ручное зеркальце — в серой лапище Долли оно выглядело, как покерная фишка. Тео спросил себя, зачем ей такая крохотулька, но потом догадался, что для огров зеркала, наверное, просто не делают, вот ей и приходится пользоваться феиным. Взяв его у Долли, Тео испытал вдруг прилив непрошеной жалости.

Сам он определенно стал другим. Долли завила его отросшие каштановые волосы и придала им более золотистый оттенок. Из-за белил, нанесенных гораздо осторожнее, чем он мог судить со своей стороны, лицо приобрело прозрачную бледность. Скулы и узкий нос — его «Вулкановы черты», как говаривала Кэт — гримерша слегка тронула румянами.