Мастерский удар - Элизабет Гейдж

Шло время — и чем дальше, тем все быстрее, все стремительнее молчаливый поток, который Магнус не в силах был остановить. Наделенный огромной властью, он был вынужден смириться с жестокой иронией-его влияние на мир не распространялось на собственное тело. Безжалостное время состарило его. И теперь знакомый кошмар все больше завладевал Антоном, все сильнее пугал, потому что напоминал о том, что неизбежно ожидает его.

Именно из-за этого сна Магнус решил, что, когда умрет, будет кремирован в течение часа после выдачи свидетельства о смерти; и даже оставил строгие распоряжения по поводу медицинского осмотра его тела.

Магнус стыдился своего позорного страха, но убеждал себя, что человек имеет право бояться смерти.

Но пока он жив и его мозг работает нормально, он будет по-прежнему править миром. Те, кто осмелится пойти против Магнуса или навлечь на себя его гнев, узнают, какова его месть, даже когда великого человека не станет — радоваться им не придется. И Магнус оставил также своим подчиненным подробные инструкции о том, как примерно наказать всех, у кого с ним были какие-либо счеты. Этих безумцев ожидает жестокая нужда.

Живой или мертвый, Антон Магнус был силой, с которой необходимо считаться.

Он поднял глаза от шахматной доски и посмотрел на часы. Четверть первого.

На другом конце города Гретхен, устав после целого дня возни с ребенком, должно быть, уже спит. Интересно, дома ли это ничтожество, ее муж? Скорей всего, нет. Трахает какую-нибудь старлетку или играет. Какой неудачный брак! Зато с финансовой точки зрения все обстоит ирекрасно. Что же касается Джека-он либо дома, с Белиндой, либо в офисе. Никто в корпорации не работает усерднее Джека, и все потому, что отец в свое время внушил ему, как важно в бизнесе учитывать каждую мелочь.

Антон Магнус гордился сыном, но это не означало, что он доверял ему. Магнус прекрасно понимал, что Джек женился на Белинде только потому, что не хотел ссориться с отцом. Со стороны Джека это было просто необходимым стратегическим ходом.

Джек выжидал. Он верил и не ошибался в том, что время работает на него. Если набраться терпения и угождать отцу, власть в «Магнус индастриз» в конце концов перейдет к нему, когда годы и болезнь заставят Антона отречься от престола. А уж потом можно поступать по-своему. Ведь в глубине души Джек, как и его отец, заботился исключительно о себе.

Такая расстановка сил устраивала Антона, поскольку он хотел, чтобы корпорация оставалась во владении семьи, и желал видеть на своем месте именно сына, человека, которого хорошо знал и чьи действия мог предвидеть. Это была интересная шахматная партия между стариком отцом, чьи силы капля за каплей отнимало время, не затрагивая интеллект и хитрость, и умным сыном, уверенным, что стоит немного подождать, и ключи от врат королевства сами упадут ему в руки.

Антон Магнус намеревался выиграть эту партию. Он восхищался способностями Джека и собирался использовать их до конца. У него были свои планы по поводу сына и «Магнус индастриз», и эти планы должны осуществиться независимо от того, останется ли он главой корпорации или вынужден будет уйти.

У Джека, конечно, были другие соображения. Он не может дождаться минуты, когда наконец избавится от отца и пойдет своей дорогой. Но Джеку, несмотря на его многочисленные прекрасные качества, было далеко до отца.

А где сейчас Джульет? Наверняка шляется или пьет с каким-нибудь сутенером, накачивается наркотиками, готовясь к очередному скандалу.

Магнус решил, что навестит ее сегодня.

Он позволил мыслям унестись к первым годам брака, когда привязанность к жене уже исчезла, а бесчисленные легкие победы над жадными неразборчивыми женщинами начали надоедать.

Именно в тот момент он почувствовал странный интерес к малышке Гретхен.

Она была таким послушным ребенком, умненьким и чуть чопорным. Может, именно это и привлекло Антона, а также вид ее худеньких тонких ножек девятилетнего ребенка, нежных ручек, едва уловимый запах детской кожи.

Он долго играл с мыслью о том, чтоб овладеть девочкой, но сначала не решался. Ведь это его собственная плоть и кровь… Но как-то ночью, заглушив укоры совести, не в силах совладать с желанием, Антон пришел в комнату дочери, разбудил ее и сделал то, чего давно хотел. Гретхен отдалась ему покорно, в глазах ее застыло благоговение, когда отец, уходя, предупредил, чтобы она никому не говорила о том, что произошло. Наслаждение, испытанное Антоном, было сравнимо, пожалуй, только с возбуждением от мысли, насколько легко и просто оказалось переступить через строгий нравственный запрет.

Позже, однако, поведение Гретхен резко изменилось, девочка стала почти неуправляемой, и Антон знал: это все из-за того, что он сделал с ней. Но ничто уже не могло остановить его. И когда Джули исполнилось шесть и она стала бесконечно более хорошенькой, чем Гретхен, и куда живее и подвижнее, он и с ней сделал то же самое. Когда Антон овладел Джули, пикантный привкус греховности и опасности стал еще острее, потому что за покорностью и ужасом в глазах девочки с самого начала угадывалось нечто дикое, буйное, чрезвычайно возбуждавшее его. Но по мере того как Джули росла, эта необузданность перешла в саморазрушение и стремление к насилию, плоды которого они и пожинают сегодня.

И все из-за Антона Магнуса.

Наблюдая за тем, как девочки взрослели — Гретхен — угрюмо-покорная и пассивная, Джули — своенравная и неуправляемая, он иногда спрашивал себя — не постигнет ли его какая-нибудь страшная кара за его грех? Никто, даже такой человек, как Антон Магнус, не может безнаказанно попирать божеские и человеческие законы.

Но как ни странно, именно эта мысль наполняла его неизъяснимой гордостью. Услужливая память подсказала ему, что в древние века и даже еще у ранних христиан кровосмесительные отношения отцов с дочерьми не осуждались обществом, если мужчина был достаточно могуществен и обладал властью. Только позднее на инцест был наложен запрет. Одним словом, Антон Магнус сам присвоил себе это право и упивался сознанием собственной исключительности. Разве обязан он, необычный человек, подчиняться правилам, установленным для обычных людей?!

С этой мыслью он встал, чтобы пойти принять душ, а потом почитать в постели, пока не вернется Джули.

Удовлетворенно вздохнув, Магнус выключил подсветку. Пешки стояли именно там, где он хотел их видеть. Он сам поставил их туда, и они так и останутся в этом положении, пока хозяин не посчитает нужным его изменить. Да-да, хозяин. Повелитель мира.

Глава 22

Пока Антон Магнус дремал над шахматной доской, Джули лежала на животе в смятых простынях, а с ее губ, заглушенных подушкой, срывались сдавленные стоны.