Иконы - Маргарет Штоль

Ро многозначительно смотрит на меня. Он хочет, чтобы я рассказала Тиме о том, что мы видели возле Иконы, и я намерена это сделать. Хотя по-прежнему не вижу в том никакого смысла.

– Но почему именно Посол? – говорю я. – Зачем бы ей захотеть создавать нас, когда и ей, и всему Посольству только того и хочется, что управлять нами? Мы для них угроза. Мы всегда были угрозой.

Я думаю о сегодняшнем дне. Мы единственные Дети Икон, насколько нам известно. Только мы можем противостоять Иконам и Дому Лордов.

– Может быть, они боялись, что мы все кончим тем, что окажемся в рабстве. Может быть, они – или кто-нибудь из них – скрывали свои истинные цели. И они подготовили нечто вроде тайного запасного варианта, на тот случай, если Тот День будет не таким, как предполагалось. На тот случай, если явятся Курьеры и разрушат весь наш мир. – Тима говорит медленно, но мои мысли несутся стремительно, в том же темпе, что и мысли Тимы.

– Так оно и вышло… – бормочет Ро.

– Но кто? – спрашиваю я, хотя уже знаю, что ответа у Тимы нет.

И никто из нас не знает ответа, пока не знает. Но мы его найдем.

– Вы все с ума посходили вместе с ней, – говорит Лукас.

Я касаюсь его руки:

– Лукас… Она права.

Лукас не желает ни на кого смотреть.

Тима вскидывает руки:

– Но ведь для вас неважно, что именно я говорю, так? Это нелогично. Вы просто не хотите меня слушать, вы даже ее не хотите слушать!

Мне требуется чуть ли не целая минута, чтобы сообразить: Тима говорит обо мне.

Лукас смотрит на меня и качает головой:

– Ты неправильно мыслишь. Ты видишь то же, что вижу я, но ты не понимаешь. Никто из вас не понимает.

– Так объясни. Помоги мне понять, Лукас.

– Нет смысла. Ты не в себе, ты сумасшедшая. Вы все сумасшедшие. Я не желаю никак в этом участвовать.

Лукас прав. Я действительно чувствую себя не в себе.

Я ощущаю множество всего, но безумие в это число не входит.

В эту ночь я не могу уснуть. Я боюсь, что, если засну, мне начнут сниться сны. Я боюсь, что, если мне начнут сниться сны, я увижу Тот День. Только теперь я уже знаю, как выглядят Иконы, знаю, как они ощущаются, и знаю, что мне не пережить такого сна.

В эту ночь я беззащитна. В конце концов я засыпаю, сидя в постели, щипля себя за руки, пытаясь остаться бодрой.

И мне снится Тима.

– Тима?

Я вижу лишь дверь ее комнаты, и дверь запирается и отпирается, как будто Док продолжает шутить с ней. Тима стоит спиной ко мне, тонкая, как тростинка, тонкая, как всегда. Ее плечи остры, словно лезвия, и бледны, как лунный свет.

От них падает тень, и я наблюдаю за тем, как она меняется у меня на глазах.

По Тиме движутся нити, сплошь, как вены, как вода. Ручейки ярких цветов спадают с ее плеч, словно эполеты. Тима поднимает руки и прижимает их к затылку.

Она кричит. Брут лает.

Стежки прокалывают кожу Тимы ровно, быстро. Сотни стежков. Тысячи. Еще больше.

– Тима, – повторяю я. – Что происходит?

Она издает странный звук, как будто задыхается. И поворачивается ко мне. Я вижу, что ее горло прошито ярко-красной нитью, от уха до уха под подбородком. Новый рисунок.

– Мне это не нравится, Тима. Меня это пугает.

Стежки умножаются, разрез становится глубже. Глаза Тимы широко раскрыты, она едва дышит. Я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к ее горлу. И тут вижу, что это вовсе не красная нить.

Это кровь.

Мои руки покрыты кровью.

Я открываю рот, чтобы закричать, но не могу, потому что мой рот забит нитками, голос не может прорваться наружу. Из меня тянется бесконечная красная нить. Я задыхаюсь, я пытаюсь выплюнуть ее, мой желудок судорожно сжимается.

Я все еще пытаюсь вернуть себе голос, когда осознаю, что кто-то стучит в дверь.

– Я совершил ошибку, Дол.

Именно это говорит Лукас в тот самый момент, когда входит в мою дверь. Стоит глухая ночь, и я с трудом соображаю, кто он такой, и где мы находимся, и почему мы здесь…

– Что?

– Ты должна выслушать меня. Я рассказал матери о Фортисе и обсерватории. И о нас. Все рассказал.

Слова ударяют меня и ложатся в ряд – ужасающий, понятный ряд.

– Что ты хочешь сказать? Что значит – рассказал матери?

– После всех тех разговоров о том, чтобы объединиться с Фортисом и бунтовщиками, после безумной теории заговора, которую придумала Тима, мне совсем не хотелось, чтобы ты… чтобы мы кончили тем, что ввязались в самоубийственное предприятие.

– Ты шутишь? – Но я знаю, что это не так.

– Я подумал, она должна знать, как поступить. Но она словно с ума сошла. Начала кричать, плакать, загнала меня в свой кабинет и заперла. Я не знаю, что было потом, хотя и слышал, как она говорила что-то о тюрьме.

Лукас не смотрит на меня, не смотрит мне в глаза.

Тюрьма. Посольский карцер. Лукасу не нужно объяснять мне, что это такое.

– Вы должны убраться отсюда. Я найду Тиму, а ты позови Ро. На дальнейшие разговоры у нас нет времени.

– Но почему, Лукас? Зачем ты это сделал?

– Я говорил тебе. Я должен был. Я не собираюсь просто сидеть и смотреть, как Фортис навлекает гнев Лордов на весь город. Ты думаешь, что уже видела худшее. Ты не знаешь, каковы они. Ты ничего не знаешь.

– Лукас, я была рядом с тобой там, в парке. И знаю то же, что знаешь ты.

Лукас говорит быстро, сбивчиво:

– Нет, не знаешь. Ты не видела Пентагона. Ты не видела их корабль-носитель. Не видела, каких он размеров, какой он мощный, не знаешь, что в его власти…

– Лукас… – Мои мысли стремительно бегут вперед.

Его мать все это знает.

Посол знает.

– Тебе кажется, что Икона, которую мы вчера видели, – это и есть самое худшее? Ты думаешь, если уничтожить эту… штуковину… что-то изменится?

Вид у Лукаса больной и несчастный.

– Пожалуйста, Лукас…

Мне нужно подумать, но нет времени. И я не представляю, что делать.

Лукас не желает меня слушать.

– Вспомни, Дол! Тот День. Они ударят снова, и ударят сильно. Я не желаю иметь это на своей совести! – Лукас слегка смягчается. – И я не хочу, чтобы ты очутилась в тюрьме. Так что нужно увести тебя отсюда. Немедленно.

Я не в силах двинуться с места. Я даже дышать не могу.

Лукас хватает меня за руку и тащит к двери:

– Прежде всего, можешь просто довериться мне?

И мы пускаемся бежать до того, как я успеваю подумать об ироничности его слов.

Гриф: совершенно секретно /Для Посла лично

Кому: Послу Амаре

Тема: Происхождение Лордов/Икон

Приложение: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков

Рукописный текст, копия:

Заблаговременная связь с нашими гостями эффективна.

Они подразумевают деловые отношения.

Сопротивление не является продуктивным выбором.

Лучше позволить им прийти и попытаться сделать свое дело.

Способ подчинения при этом тревожит.

Организация противодействия будет… трудной.

Отмечаем отсутствие эмоций при связи.

Как понимать?

Возможная слабость.

Глава 27

Фортис

Мы все трое сидим в мрачной, серой камере посольской тюрьмы, в точности как предполагал Лукас. Бетонные стены, основательная железная дверь, отвратительная раковина и унитаз – вот наша единственная компания.

Мы ждем в холодной, сырой тишине.

Именно я нарушаю ее:

– Мне бы следовало сообразить. Мы не можем сбежать от симпов.

– Почему это? Сбегали же раньше, – пожимает плечами Ро.

В моей памяти звучат шаги охранников, выходящих из тени под лестницей. Перед мысленным взором стоит лицо Лукаса, пытающегося воздействовать на них. Его глаза изумленно расширяются, когда он понимает, что не в состоянии как следует сосредоточиться.

Я смотрю на грубые наручники на своих запястьях. Кожа под ними розовая, воспаленная. Да, вот я и снова сижу в кандалах, точно так же, как в ту ночь, когда впервые очутилась в Посольстве.

Слова Тимы звучат очень тихо:

– Нет. Она права. Ты побежишь, и они убьют тебя.

После того как я видела гибель падре, после безжизненно упавшего рядом со мной предсказателя, после мгновенной смерти моего преследователя там, в парке, я даже и пытаться не стану сбежать. Но, сидя здесь, я гадаю, а не должна ли я это сделать?

– Мне очень жаль, – в отчаянии говорю я.

– Да? Конечно. Я-то никогда не доверял им.

Ро пристально смотрит на меня поврежденным глазом и морщится от боли, когда наклоняется вперед. Его рубашка изорвана и окровавлена.

Я отвожу взгляд: