Орден (СИ) - Усов Серг

Взятие Акульего Зуба никому не известным командором при поддержке магини Тени, сыгравшей определяющую роль во Вьежских событиях, вызвало огромный резонанс по всему королевству и, разумеется, в столице.

И если в герцогствах, кроме, разумеется, Вьежского, это известие — так утверждали вездесущие торговцы — вызвало досаду и раздражение, то вот при королевском дворе — ликование и воодушевление.

Старый властолюбивый и жестокий зануда, каким — пусть и с оглядкой — представляли короля Кальвина почти все его подданные, измученный и настрадавшийся за долгие годы постоянными неудачами и потерями, обрушивавшимися на него со всех сторон, объявил в столице трёхдневные празднования по случаю возвращения Акульего графства под скипетр королевской власти. Кальвин расценил произошедшее, как хороший знак, что теперь длительная полоса неудач для него закончилась.

Вика, слушая Эдориковского приятеля, мысленно усмехалась — король даже не догадывается, как он прав. Были у попаданки на этого гнусненького — если верить слухам — королька свои виды, касаемые легализации Ордена как такового и его деятельности.

Рассказы о стоимости тех или иных товаров в Милонеге она восприняла без особого интереса. Зато о перипетиях в столичном университете, изгнание, едва не приведшее к казни, из руководства его ректора, выслушала очень внимательно.

Также намотала на отсутствующий ус пересказ слухов об очередной, уже второй в этом году, войне между герцогством Авелирским, расположенном на востоке королевства Датор, и Западной сатрапией Цинарской империи.

О том, что Даторский король и Цинарский император — собратья по несчастью, в том смысле, что ни того, ни другого их формальные вассалы почти ни во что не ставят, Вика знала ещё во Вьеже. А сейчас сама могла убедиться, что ведущиеся на границах королевства войны — ещё шли стычки герцога Цивихского с горцами Фридленда и Шройтена, которые, похоже, вообще никогда не прекращались — никак не отражались на жизни столицы.

В общем, беседа со встреченным приятелем Эдорика оказалась для попаданки весьма познавательной и интересной.

— Ченк, направляй к центральным причалам, — громко скомандовал капитан, — Зуб, назначай дежурных, кто на ночь остаётся на корабле. Думаю, пятерых хватит. Феред, извини, старина, ты тоже остаёшься с ними, — огорчил он своего старичка-мага.

Самодовольный вид Эдорика Вике был объясним. Она уже знала, что в Милонеге тот бывал со своей командой семь раз, но сейчас впервые его корабль швартовался на одном из центральных, платном, причале. Даже для весьма прижимистых людей — и в этом мире — понты, порой, были дороже денег.

— Где эта потаскушка с нашими вещами? — спросила Вика у Эрны.

Подруга стояла рядом, на носу галеры, восторженно разглядывая высоченные стены Милонега и держа начальницу за руку, словно маленькая девочка мамку.

В отличие от Вьежа, столица Датора была окружена стеной — как и полагается нормальному средневековому городу — с зубчатым навершием, с башнями, с воротами и барбаканом перед ними.

Южный берег Вены и в этих местах оказался топким, поэтому стены построили в полутора сотнях шагов от причалов, а сама пристань представляла собой вытянутый вдоль реки, чуть ли не на пол-лиги, бревенчатый настил на вбитых толстых сваях.

Между причалами и рвом перед городской стеной, насколько хватал глаз, протянулись таверны, склады, бараки загоны для гребцов, ремонтные корабельные доки, мастерские и ещё какие-то строения, о предназначении которых попаданка не могла даже догадаться. А спрашивать сейчас не хотелось.

— Вон уже, бежит, — обернувшись, магиня кивнула на выскочившую из их каюты нагруженную вещами Юнту.

Следом за рабыней, с одной только сумой за плечами, шёл Граний.

«Принц-консорт, прям, какой-то», — поморщилась Вика.

Портовые служащие появились, как черти из табакерки, едва только офицеры галеры и их пассажиры сошли на берег.

— Смотрю, Эдорик, у тебя не только новенький большой корабль появился, но и деньги на портовые услуги, — один из троих чиновников, сопровождаемых парой скучающих до зевоты стражников, признал капитана, — Не наркотиками, случайно, занялся, а?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Случайно нет, Чиголь, — самодовольно раздулся Эдорик и что-то вложил в руку портового клерка, — Ченк, мой старпом, рассчитается за стоянку. Пока дня на три, а дальше будет видно.

Чиголь, глянув в полуоткрытый кулак, в котором остроглазая Вика разглядела «трояк» — серебряную монету номиналом в три лиры, кивком дал знать своим товарищам и стражникам, что мзда получена.

Это сразу же изменило настроение на встрече моряков и чиновников, и уже через четверть гонга экипаж, абордажники и пассажиры галеры внушительной толпой в почти четыре десятка человек дружно двинулись на поиски места ночлега и позднего праздничного — в честь завершения плавания — ужина.

Городские ворота, несмотря на то, что уже начинало темнеть, всё ещё были открыты, но, как объяснил Вике рулевой Живнит — тот самый наиболее активный любитель прелестей Юнты, их сегодня в город никого не впустят, пока не будет завершён полный осмотр корабля, а гребцы не определены в барак или загон.

Найти себе пристанище оказалось не таким уж и простым делом. Первая же таверна, куда они сунулись, оказалась переполненной настолько, что её хозяин, сокрушённо разводя руками заявил об отсутствии мест даже в пристрое для прислуги.

«Три окуня», таверна к которой они всей толпой подошли уже в темноте, была пятой по счёту и последней в ряду подобных заведений в западном конце речпорта.

— Если и здесь нет мест, то придётся идти в обратную сторону причалов или возвращаться на корабль, — сокрушённо сказал Ченк, — Госпожа, — обратился он к Эрне, — вы не расстраивайтесь, для вас мы обязательно где-нибудь найдём место.

— И на корабле, если что, переночую, — отмахнулась магиня.

За время плавания вся Викина компания хорошо отдохнула и выспалась, поэтому чувствовала себя прекрасно и без её магии.

Пара охранников, вооружённых дубинами, внимательно осмотрела их компанию и вежливо поприветствовала кивками.

— Мы же у тебя три недели назад останавливались, уважаемый, и было тридцать энн, — высокий мужчина, разговаривавший у стойки с хозяином таверны, еле сдерживал бешенство, — И сегодня, считай, уже на пять лир наели и напили. Так сколько с нас за ночлег?

В большом едальном зале оставались свободными всего три стола, рассчитанных на двенадцать человек каждый, за остальными сидело почти сотня посетителей, из которых, как минимум, половина являлись экипажем судна, чей капитан сейчас торговался у стойки. Это выдавала своеобразная одежда моряков — такую носили в Ситгарде, королевстве в верховьях Вены.

Ситгардцы были уже прилично разогреты вином и элем и внимательно прислушивались к тому, как проходят переговоры о ночлеге.

— По сорок пять энн с человека, — равнодушным бесцветным голосом ответил трактирщик, — Цены выросли, уважаемый капитан. Я сделал ремонт в номерах. Поставил новую мебель. Согласись, всё это стоит денег.

— Плевать мне на твой ремонт! — повысил голос ситгардец, — Или ты соглашаешься на тридцать, или мы уходим.

Ответить на шантаж трактирщик не успел. В разговор моментально влез Эдорик, уловив шанс разместиться в номерах и организовать ужин.

— Дороговато, но куда деваться, — контрабандист подвинул плечом ситгардского коллегу и выложил на стойку кожаный кошель, — Тут и за ночлег, и за ужин. Распорядись нам накрыть и приготовить номера.

Поначалу оторопевший иноземец быстро пришёл в себя и наконец нашёл на кого выплеснуть накопившееся за время беседы с хозяином заведения раздражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А ты не обнаглел, вьежец?! — он цепко схватил Эдорика за плечо и попытался развернуть его к себе, — Сори деньгами у себя и не лезь в чужой разговор.

Громкий и злой голос ситгардского капитана заглушил гул зала. Но повернуть Эдорика не вышло — тот стоял крепко, как скала. Зато пришитый к куртке шеврон морского офицера оторвался и оказался в кулаке обиженного.