Лестница из терновника-3. Прогрессоры - Максим Далин

Это - не базарная драка, это - наш первый бой, похоже на то. И наши одерживают в этом бою уверенную победу. Плебс, прячась за грудами корзин и горшков, за штабелями тюков и свёртков ткани, наблюдает за нами упоённо, только что не аплодирует. Самые смелые пользуются моментом и сводят счёты: мужик, продававший муку и зерно, мешком, как пращой, сбивает волка с ног и пинает каблуками: "Помнишь моего Геллу, помнишь, а, пиявка ты ползучая?!" Где-то за грудой корзин скулит покалеченный работорговец.

Анну с обнажённым и окровавленным мечом в руке идёт по проходу между торговыми рядами, давя рассыпанные плоды, лиловые, похожие на баклажаны, и наступая в кровавые лужи. Плебеи поднимают с земли тело волчицы, красавицы в крутых кудряшках, распоротое под левой грудью, и кладут на пушистый ковёр в райских розах. Ко мне подходит Ри-Ё, размазывая кровь по лицу; за ним, сильно хромая, идёт девчонка из Шаоя, держа мясницкий нож, как боевое оружие - половина её лица превратилась в сплошной синяк, но она жестоко улыбается.

Я, наконец, ставлю Хинки-Кью на землю. Подошедший Олу накидывает на её плечи плащ из бархатистой дорогой материи - торговец тканями, владелец плаща, не думает возражать. Разошедшийся шов полуголой девчонки пожилой селянин мажет чем-то жирным и серым из маленького горшочка - и бинтует чистой полосой белого полотна. Молодой парнишка зачерпывает воду из круглого бассейна в синих изразцах широкой глиняной миской, протягивает Ри-Ё и Юу - они умываются и смотрят друг на друга. Юу говорит:

- Ты сумасшедший, Най, - и это звучит, как комплимент.

Ри-Ё только кивает, он устал. Находит меня взглядом, подходит, тыкается головой в плечо, как когда-то давным-давно на площадке в Квартале Придорожных Цветов.

- Простите, Учитель, - говорит он еле слышно.

- Не за что, - отзываюсь я и глажу его по спине. Да, он мой ученик. Хороший ученик, надо сказать. - Всё правильно.

- Вот круто! - говорит Эткуру совершенно счастливым тоном.

Ви-Э сооружает утрированно-кровожадную мину, поглаживая лезвие лянчинского меча. Скептический оружейник, обтирая от крови жуткого вида тесак, ухмыляется: "Возьми, возьми себе насовсем. Дарю. Молодец девчонка!"

- А Ар-Неля никто не видел? - спрашивает Анну.

И тут я понимаю, что точно, Ар-Нель куда-то пропал ещё тогда, когда Юу и Ри-Ё громили навес работорговца и всё вокруг.

- Может, его ранили? - тихо спрашивает Ри-Ё. - Я видел, он с кем-то рубился...

- Найдите Ар-Неля! - приказывает Элсу стоящим рядом волчицам.

- Живой, раненый или мёртвый - куда он денется? - говорит Эткуру.

Мы разыскиваем Ар-Неля и подсчитываем потери. У нас - четверо убитых: две девочки, кшинасский парень и лянчинский бесплотный, а ещё можно считать нашими трёх убитых рабынь, которые пытались драться без оружия, и двоих торговцев, которых убили здешние волки, когда те ввязались в свалку. Весь базар - на нашей стороне: я вижу, как плебеи обходятся с нашими мёртвыми и ранеными девочками, не трогая убитых здешних волков - а их вышло десятка два. Волчица с растрёпанными волосами, в разодранной рубахе, стоит на коленях над телом северянина, вцепившись ногтями в собственные щёки и даже, кажется, не осознавая этого; слёзы текут по её окаменевшему лицу, смешиваясь со струйками крови. На груди пожилого торговца с разбитой головой лежит мальчик лет двенадцати-тринадцати, рыдая без слёз. Тело рабыни, которой вспороли живот снизу доверху, местные парни заворачивают в чистое полотно - и на нём проступают алые пятна.

Ар-Неля нигде нет - ни живым, ни мёртвым.

- Да некуда ж ему деваться! - восклицает Дин-Ли, разводя руками. - Я, кажется, видел, как он рубился с каким-то типом... Не провалился же он сквозь землю...

- Согласен, - говорит Элсу. - Ар-Нель - последний, кто сбежал бы из драки. Я тоже не понимаю.

- Львята, - окликает волчица из нашего "эскорта", отбрасывая со лба мокрую чёлку, - наверное, это не имеет значения, но я видела... синих. Посвящённых. Они на нас смотрели.

- Я тоже видела, - задумчиво говорит Кору. - У въезда на базар, в харчевне, сяшми пили и делали вид, что беседуют... Что синим делать в Хундуне весной? Я, кажется, даже сказала Элсу...

Элсу взмахивает рукой в досаде. У него почти виноватый вид.

- Что делать синим... следить за нами! - Анну сжимает кулаки. - Бэру, преисподняя его поглоти, святой человек, тварь бессердечная! Ар-Нель-то ему зачем?! Я ему нужен!

- А что ты сделаешь за жизнь Ар-Неля, брат? - спрашивает Эткуру хмуро. - Много ведь...

- Не знаю, что сделаю за его жизнь, - отвечает Анну и его ноздри бешено раздуваются, - но точно знаю, что сделаю за его смерть. Разнесу Синюю Цитадель в щебень. Убью Дракона. И буду просить тебя коленопреклоненно, брат, чтобы ты запретил синих стражей до скончания века.

- Искать белый парень? - спрашивает хромая шаоя, присаживаясь на мешки. - С коса? С прямой меч? С куртка воротник вот так? Да?

Анну поворачивается к ней всем корпусом:

- Да!

- Синий кинуть белый парень поперёк седла, второй - глядеть. Там, - шаоя показывает рукой за шатёр торговца побрякушками. - И они уехать быстро-быстро, когда тут ещё... - и сталкивает два кулака.

- Он был жив, ты не заметила? - спрашивает Анну, кусая губы.

- Зачем синий страж мёртвый тело? - говорит шаоя и чуть улыбается. - Львёнок, белый - вернуться. Живой к живой - вернуться.

И Анну порывисто обнимает её - рабыню, еретичку, бывшего врага - крепко и чисто, без тени похоти.

- Что я могу сделать для тебя, сестра?

Шаоя гладит его по щеке.

- Сестра Лотхи-Гро. Взять с собой.

Мы уезжаем за полдень. Нас провожают так же, как в деревне. Мы оставляем в Хундуне своих мёртвых.

Лотхи-Гро и девчонка с распоротым боком по имени Нодди едут с нами. Хинки-Кью и худенькая тихая девочка-шаоя, ещё не оправившаяся от раны и метаморфозы, остаются здесь. Они достались тем, кому было бы никогда не собрать тысячу или полторы золотых на покупку рабыни-военного трофея - сыну ткача и земледельцу, который торговал мукой и воевал вместе с нами. Сын ткача пытается объяснить девочке-шаоя жестами, насколько она ему нравится и как получат по ушам все, кто попытается встрять; девочка, не знающая языка, поражается и отшатывается - но, увидев его улыбку, тоже робко улыбается. Торговец мукой кутает Хинки-Кью в плащ и приглаживает ей волосы:

- Ничего, дочка, воспитаем твоего волчонка человеком - он и знать не будет, что зверёныш... - и девчонка рыдает, вцепившись в рубаху у него на груди.

Торговец верблюдами считает монеты, качая головой:

- Пропал базар... Теперь они из одной мести никому жизни не дадут.

Оружейник, выбирая клинок для Хотхи-Гро, приговаривает: