«Если», 2005 № 03 - Журнал «Если»

— Бабушка здесь, внутри, — сказала Тина, любовно поглаживая кирпич кончиками пальцев. — Перед самым концом она… Она всегда говорила, что хочет быть рядом с праправнуками и после смерти. Бабушка обещала, что будет присматривать за ними, помогать, воспитывать — как когда-то воспитывала меня. Я уверена, что ее общество пойдет детям на пользу. Ба Доусон — самый добрый и порядочный человек из всех, кого я когда-либо знала!

«Проклятая старуха мертва, мертва, мертва!..» — подумала Мадам Зайн.

Но ничего такого она не сказала. Мягко улыбнувшись, она кивнула и проговорила негромко:

— Что ж, в таком случае наша задача намного упрощается, не так ли?

Старомодные радиомикрофоны, спрятанные в одежде, обладали слишком малой чувствительностью, чтобы улавливать квантовые колебания, поэтому их использовали только для записи речи живых участников шоу. За тем, что происходило в доме, следили в основном новейшие цифровые камеры, установленные снаружи и соединенные с дополнительными объективами с помощью проложенных в стенах оптоволоконных кабелей. Все оборудование было давно установлено, но дело по-прежнему не клеилось. Главной проблемой неожиданно стал размещенный в ванной комнате мальчишка. Техники провозились с ним все утро, но он по-прежнему отказывался выходить из стены по сигналу, из-за чего мог пострадать зрелищный эффект всего шоу. Ничего не дало и изменение рабочих параметров резонатора, хотя теперь мощность сигнала достигла максимума.

Выслушав сбивчивый доклад режиссера, Мадам Зайн распорядилась приглушить свет и оставить ее в ванной комнате одну. Когда приказание было исполнено, она пристально уставилась на стену над бачком и сказала негромко:

— А я тебя вижу.

Разумеется, она ничего не видела, но обвести вокруг пальца пятилетнего сорванца, умершего несколько веков назад, было так же просто, как и любого другого мальчишку. Уверенный, что попался, он неохотно появился из стены. Мерцающая, одетая в лохмотья фигурка с растрепанными рыжими волосами и большими глазами со страхом взирала на мир, который, несомненно, должен был казаться мальчугану странным и чужим.

Разумеется, это не был настоящий мальчик. Это был даже не дух в полном смысле слова. В данном случае Мадам Зайн приходилось иметь дело с проекцией нервной системы, запечатлевшейся на куске половой доски в момент смерти. Что касалось внешнего облика призрака, то его вид свидетельствовал, что именно так сохранившаяся в дереве проекция нервных связей воспроизводила представления мальчугана о самом себе.

— Почему ты прячешься? — требовательно спросила Мадам. Не дождавшись ответа, она наклонилась, и ее полыхнувшие зеленым огнем глаза оказались вровень с молочно-белыми, как у снулой рыбы, глазами мальчика. — Женщина велела тебе спрятаться от меня, ведь так? — спросила Мадам Зайн на своем лучшем средневековом английском.

Мальчишка стал совсем белым, но работающие на полную мощность резонаторы не позволяли ему раствориться в воздухе.

— Это она, старуха Доусон?…

Белесые глаза мальчугана стали еще больше. Теперь они выглядели почти настоящими, материальными.

— Ты понимаешь, о ком я говорю?

Мальчик нехотя кивнул.

— Она сейчас здесь?

Призрак отрицательно покачал головой.

— Тебе нравится миссис Доусон?

Призрачное лицо отразило некое подобие недоумения.

Мадам Зайн включила спрятанный в пуговице микрофон. Через мгновение снова заработали камеры, поглощая и усиливая световое излучение, испускаемое крошечным призраком.

— Тебе нравится эта комната, мой милый?

Мальчуган посмотрел на мраморную раковину, потом на унитаз.

— Смотри!.. — сказала Мадам Зайн. С этими словами она прикоснулась к инкрустированной золотом ручке, и в фаянсовую чашу хлынул поток хрустально-чистой, ароматизированной воды.

— Я выбрала тебя из тысяч и тысяч кандидатов, — сообщила Мадам Зайн доверительным тоном. — Мне казалось, что ты лучше других подходишь для того, чтобы жить в этой великолепной комнате.

Похоже, ее слова пришлись мальчугану по вкусу. Во всяком случае, в белесых глазах призрака промелькнуло что-то похожее на воодушевление.

— Ты хороший мальчик, и твои новые родственники обязательно тебя полюбят, — продолжала Мадам Зайн. — Хочешь познакомиться со своей новой семьей?

Она — даже она! — не знала, что именно из сказанного мальчуган понял. Главное, считала Мадам, не слова, а тон. Когда разговариваешь с призраком, важно выбрать верный тон, а это она умела. Как бы там ни было, мальчик с готовностью кивнул головой и даже слегка улыбнулся, когда — в точно рассчитанный момент — дверь ванной отворилась и внутрь вошел старший сын Линчей.

— Здравствуй!.. — прошелестел призрак чуть слышно.

— Его зовут Джошуа, — представила живого мальчика Мадам Зайн.

Услышав свое имя, Джошуа улыбнулся.

Мадам посмотрела на него и чуть заметно кивнула. Джошуа набрал полную грудь воздуха и вдруг выпалил:

— Как поживает моя прапрабабушка? Ты ее видел?

Мадам Зайн сумела сдержать свой гнев и дать возможность призраку задать свой вопрос:

— Эта вода, чтобы пить?…

— Нет, — заявил живой семилетний мальчишка. — Эту воду не пьют.

— Нет?!..

— Сюда писают.

И Джошуа, ловко расстегнув штанишки, с гордостью продемонстрировал пораженному призраку, что принесли в мир несколько веков развития инженерной мысли.

Детская была закончена днем раньше.

— Не вижу, в чем проблема, — сказала Мадам Зайн, обращаясь к игрушечному медвежонку-панде, бабочкам на обоях и мобилю, представлявшему собой несколько глазастых цирковых зверушек, подвешенных на невидимых нановолоконных нитях. Прикоснувшись к кнопкам на контрольной панели, Мадам опустила и закрыла жалюзи, отсекая льющиеся в окна потоки солнечного света.

— Твоя правнучка хотела, чтобы ты стала частью моей программы и жила с ее семьей. И чтобы она могла хвастаться тобой перед своими друзьями и знакомыми…

Нет ответа.

— Бабуля!.. — негромко позвала Мадам Зайн.

В темноте возник легкий намек на движение. Мадам Зайн уловила его краешком глаза, но она была слишком опытна, чтобы смотреть на привидение в упор. Она не пошевелилась и тогда, когда ощутила на лице чье-то холодное прикосновение, зная, что это так называемый псевдохолод, вызванный кратковременным замедлением скорости движения молекул воздуха. Когда призрак отпрянул, Мадам Зайн негромко рассмеялась и сказала:

— Я не боюсь мертвецов, бабуля. И если захочу, сама могу их напугать.

Холод отступил еще дальше, Мадам Зайн медленно повернула голову и расфокусировала взгляд, чтобы рассмотреть привидение внутри возникшего в центре спальни столба холодного серебристого тумана.

Перед ней стояла молодая женщина лет тридцати.

В первый момент это заставило Мадам Зайн вздрогнуть, но она тотчас взяла себя в руки и снова рассмеялась. Бабуля Доусон выглядела настоящим пришельцем из прошлого века. На ней был совершенно кошмарный брючный костюм, длинные волосы распущены по плечам, на миловидном лице застыла угрюмая гримаса.

— Значит, вот как ты себя представляешь, — заметила Мадам Зайн. Затем она презрительно тряхнула головой и спросила: — Ну и что тебе нужно?

Легкие модуляции внутри туманного столба вызвали колебания воздуха в комнате, и Мадам Зайн услышала на удивление молодой голос — голос, умолкший почти семьдесят лет назад, который мог бы показаться приятным, если бы не звучащая в нем ненависть.

— Оставь нас в покое!

— Почему? — притворно удивилась Мадам Зайн.

— Убирайся!.. — прошипела женщина. Подняв обе руки, она придвинулась, и Мадам Зайн снова ощутила на коже прикосновение мертвящего холода.

— Меня ты не испугаешь, — повторила Мадам Зайн.

В следующее мгновение она ткнула рукой в грудь противницы и, ухмыльнувшись, сказала:

— Мое тепло гораздо опаснее для тебя, бабуля, чем твой холод — для меня. А знаешь, почему? Потому что ты материальна не более, чем пук новорожденного младенца.

Ба Доусон отступила в клубящийся туман. На мгновение она исчезла, потом снова появилась.

— Знаешь, кем я была раньше, бабуля? До того как стала Мадам Зайн?…

Лицо женщины сделалось плотным, почти осязаемым, зато все остальное тело истончилось до прозрачности, став почти неразличимым в серебристом тумане.

— Я была археологом, бабуля. Доктор гуманитарных наук. Синди Зайн к твоим услугам… — Мадам отвесила шутовской поклон, рассмеялась и небрежно взмахнула рукой. — Впрочем, это было давно, когда я была молода, — добавила она с легкой сентиментальной ноткой. — Когда новые квантовые технологии только появились, я разыскивала органические артефакты, хранящие проекции умерших, и изучала по ним внешний облик людей прошлого. Потом, когда резонаторы стали мрщнее и дешевле, я научилась «оживлять» отпечатки. Разумеется, существовали естественные ограничения… Человеческий мозг слишком сложен, поэтому то, что остается после него на материальных носителях, напоминает просто… просто отпечаток грязной руки, да. — Мадам Зайн подняла вверх ладонь. — Вот что ты такое, бабуля! Просто смазанный отпечаток руки. Разумеется, в поглотителе, который любимая правнучка тайком засунула тебе под матрац, полным-полно разных полезных сведений, знаний и прочего. Я допускаю даже, что благодаря достижениям современной технологии ты сохранилась лучше, чем многие, но даже несмотря на это, ты просто горстка квантовой пыли, едва различимый след на вечности, который со временем поблекнет и исчезнет…