Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории - Валерий Гуляев

Илл. 78. Разные аспекты богини Иштар (Инанны). Богиня изображена соответственно в повседневном виде, в аспекте разрушительницы и в астральном аспекте принимающей поклонение. Оттиски цилиндрической печати. Ассирийский период

Дворец Инанны – самой прекрасной из всех богинь – находился на самом краю небесного свода, откуда каждое утро выезжал на своей колеснице ее брат – лучезарный бог Солнца – У ту. Сама Инанна сияла на небе яркой планетой (Венерой), но нередко опускалась с небес на землю, и от ее прикосновения почва покрывалась зеленеющей травой и цветами. Она – покровительница кладовых, где хранились зерно, финики, мясо и шерсть, то есть она – богиня плодородия. Она – богиня грозы и дождя:

Я ступаю по небесам, и дождьпроливается вниз;Я ступаю по земле, и травы и злакиидут в рост.

Но она же и богиня раздоров и распрей (у шумеров даже слово для обозначения битвы переводилось как «пляска Инанны»).

Полюбили прекрасную Инанну добрые кормильцы богов и людей – божественный пастух Думузи и божественный земледелец Энкимду. Они приходили свататься к прелестной богине-деве, но она колебалась и не знала, кого из них предпочесть. Ее брат У ту, могучий небесный герой, сверкающий своим огненным ликом, уговаривал ее склониться к мольбам кроткого Думузи.

«О моя сестра! – говорил он. – Становись женою божественного пастуха. Он будет поить тебя свежим овечьим молоком, и его ладони, которыми он обнимет твой стройный стан, будут чистыми и белыми, как сливки, что он станет тебе приносить». Но упрямая богиня долго не слушалась брата.

«Мне не люб твой пастух, – отвечала она. – Я не хочу носить тонкие ткани из овечьей шерсти, в которые он мечтает одеть меня. Мне гораздо милее земледелец Энкимду, покрывающий землю буйной зеленью, выращивающий спелые колосья!»

И вот пришел к Инанне сам божественный пастух Думузи и стал ее убеждать: «Чем я хуже земледельца Энкимду? Неужели он лучше, чем я, он – владелец канав и каналов, хозяин мотыг и плугов. Правда, он обещает тебе белоснежное полотно, но зато у меня много белых овец. Он сулит тебе темные ткани, но и у меня есть овцы с черной шерстью. Он делает из ячменя опьяняющее душу пиво, но молоко моих овец вкуснее и полезнее. Он предлагает тебе насыщающий тело хлеб и выращенные им бобы, а я приготовлю тебе лучшие сорта сыра, вкус которых приятнее меда».

Сладкими речами склонил он сердце богини, и она пригласила его прийти на другой день в дом ее божественной матери Нинлиль, чтобы та решила их судьбу.

Весело гулял весь вечер юный жених по берегу реки. И вдруг повстречал он своего соперника Энкимду. Смело двинулся он к нему и задорно крикнул: «Я не уступлю тебе прекрасную Инанну, о хозяин мутных каналов и грязных канав, я буду биться с тобой за обладание моей невестой!»

Но добродушный Энкимду ответил ему: «О пастух овец, юный Думузи! Зачем нам сражаться? Если Инанна предпочла тебя, то владей ею. Мы станем добрыми друзьями, и ты не пожалеешь об этом. Твои овцы будут щипать траву на моих лугах. Твои козлята и ягнята будут пить воду из моих каналов. На полях Урука я выращу для них зерно. Как свадебный дар я принесу тебе и Инанне пшеницу, бобы и чечевицу!»

Радостно согласился Думузи на примирение с Энкимду, и оба соперника стали друзьями.

«На другой день пришел Думузи в дом богини Нингаль и постучал в ее дверь. Выглянула богиня-мать и увидела, что тело жениха белее овечьего молока и сливки капают с его рук. И сказала она дочери: „Скорее умойся и оденься получше, твой жених пришел за тобой!“

Послушалась Инанна совета матери и пошла в бассейн, вымылась там и оделась в самые чистые ткани, украсила себя драгоценными каменьями,

Илл. 79. Статуя богини Иштар (Инанны). Mapu. XVIII в. до н. э.

а радостный Думузи терпеливо дожидался за дверью. И открыла она ему дверь, и обняла его, и согласилась стать его супругой»[5].

Инанна – олицетворение постоянно возрождающейся жизни, культ которой объединял пару Инанна – Думузи.

Мы можем согласиться с теми учеными, которые утверждают, что у истоков этого культа было соединение легендарного правителя Урука, пастуха Думузи, с богиней плодородия и урожаев, покровительницей его города Инанной. Только при условии, что обе эти силы, олицетворяющие мужское и женское начала, соединятся, можно ожидать достатка, хорошего урожая на полях, приумножения скота. Судя по всем имеющимся материалам, культ этой пары возник в Уруке. Завоевав в какой-то период шумерской истории главенствующее положение в стране, жрецы Урука создали религиозно-политическую теорию, согласно которой один из древних царей Урука в давние времена женился на богине, чем обеспечил своему городу богатство и могущество. Поскольку эта концепция не противоречила верованиям и магическим обрядам других районов страны, она была принята повсеместно. Бракосочетание царя Шумера (в каком городе он правил, теперь уже не имело значения) с богиней Инанной превратилось в обряд, который в религиозной практике шумеров был представлен в виде мистерий, совершавшихся во время празднования Нового года. Возник сложный ритуал: царь торжественно вступал в брак с богиней; ее роль исполняла выбранная для этого жрица. Царь становился Думузи, жрица – Инанной. Что представлял собой этот магический обряд, нам известно из многочисленных текстов, отображающих этот важнейший (если не самый важный) религиозный акт шумеров, который установился, по-видимому, к середине III тыс.

Мы можем представить себе, с каким великолепием на протяжении столетий ежегодно совершалась эта церемония. «…У подножия храма теснится толпа, все взгляды устремлены вверх: там, на самом верху, куда ведет крутая лестница, свершится священный акт. Во дворах храмов собрались самые почетные граждане: дворцовые чиновники, надсмотрщики, военачальники. Под пение жрецов и жриц празднично одетый царь приближается к священному алькову. За дверями храма его ждет „богиня“. Жрица, которой выпало счастье играть роль богини, песней призывает жениха. Народ ждет. Жизнь всех этих людей зависит от того, что произойдет там, в святая святых храма, на роскошно убранном ложе, приготовленном для „богини“ и царя. Этим актом будет оказана помощь небесным силам, которые пробудят жизнь на земле. Оживут луга и поля, вырастет сочная трава для коров и овец, буйно заколосятся хлеба, созреют плоды на деревьях. Вот почему с таким благоговейным вниманием слушают собравшиеся пение жрецов».

Примерно так проходили по всему Шумеру мистерии «священного бракосочетания». Вызванный ими экстаз имел не только религиозный характер, поэтические слова о любви и преданности были не только метафорой: царь и его невеста-богиня были людьми с пылкими сердцами. Если новогодние мистерии в Шумере были древнейшими в истории, то песни к богу Думузи представляют собой древнейшие в мировой литературе любовные стихи. К сожалению, они сохранились лишь в виде отрывков и прочитаны фрагментарно, но позволяют передать все очарование необузданной страсти, которая подсказала их поэтам и поэтессам Шумера.

…Мой любимый встретил меня,Взял от меня наслаждение, радовался вместе со мной,Мой брат ввел меня в его домИ сделал так, что я легла на медовое ложе,Возлюбленный мой прилег около моего сердца…

Или в другой песне:

Твой приход – это жизнь,Твое приближение к дому – изобилие,Лечь рядом с тобой – самая большая радость,Любимый…

После того как справлена свадьба Инанны и Думузи, начинается главная, драматическая часть мифа: за любовь к прекрасной богине бога-пастуха ждет печальная судьба.

Перед тем как перейти к содержанию мифа о нисхождении богини любви в Подземное царство, необходимо дать несколько пояснений по поводу его устройства.

Шумерский ад напоминает древнегреческий Аид. Страну умерших шумеры называли Кур. Лингвистический анализ слова «кур», первоначально значившего «гора», показал, что это слово с течением времени приобрело более общее значение – «чужая страна». Произошло это потому, что племена, чаще других нападавшие на Шумер, жили в горах, в горных районах. Установить, каким образом Кур стал обозначать пустое пространство, отделяющее землю от первозданного океана, приют для теней умерших, царство богини Эрешки-галь, пока невозможно. Это страна, откуда нет возврата. Правда, как мы вскоре убедимся, случались исключения.

Подобно тому как в Аид можно было проникнуть лишь переплыв реку Стикс, так путь в Кур преграждала река, «поглощающая людей». Для переправы существовали лодка и перевозчик, «человек лодки», удивительно напоминающий греческого Харона.

Ниже следует краткое содержание мифа в изложении известного российского историка-востоковеда Д.Г. Редера.