Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда - Бен Мачелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15 сентября 2008 года, когда Стивен еще сидел в «Дыре», американский инвестиционный банк Lehman Brothers подал заявление о банкротстве. На протяжении предыдущих десяти лет этот банк с Уолл-стрит все активнее занимался ипотечными кредитами, поскольку рынок жилья в США, казалось, только рос и рос. Он приобрел ряд компаний, специализирующихся на кредитовании покупателей жилья, и в результате стал одним из ключевых игроков на рынке субстандартных кредитов. К 2006 году банк Lehman Brothers фактически предоставлял кредиты на пятьдесят миллиардов долларов в месяц. Для того чтобы финансировать это кредитование, были взяты крупные займы, используя бум жилищного строительства для получения рекордной прибыли. К 2007 году банк фактически функционировал как хедж-фонд [18] недвижимости.
Когда мыльный пузырь рынка жилья в США лопнул, этот четвертый по величине инвестиционный банк оказался в смертельной ловушке из-за чрезмерного привлечения заемных средств в сфере недвижимости и множества высокорисковых ипотечных кредитов. Стоимость недвижимости стремительно падала. Никто в здравом уме не стал бы покупать за наличные никому не нужные высокорисковые ипотечные кредиты банка. И никто в здравом уме не одолжил бы банку денег, чтобы тот мог выбраться из пропасти. Даже правительство США. Доверие к банку исчезло, и Lehman Brothers разорился. Почти за одну ночь было потеряно около двадцати пяти тысяч рабочих мест. В новостях показывали сотрудников, которые покидали выстроенные из стекла и стали здания на Уолл-стрит, держа в руках картонные коробки с личными вещами. Все эти люди выглядели ошеломленными. Учитывая, что обязательства банка составили около семисот миллиардов долларов, это было крупнейшее банкротство в истории.
Как следствие, резко обрушились мировые фондовые биржи, индекс Доу-Джонса за ночь упал на четыре с половиной процента. Леденящий ужас охватил людей. Никто никому не давал взаймы. «Кредитный кризис» больше не считался подходящим термином для того, что происходило. Аналитики начали поговаривать о «финансовом кризисе» или «глобальном крахе». Потому что банки не просто переживали по поводу рентабельности кредитования – у них не было денег, чтобы кредитовать, даже если бы они этого хотели.
Скандал с высокорисковыми ипотечными кредитами, который недавно привел к краху банки Lehman Brothers и Northern Rock, был всего лишь симптомом гораздо более глубокой проблемы. В течение многих лет банки и банкиры тратили защитный слой капитала, – настоящие, реальные, ликвидные наличные деньги, – который должен был храниться в резерве именно на такой случай. Зачем они это делали? Потому что если бы они вложили как можно больше этих резервных денег в международный финансовый рынок, скупая ипотечные долги, ОДО и другие подобные сложные финансовые продукты, то гарантированно получили бы прибыль от своих инвестиций. Для этого была создана целая система. Создав ее, они смогли придать своим балансовым отчетам сенсационный вид и в результате из года в год получать сенсационные бонусы. Банкиры выезжали на бесконечном буме собственного хитроумного творения.
Вот только они сами себя и погубили, доведя всю западную банковскую систему до катастрофической нехватки капитала. Куда делись настоящие деньги? Никто не мог сказать наверняка. Все держалось на обещаниях, прогнозах и ловких трюках, которые превращали потенциальные долги в крупные прибыли в грядущем финансовом году. Но такими темпами дошло до того, что грядущего финансового года могло и не быть. Казалось, вот-вот начнется эффект домино. Сначала банки потерпят крах. Затем обанкротятся предприятия. За ними разорятся семьи. В итоге рухнут целые державы. Правительства начали паниковать. Национальным лидерам снились кошмары о том, что банкоматы в их стране больше не выдают наличные. Доверие к банкам испарилось, когда граждане начали понимать, что банкноты в их кошельках представляют собой просто невыполненные обещания. А те, кто еще верил, будто эти деньги имеют какую-то ценность, ревностно копили их. Экономики целых государств могли превратиться в пыль. Социальная стабильность пошатнулась. Через несколько недель после банкротства Lehman Brothers министр финансов США Хэнк Полсон заявил конгрессу, что они могут столкнуться с крахом мировой экономики «в течение суток».
Единственным способом предотвратить ситуацию, в которой западное общество постепенно оставалось без средств к существованию, были широкомасштабная государственная помощь и пакеты стимулирующих мер. В отчаянной попытке поддержать существование многих учреждений, чьи действия способствовали возникновению кризиса, правительства и центральные банки вкладывали в них миллиарды. Народный гнев начал проявляться по отношению к банковским руководителям, чьи финансовые махинации угрожали ввергнуть миллионы жизней в хаос и неопределенность. В первую неделю ноября 2008 года, когда Стивен, находясь в тюрьме округа Страффорд играл в шахматы с мошенниками из Нигерии и в скрэббл с мелкими наркоторговцами, стало известно, что за предыдущие два месяца в США было потеряно пятьсот тысяч рабочих мест. Продажи автомобилей в Великобритании и США резко упали, угрожая автомобильной промышленности обеих стран. Китайское правительство объявило о введении государственного пакета стимулирующих мер в размере пятисот восьмидесяти шести миллиардов долларов для защиты от глобального экономического кризиса, который теперь был неизбежен.
Стивен наблюдал за происходящими событиями без особых эмоций. Он не чувствовал себя оправданным, потому что всегда знал, что эта система способна уничтожить саму себя. То, что происходило, было логичным. Неизбежным. Во всяком случае, Стивен поражался тому, что люди удивлены. Наиболее уязвимые слои населения пострадали больше всех, а виновники случившегося – нет. В тюрьме округа Страффорд раздался громкий звонок, означавший, что заключенным пора возвращаться в свои камеры. Стивен поблагодарил нигерийца за шахматную партию и вернулся за решетку.
В тюрьме округа Страффорд Стивен испытал нечто новое. Он открыл для себя чувство товарищества по отношению к другим заключенным. Впервые в жизни у него появилось что-то общее с окружающими его людьми. Все они сидели за решеткой, все носили одинаковые коричневые робы, и всех их ждала одна и та же участь. Стивен не наблюдал за окружающими людьми как бы со стороны. Теперь он смотрел на все изнутри. Буквально. Все они смотрели на мир изнутри тюрьмы. В этом-то и был смысл. Не то чтобы Стивену нравилось там находиться, но он чувствовал, что их связывает общий опыт.
Он начал общаться так, как никогда не умел ни в Сидмуте, ни в университете. Играл в настольные игры с огромным кротким афроамериканцем, которого называли Кексом из-за его нависающего живота. Выполнял физкультурные упражнения с заключенным, которого все звали Красным гигантом из-за его роста и привычки краснеть. Стивена приглашали играть в баскетбол. Все, как всегда, хотели знать, какого черта он тут оказался. И когда он спокойно все объяснил, заключенные недоверчиво надули щеки, а затем позвали своих
