Печать Магуса - Алексей Олейников

– Как же так? Зачем тогда эта сила?! – закричала она. – Зачем все эти дары Магуса, если я ничего не могу? Я хочу, чтоб он жил! Я не хочу больше быть одна! Тролли, эльфы, выходите, хватит прятаться! Я знаю, что вы здесь! Помогите! Ну, помогите же!

Горы молчали, глотая эхо. Язык ледника ронял на них густую холодную тень. Небо синело над головой: вечное, спокойное и равнодушное. Небо, по которому двигалась в их сторону яркая оранжевая точка.

Девушка поднялась. Она не верила глазам. Вертолет, вертолет горно-спасательной службы! Именно на таком увозили ее из Люсеботна, она хорошо запомнила эту раскраску – желтые бока, красные полосы.

– Эй! Я здесь! Эй! – Она запрыгала, заорала и начала швырять вещи в воздух. Сейчас она не думала, откуда этот вертолет взялся и что для нее означает его появление. Какая разница, если они смогут спасти Арвета. Даже если ее посадят в тюрьму, она легко сбежит. Главное – Арви выживет!

Вертолет с рокотом прошел совсем низко над головой и исчез над ледником. Неужели ее не заметили? Но звук винтов приближался, и машина снова вынырнула в небе, описывая круги над ней. Наконец пилот определился с площадкой и стал снижаться. Вот полозья коснулись камней, дверь кабины отъехала, и на снег выпрыгнул… Бьорн.

Едва он оказался на земле, вертолет рванулся вверх и на максимальной скорости ушел в сторону приюта «Озеро троллей», долины и города Овре. Судя по тому, как дергалась машина, пилот был до смерти напуган.

Дженни встала как вкопанная:

– Куда?! Куда он улетел? Бьорн, в чем дело?!

Юноша молчал. Дженни пригляделась, и ей стало жутко. Это был Бьорн Эгиль, нескладный, полноватый парень с мягкими светлыми волосами. Внук той самой Кристин Эгиль, в чьем доме в Люсеботне они жили и которая сдала ее полиции. Смешной и добрый неумеха. Что он здесь делает? Он никак не может здесь оказаться, он должен сидеть под замком у бабушки и встречать Рождество с родителями! А вместо этого стоит перед ней в порванной окровавленной куртке, всклокоченный, с забинтованной левой рукой на перевязи. Бьорн, приволакивая ногу, двинулся к ней.

– Ты как здесь оказался?

Он шел вперед с механическим упорством.

– Арвет ранен, его надо срочно в больницу! Почему вертолет улетел…

«Что у него с глазами? – Девушка ощутила смутное беспокойство. – Я уже видела такое…»

Она коснулась уголков глаз и посмотрела на Бьорна ясным взором.

– Нет. – Дженни попятилась. – Не может быть… Вы же в Англии. Вас не может здесь быть!

Оседлав сердце Бьорна, запустив когти в разум, в нем гнездилась черная тварь – одна из тех, с которыми Дженни столкнулась в резиденции Альберта Фреймуса. Столкнулась и проиграла – потому что в них не было жизни, в них была только жажда, голод, зависть и ненависть ко всему живому. Пусть здесь всего одна такая тварь, она во сто крат опаснее Клауса Хампельмана.

Арвет открыл глаза.

– Лежи! – Дженни придавила его к земле. Если это посланец Фреймуса, то ему нужна только она. Он не тронет Арвета, если тот не станет ее защищать.

Арвет повернул голову:

– Бьорн!

Бьорн… нет, тварь, захватившая его тело, остановилась.

– Это ты, молодой священник. – Посиневшие губы едва шевелились, и голос у Бьорна был невыразительный и пустой. – Ты мне не нужен. Отойди и уцелеешь.

Арвет поморщился, но все же сумел сесть – с помощью Дженни.

– Мы плохо расстались, – сказал саам. – Но я не думал, что ты нас будешь искать. Ты ужасно выглядишь. Что случилось?

Что-то удерживало эту тварь от нападения, но что именно, Дженни не понимала. Но это давало ей шанс. Она осторожно сдвинулась ближе к горелке.

– Не мешай, пастор. Я пришел за ней! – прошипел черный шипастый паук изнутри существа Бьорна. – Она наша добыча.

– Вот уж нет. – Арвет оперся на лыжную палку и поднялся. – Ничья она не добыча!

– Ты выбрал. – Дженни не успела увидеть, как Бьорн ударил. Арвета отбросило назад, как пластиковый манекен. А в следующий миг, быстрее удара сердца, Бьорн оказался уже рядом, уперся белыми глазами в лицо, выдохнул холодно и гнилостно:

– Ты наша!

Девушка качнулась к горелке.

– Пошел прочь, отродье Тартара! – Раскаленный чайник с кипятком ударил Бьорна в висок, тот с воем отшатнулся. – Убирайся туда, откуда пришел!

На щеке его наливался багровый ожог, носиком чайника Дженни рассекла кожу на виске и оттуда лениво ползла струйка черной крови.

– Ты наша, Дженни Далфин. Мы знаем тебя. Мы помним вкус твоей крови, запах твоих снов. Мы не отпустим тебя!

Дженни побелела от отвращения. Она узнала его – это было то самое существо, тот страж, который таился в бумажном браслете на ее руке. Она сорвала его, когда прыгнула в море! Как же далеко он зашел. Как он сумел вселиться в тело Бьорна, как смог найти ее? Нет, они никогда не оставят ее в покое, куда бы она ни бежала, даже за край мира!

Дженни выбросила чайник и глубоко, до самых корней легких, набрала ледяной воздух. Мир запылал, преображенный в горниле ясного взора. Был только один путь, и Дженни выбрала его. Она не вернется к Фреймусу. Ни за что.

Она нагнулась и набрала снега – колкого, хрусткого, почти слежавшегося в лед. Начала его обминать, лепить снежок. Пальцы горели, пар поднимался от розовых ладоней.

«Я больше не побегу!»

Демоний не ожидал такого, он замешкался, и Дженни без лишних слов со всей своей холодной яростью швырнула в него комком снега и льда.

«Я буду драться!»

Конечно, этому существу не повредила бы и сотня снежков. Это существо было вне ее власти. Дженни не могла достучаться до Бьорна, потому что Магусу откликается все, в чем есть хотя бы тень жизни. А в черном косматом пауке, который сейчас танцевал на сердце Бьорна, не было огня жизни. Но зато жизнь билась вокруг: робкая, скрытая в снегах, незримая для невнимательного наблюдателя, она торжествовала и на этих скудных холодных землях. Она ответила на отчаянный призыв Дженни.

Бьорн едва успел вскинуть руки и прикрыть глаза, как в него ударила коричневая молния: вихрь перьев, клекот, острые когти и крепкий клюв. Первым на помощь ей пришел орел, паривший над ледником. Затем снег вокруг одержимого вскипел, и десятки бурых, с серыми подпалинами зверьков закружились вокруг него с пронзительным писком, наскакивая, кусая и отпрыгивая. Бьорн заметался в этой звериной коловерти – как бы он ни был силен и быстр, но разом справиться с таким количеством юрких противников не мог.

Девушка подбежала к Арвету. Тот был жив, просто потерял сознание, хотя Дженни знала – удар одержимого, в которого вселилась подобная тварь, обычному человеку ломает кости и разрывает внутренние органы. Какое-то чудо, случайность уберегли Арвета от верной смерти.

Бьорн двигался к ним, медленно, но верно – ее звериная рать не в силах была его остановить, лишь замедлила ненадолго. Если бы она была где-нибудь в африканской саванне и на ее призыв откликнулись слоны, львы и носороги, тогда был бы шанс! Но она в норвежских горах, и вся ее армия – это орел и горстка грызунов. Она нагнулась, набрала снега и стала не лепить, а варить снежок, теплом своих ладоней склеивать хрусткие зерна наста и сухой крупитчатый снег. Ею двигала интуиция, порожденная отчаянием. Так лиса, съев отравленную приманку охотника, бежит болотистым лугом или рыщет в тенистых оврагах в поисках противоядия. Не знание, а инстинкт, воля к жизни ведет ее тогда. Так раненый олень забивается в чащу, оставляет клочья шерсти на сучьях и пятна крови на лесной подстилке, сводит с ума гончих, а сам исчезает на тайных тропах, чтобы неведомо где найти свое спасение. Так же Дженни отдавала жесткому горному снегу свое дыхание, роднясь с этими горами, и все катала и катала снежок по розовой ладони – как жемчужину, как драгоценность, как свою последнюю надежду. Просто потому что ничего другого ей не оставалось, потому что рядом лежал Арвет, потому что она устала бегать и еще потому, что внутри нее звучал чей-то тихий шепот, подсказывающий, что делать. А раз она решила драться, то больше не может быть просто человеком.

Конечно, схватка кончилась быстро и предсказуемо – по силам ли живому справиться с неживым? Вскрикнул орел, когда Бьорн сбил его на землю, запищали и бросились врассыпную мыши – был предел их отваге, и они давно его перешли. Дженни не могла просить, чтобы они пожертвовали жизнью за нее.

– Бессмысленно, – сказал Бьорн, глядя, как орел прыгает по камням, отступая от него. Птица щелкала клювом, желтые глаза пылали от злости и боли. – Твоя армия беспомощна и жалка, как ты сама.

– Не тронь его. Он бился честно, в отличие от тебя! – В руке Дженни был снежок, синеватый и искрящийся.

Демония утомила погоня, его давно тяготило столь долгое пребывание вне родного роя, и потому быстро наскучил бестолковый разговор с добычей. Он прыгнул так быстро, что снег взрывался за ним, выбросил руки, примериваясь к тонкому белоснежному горлу… И промахнулся. Каким-то образом Дженни уклонилась. Сдвинулась чуть правее, так что пальцы Бьорна стиснули воздух.