Башня ветров - Ирина Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда, когда было лень писать, Новиков ходил на переговорный пункт. Даже плохая связь не могла помешать ему услышать радость в голосе матери.
В начале ноября Сергею вдруг принесли телеграмму из дома. «Срочно позвони мама» словно кричали бумажные ленточки, наклеенные на стандартный бланк. С трудом дождавшись окончания занятий, он побежал отпрашиваться, размахивая перед начальством серым листком со злополучными строчками. От него веяло бедой, уже свершившейся или готовой вот-вот разразиться. Кто? Мать? Отец? Лешка? – стучали в висках молоточки.
– Сережа! – стоило сквозь потрескивание услышать в трубке родной и, самое главное, спокойный материнский голос, молоточки успокоились, улеглись в шеренгу.
– Что случилось? – спросил он, уже понимая, что ничего страшного не произошло, и это уже хорошо.
– Помнишь Катю, дочку Елены Павловны?
Новиков смутно припомнил пирог с золотистой корочкой и аляповатые подсолнухи.
– Да. – Он кивнул, хотя мать не могла его видеть.
– Понимаешь, она очень хочет поступить в медицинское училище. Для девочки это очень хорошо, понимаешь?
– Понимаю, – подтвердил Новиков, абсолютно не соображая, каким боком он может помочь дочке Елены Павловны овладеть профессией медсестры.
– Они прочитали в справочнике абитуриента, что в Севастополе есть медицинское училище…
Новиков понял, куда дует ветер, и молоточки в его голове вздрогнули, приподняли головки, чтобы обрушить свои увесистые бойки на мозг, только теперь ими управлял не страх, а возмущение.
– Мама, я тут при чем? – Фраза получилась жалобной.
– Ну как же, сы́ночка! Надо же помогать по-соседски. Ты там, в Севастополе, уже свой, знаешь, что, как и почем. Встретишь ее, поможешь устроиться где-нибудь…
В голосе матери зазвучала чуть ли не мольба, и Сергей уступил:
– Ладно, попробую. Но вступительные экзамены же в начале лета? Чего ты сейчас звонишь?
– Так мы с Леной, мамой ее, решили, что лучше сейчас съездить, узнать, что да как. Вдруг ей не понравится у вас, а если летом приедет, то уже время будет упущено…
Сергей не понимал, какое время будет упущено, ведь Катя – не парень, в армию ее не заберут, если не поступит, но, уже пообещав матери помочь соседке, он не мог дать задний ход. Единственное, что удалось выторговать, – чтобы Катя приехала в субботу. В эту ночь Сергею снова приснился пожар на «Геройском»…
Все оказалось не так уж страшно. Стоило Воронцову узнать, почему друг сидит на занятиях с каменным лицом, все сложилось как нельзя лучше. Оказалось, что у его родителей есть дача в районе Горбатого моста, где вполне можно перекантоваться несколько дней. Ничего особенного – маленький домик без света и центрального отопления, но с вполне приличной мебелью – кроватью, столом с шестью стульями и даже шкафом с посудой, причем не какими-то разномастными кружками и тарелками, а настоящим сервизом. Воронцов предложил помощь по встрече девушки и транспортировке ее, как он выразился, к месту временной дислокации. Сергей отказываться не стал.
Он толком и не помнил, как выглядит Катя, – почему-то при мысли о ней вспоминалась полная грудь, платье с подсолнухами и стрижка. В условиях стремительно надвигающейся зимы, пусть даже южной, все эти приметы становились неактуальными. Поэтому, когда вывалившаяся на перрон женщина в клетчатом пальто, вязаной шапочке, натянутой по самые брови, и с тремя объемистыми сумками бросилась к нему, радостно чмокнула в щеку и заявила: «Привет, Сережка!», он даже немного оторопел. Но тут она шумно втянула носом воздух, и Новиков понял: Катя. Он представил ей Воронцова, тот церемонно поцеловал девушке ручку. Она засмущалась, повторила трюк с носом и зачем-то стянула с головы шапку, отчего волосы рассыпались по плечам.
Даже несмотря на силу и выносливость Сергея, пока они добрались до воронцовской дачи, чертовы сумки до такой степени оторвали ему руки, что он практически уронил их на деревянный пол, выкрашенный в красно-коричневый цвет.
– Кирпичи тут у тебя, что ли? – спросил он.
– Почему кирпичи? Еда, – ответила она. Скинула пальто, под которым оказалась красная кофточка с большим вырезом и черная обтягивающая юбка намного выше коленей, и, раскрыв одну из сумок, вытащила бутылку. – Вот, мама сама делала. А это я пекла. Пирог. Тебе в прошлый раз понравился.
Вообще-то Новиков не планировал задерживаться. Думал, отвезет гостью, покажет, что да как, и отправится по своим делам.
– Вино не буду, а пирог с удовольствием попробую, – ответил за него Воронцов.
Пирог, по мнению Сергея, никакими особыми достоинствами не обладал. Сладкий, слегка зачерствевший, в «Амбразуре» куда вкуснее. Хотя по идее так и должно быть – ведь их пекут профессиональные повара. Тем временем Катя подшустрила, и на столе появились кружки и блюдца. Из недр сумки вынырнул термос.
– Чай, – пояснила девушка. – Наш, на травах.
Чай уже успел остыть. Парни съели еще по куску пирога, опустошили кружки.
– Может, все-таки попробуете вина? – смущаясь, спросила Катя. – Не напрасно же я его тащила.
– Давай, – скомандовал Воронцов. – По чуть-чуть, и я побегу. У меня сегодня встреча с Олимпиадой.
Вино Катиной мамы оказалось ядреной самогонкой, подкрашенной черносмородиновым вареньем. Сергей залпом опустошил свою кружку и закашлялся.
– Закусывай. – Катя сунула ему еще один кусок пирога. Странно, но после самогонки он показался более вкусным, чем поначалу.
– Ладно, вы тут чаевничайте, а я поскакал, – слегка заплетающимся языком заявил Воронцов. – Там, в шкафу, свечи. Зажгите, как станет темно.
«Я с тобой», – хотел сказать Сергей, но промолчал. Ему вдруг сделалось хорошо и уютно в этой маленькой комнатке.
Хлопнула дверь, они остались вдвоем.
– Давай еще по чуть-чуть? – прошептала Катя.
Сергей думал, что она предлагает пирога, но оказалось, речь шла о новой порции спиртного. Что случилось потом, он помнил слабо. Горели свечи, нежные девичьи пальцы гладили его по спине. Помнил, как Катя, нащупав рубцы от ожогов на его плече, испуганно спросила:
– Что это?
– Не могу сказать, военная тайна, – заявил он.
Катя наклонилась и коснулась губами его плеча, нежно и осторожно, словно боялась причинить ему боль. Так уж получилось, что за все годы учебы в Севастополе у него не было девушки, и теперь мужское начало пробудилось, требовало продолжения.
Он проснулся ранним утром. Рядом, укутавшись в одеяло, спала Катя, а в окно на них смотрело рассветное небо цвета глаз Ольги.
Глава 41
– Включи свет! – Настя требовательно подергала Кристину за руку.
Она оторвалась от чтения и только сейчас заметила, что в комнате стало совсем темно. Наверное, Федор уже в пиццерии, пытается взломать сайт агентства недвижимости «Феникс Девелопмент». А может, уже взломал, и Тимур едет домой?
– Извини, зачиталась.
Девочка молча кивнула и вернулась к наклейкам.
Кристина щелкнула выключателем, вернулась к файлу, но поняла, что читать не может. Ее вдруг охватило странное беспокойство. Не понимая зачем, она достала флакон любимых духов и пшикнула на запястье. В комнате запахло летом – смородиновым листом и спелым персиком. Настя, которую, казалось, ничто не могло оторвать от игры, подняла голову и по-собачьи потянула носом воздух. Выглядела она при этом настолько умилительно, что Кристина не выдержала: подошла к девочке и обняла крепко-крепко.
Та посмотрела на нее непонимающим взглядом, а потом постучала пальцем по своему запястью, мол, мне тоже попшикай. Запах лета стал ярче. Мысли сами собой полетели вперед, в будущее лето. Речка, солнце, море цветов…
Звонок оборвал полет. Номер был незнакомым, и тревожный холодок пробежался по спине.
– Кристина Сергеевна? – раздался в трубке женский голос.
– Да, слушаю вас.
– Это Новикова, Екатерина Владимировна. Вы мне оставляли свою визитку, помните?
– Помню.
– Мне очень нужна ваша помощь.
– Приезжайте завтра к нам в офис, на визитке есть адрес.
– Мне бы хотелось сегодня, – замялась Новикова. – Пожалуйста!
Столько мольбы было в этом слове, что Кристина не смогла отказать.
– Я сейчас в Лукоморье, приезжайте, – сказала она и продиктовала адрес.
Новикова приехала минут через пятнадцать, словно звонила, сидя в машине, совершенно уверенная, что Кристина ей не откажет. Вид ее уже не был таким рафинированно ухоженным. В коротких волосах добавилось седины, и от стильной укладки осталось одно воспоминание.
– Помогите! – с порога заявила она. – Моих зятя и дочь арестовали за убийство какой-то
