Хроники затерянной эры (трилогия) - Олег Лукьянов

Но против его ожиданий инспектор не разразился очередной вспышкой гнева.

Топаз откинулся в кресле и закрыл лицо руками. Никто в зале не хотел нарушать затишье. Наконец старший адъютант произнес твердым голосом:

— Сэр, вы должны это видеть.

— Что там? — отозвался инспектор, не убирая рук от лица.

— Боевые роботы, сэр. Они напали на эвакуирующуюся группу техников. И, судя по опознавательным цветам, никакого отношения к «Сердцу Эльвы» они не имеют…

Успешно состыковавшись с кораблем-целью, команда роботов-призраков стала продвигаться к карцеру.

Десять боевых роботов внешне ничем не отличались от своих собратьев-андроидов, однако были более современными — в основном это касалось их «ума» и боевых характеристик. Но два робота, шагающих в центре каре, были настоящим «произведением искусства». В полтора раза выше остальных, они были массивными и угловатыми. У них не было ни одного манипулятора, чтобы держать оружие, — но этого от них не требовалось. Главной задачей этих роботов было обеспечение зашиты от любых попыток перехватить управление командой андроидов. Второстепенной задачей было сокрытие всех физических, в том числе и электромагнитных, следов команды «призраков». Боевые испытания оказались более чем успешными.

СНИЖ колосса долгое время даже не подозревала об их присутствии: ни электромагнитных колебаний, ни шума шагов. Даже датчики движения были надежно и деликатно заглушены. Но все же у командного робота дернулась стрелка на шкале опасности, когда совершенно неожиданно из прилегающего машинного зала вышли солдаты ОСА.

Мгновенно отдав приказ открыть огонь, робот-командир попытался уйти в тыл колонны, но этого не понадобилось. Трое вражеских солдат и четверо военных техников не успели оказать сопротивления и были ликвидированы за полторы секунды.

Сразу после инцидента командир приказал группе ускорить движение, а сам перестал расходовать энергию на уже не нужную маскировку от СНИЖ.

Ровно через две минуты произошел второй инцидент — из воздушного трубопровода на группу упал автономный биологический объект, который, прежде чем его уничтожили, повредил ходовую часть боевого робота номер семь.

Командир отдал седьмому номеру приказ охранять сектор и повел группу дальше, но засек атаку. Хотя все системы показывали полную работоспособность и отсутствовали какие бы то ни было признаки перехвата управления, командир видел, как меняются его цели, приоритеты, а программы переписываются, даже не прекращая своей работы.

Уже через десять секунд командир стал совершенно иным — совсем не тем, каким вышел с конвейера.

— Внимание, — обратился он напрямую к своей команде, — изменение задачи. Цель: защита объекта «Неизвестный». Задача: обнаружение объекта «Неизвестный». Приоритет: высший. Вперед.

Командир внимательно присматривался к процессам, происходящим в его дублере, и готов был отдать андроидам приказ о его уничтожении, но «запасной командир» не проявил никакого интереса к изменению ситуации и поэтому продолжил существование…

Не в состоянии пошевелиться и взглянуть на своих экзекуторов, я довольствовался лишь слухом. Возможно, в других обстоятельствах разговор главного палача с инспектором о «потенциале объекта» меня крайне заинтриговал бы, но в данный момент больше всего на свете меня интересовала дальнейшая моя судьба. Что меня ждет — анатомирование, извлечение мозга или еще что похуже, что даже не вообразить?

Адская головная боль терзала, отвлекала, окутывала розовым туманом, топила в каких-то мельтешащих беспорядочных видениях, но усилием воли я пытался отвлечься от этого и сконцентрироваться на разговоре.

— Какой ужас! — выдохнул один из ученых, стоявших рядом.

— До меня дошло, почему СНИЖ сошла с ума, — вновь послышался голос инспектора. По всей видимости, у него там какая-то заварушка. — …Безмозглые кретины!!!

— Что? При чем тут мы? — опешил от такого поворота событий ведущий ученый.

— Вы подключали подопытного к сети корабля?

— Да… Необходимо было протестировать… — Он запнулся. — Неужели?…

— Ужели, придурок! Запрись там, жди эвакуации и охраняй подопытного. И если хоть один волос упадет с его головы, я своими собственными руками спущу с тебя шкуру!

Так, это уж интересней. Значит, мне ничего не грозит… пока что.

Мысли вновь поплыли. Розовый туман нахлынул с новой силой. В нем угадывались очертания чего-то смутно знакомого, живого, разумного… Угасающее сознание само собой потянулось к нему, попросило помощи, защиты. А может, даже приказало.

— Да вытащите наконец щупы из его головы, — воскликнули где-то по ту сторону, и я рывком очнулся.

Розовый туман отступил далеко и, я надеялся, безвозвратно, а от головной боли не осталось следа. Склонившийся надо мной ученый протирал мне лоб салфеткой. Выражение лица у него было смущенное и заискивающее.

— Все, никаких следов на коже. Все хорошо, да? С вами все в порядке? Простите, что не можем вас освободить, но сами понимаете — не имеем на то права, — приговаривал он. — Однако вполне допустимо немного ослабить…

Я почувствовал, что шея, плечи и руки до самых запястий стали свободны, у меня даже появилась возможность привстать, чем я и воспользовался, хотя тут же осознал, что в таком положении долго не продержусь — мешала огромная нагрузка на спину. Но ни огорчиться, ни порадоваться толком я не успел.

Раздался дикий скрежет, дверь шлюза стала прогибаться, а затем лопнула, как банка испорченных консервов. Из продолговатой дыры выглянуло лицо… Господи! В лабораторию просунулась голова, начисто лишенная глаз и носа. Длиннющий язык медленно выдвинулся из страшной пасти, вытянулся в сторону замерших, как истуканы, ученых и слегка завибрировал.

Один из ученых по-детски пискнул, и для существа это словно послужило командой к действию. Извернувшись всем телом, обдирая бока об острые кромки дыры, он пролез в зал и с умопомрачительной скоростью атаковал даже не собиравшихся сопротивляться ученых.

А я успел только подумать «Мне конец!», когда от всех моих бывших мучителей остались только разбросанные по полу фрагменты тел. Забрызганное кровью существо медленно и плавно стало подбираться ко мне. Расставив когтистые руки в стороны, оно вытянуло красный язык и, словно наслаждаясь страхом беспомощной жертвы, лизнуло мне лицо.

Мне показалось, что по щеке провели наждачной бумагой, но на эту неприятность я почти не обратил внимания: в сравнении с тем, что ждало меня через секунду-другую, это было не стоившей упоминания мелочью.