Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

— У тебя случайно нет фотографий своей матери? — спросил Страйк.

— Есть, но они очень старые.

— Это не имеет значения. В данный момент мы просто пытаемся соотнести имена и лица.

— Они наверху, — сказала Нив. — Принести...?

— Если не сложно, — сказал Страйк.

Нив вышла из кухни. Страйк угостился печеньем.

— Охренеть как вкусно, — прохрустел он набитым шоколадной крошкой ртом.

— Не давай ему ничего, — посоветовала Робин, когда пес Бэзил положил передние лапы Страйку на ногу. — Шоколад очень вреден для собак.

— Она говорит, что тебе нельзя, — сказал Страйк фокстерьеру, запихивая в рот остаток печенья. — Это не я так говорю.

Они услышали шаги возвращающейся Нив.

— Вот мама, — она передала Страйку выцветший полароидный снимок.

Он предположил, что фото было сделано в начале девяностых. С него смотрела светловолосая Дейрдре Доэрти, в очках с квадратной оправой.

— Спасибо, — Страйк сделал пометку. — Ты не против, если я сделаю копию? Я не возьму оригинал.

Нив кивнула, и Страйк сфотографировал снимок на камеру смартфона.

— Значит, твоя семья прожила на ферме Чапмена три года? — уточнил Страйк у Нив.

— Верно. Я не осознавала этого, когда мы были на ферме, потому что там нет ни часов, ни календарей.

— Вот как? — переспросила Робин, думая о своих визитах по четвергам к пластиковому камню.

— Там никогда не празднуют дни рождения или что-то подобное. Я помню, как иду по лесу и думаю: «А не сегодня ли мой день рождения, даже не знаю». Но люди, управляющие этим заведением, должно быть, знали даты нашего рождения, потому что по достижении определенного возраста с тобой кое-что происходит.

— Что именно? — спросил Страйк.

— Ну, до девяти лет ты спишь в общежитии, где совместно ночуют и мальчики, и девочки. Затем ты перемещаешься в общежитие, где спят представители только твоего пола, и тебе приходится вести дневник, который читают Главы Церкви. Ясное дело, ты не станешь туда писать то, что на самом деле думаешь. Вскоре я поняла, что если напишу о том, чему научилась, и то, что мне понравилось, со мной все будет в порядке. «Сегодня я узнала больше о том, что такое ложное “я”, — проговорила она ровным голосом, — и о способах борьбы со своим ложным “я”. Я понимаю, что ложное “я” — это плохая часть меня, которая хочет плохих вещей. Очень важно победить ложное “я”. Мне понравился сегодняшний ужин. У нас была курица с рисом, и звучали песни».

Бэзил наконец улегся под столом, положив свою мохнатую голову на ногу Робин.

— Затем, когда тебе исполняется тринадцать, ты переезжаешь в общежитие для взрослых, — продолжила Нив, — и начинаешь посещать Явления и тренинги, чтобы стать чистой духом. Дети, выросшие в церкви, говорили мне, что чистые духом обладают особым даром. Помню, я мечтала по ночам, что очень скоро превращусь в чистую духом, разнесу стены общежитий, схвачу маму, Ошина и Мэйв и улечу с ними… Я не знаю, верила ли я, что это действительно возможно... После того, как ты пробыл там некоторое время, ты действительно начинаешь верить в безумные вещи.

— Но как становятся чистыми духом, я не могу рассказать вам, — чуть криво усмехнулась Нив, — потому что мне было всего одиннадцать лет, когда мы уехали.

— Ну, а каков был распорядок дня для детей помладше? — спросил Страйк.

— Заучивание церковных догм наизусть, много раскрасок, иногда водили в храм, чтобы там петь, — сказала Нив. — Невероятно скучно, и за нами очень пристально следили. Никакого нормального обучения. Очень редко нам разрешали гулять и играть в лесу.

— Я помню, как однажды, — тон Нив немного смягчился, — мы с Ошином нашли топор в лесу. Там стояло большое старое дерево с дуплом. Если забраться высоко по ветвям, то можно заглянуть в дупло. Однажды Ошин взял длинную ветку, начал шарить в дупле и увидел что-то на дне.

— Топор был примерно такого размера, — Нив развела ладони на расстояние тридцати сантиметров друг от друга, — и лезвие его было каким-то ржавым. Вероятно, его использовали для колки дров, но Ошин был убежден, что на нем была кровь. Однако мы не смогли дотянуться и вытащить этот топор.

— Мы никому об этом не рассказывали. Ты там быстро учишься никогда никому ничего не рассказывать, даже о самом невинном, но мы тайно сочинили целую историю о том, как Мазу отвела непослушного ребенка в лес и убила его там. Я думаю, мы сами почти поверили в эту байку. Все были в ужасе от Мазу.

— Ты тоже? — спросила Робин.

— Боже, да, — сказала Нив. — Она была… не похожа ни на одного человека, которого я когда-либо встречала в своей жизни.

— В каком смысле? — спросил Страйк.

Нив неожиданно вздрогнула, затем слегка пристыженно рассмеялась.

— Она… Я всегда думала о ней как об очень большом пауке. Ты не знаешь, что он может с тобой сделать, ты просто знаешь, что не хочешь быть рядом с этим существом. Вот так же я относилась к Мазу.

— Мы слышали, — сказал Страйк, — что на ферме избивали людей.

— Они держали детей подальше от подобного, — сказала Нив, — но иногда можно было увидеть взрослых с синяками или порезами. Ты привыкаешь никогда не расспрашивать об этом.

— И мы знаем, что одного мальчика привязали к дереву на всю ночь, — сказала Робин.

— Да, это... это было довольно распространенное наказание для детей, полагаю, — сказала Нив. — Дети не должны были рассказывать о том, как их наказывали, но, конечно, люди шептались об этом в общежитиях. Лично меня никогда сильно не наказывали, — добавила Нив. — Я подчинялась правилам и убедила Ошина и Мэйв сделать то же самое. Нет, дело было не в происходящих событиях, а в ощущении страха, которое не покидает тебя все это время. Всегда было это чувство близкой опасности.

— Мазу и Папа Джей оба могли творить чудеса — то есть теперь-то я знаю, что это не были сверхъестественные явления, но тогда я верила в них. Я думала, у них обоих есть особые способности. Они оба могли заставлять предметы двигаться, просто указывая на них. Я видела, как он левитировал. Все взрослые верили, что это происходит на самом деле, или вели себя, как будто так и надо, так что, конечно, мы, дети, тоже верили. Но главная страшилка для детей — Утонувший пророк. Знаете, кто это?

— Кое-что знаем, — ответила Робин.

— Мазу часто рассказывала нам о ней. Якобы она была идеальной маленькой девочкой, которая никогда не делала ничего плохого и была предназначена для важной миссии. Нас учили, что она утонула нарочно, чтобы доказать, что дух сильнее плоти, но она вернулась на ферму Чапмена в белом платье, в котором утонула, и появляется в лесу, где обычно играла. И мы видели ее, — тихо добавила Нив. — Пару раз по ночам я видела, как она стояла среди деревьев и смотрела в сторону нашего общежития.

Нив вздрогнула.

— Я знаю, что это, должно быть, был какой-то фокус, но потом мне много лет снились кошмары об этом. Я видела ее за окном своей спальни в Уитби, насквозь промокшую в своем белом платье, с длинными черными волосами, как у Мазу. Утонувший пророк глядела на меня, потому что мы все плохие и уехали с фермы Чапмена. Все дети на ферме Чапмена были в ужасе от нее. «Она слушает. Она распознает, если ты соврешь. Она придет и найдет тебя в темноте». Этого было достаточно, чтобы напугать нас всех и заставить вести себя хорошо.

— Да уж, как тут не испугаться, — сказала Робин.

Страйк вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.

— Могу я назвать тебе несколько имен, чтобы понять, помнишь ли ты кого-нибудь из этих людей? — спросил он Нив, которая кивнула в ответ. Но имена в начале списка, который зачитывал Страйк, были ей незнакомы.

— Извините, это было так давно, и если они не проживали с нами в общежитии...

Первым Нив узнала имя Кевина Пёрбрайта, и по ее реакции Робин поняла, что она не в курсе, что тот умер.

— Кевин Пёрбрайт, да! Я помню его и его сестру Эмили. Они были милыми. И у них была старшая сестра Бекка, которая вернулась вскоре после нашего приезда на ферму.