Круглый год. Сборник. 1974 - С. В. Орлеанская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
САКСАУЛЬНЫЙ ВОРОБЕЙ
Гнездо этот воробей строит в дупле саксаула. Знает, наверное, что солнце иногда так нагревает ствол саксаула, что яички в гнезде и насиживать не надо. Залетай только в дупло да переворачивай! А в свободное время можно по веткам беззаботно попрыгать, с соседями почирикать, на водопой к колодцу слетать.
САКСАУЛЬНАЯ СОЙКА
Жители пустыни называют её «чир-чире». Далеко слышен её громкий крик: «Чир-чир-чир-чир!» А ещё её зовут иноходцем — за быстрый бег. Целый день носится сойка по песчаным барханам, хватая ящериц и жуков. А когда досыта наестся и накричится, любит тихонечко посидеть на саксауле. За это её, наверное, и назвали саксаульной сойкой.
ЧЕРЕПАХА
Не такие уж черепахи неповоротливые, какими их все считают. Могут на кручи вскарабкаться, могут съехать с горы на щитке. Землю копать умеют. И даже бегают!
Бегают черепахи весной — играют в пятнашки. Догонит одна другую и стук панцирем в бок! Та вверх ногами. А как перевернётся, на ноги встанет, так бегом за обидчицей. И если догонит, тоже щитком стукнет.
Панцири черепах всегда в трещинах, ссадинах и царапинах. Трещины от лисьих зубов, ссадины от орлиных когтей. А царапины — от игры в пятнашки.
ЁЖ
Ежи и в пустыне живут. И тоже бегают по ночам. В свете луны вспыхивают вокруг ежа чьи-то глаза: зелёные, розовые, лазоревые. Но ёж не боится огненных глаз. Знает, что это глаза безобидных для него жуков, пауков, гекконов. Ну, а если что — сразу съёжится в шар и выставит навстречу колючки!
СЫЧ
Сычу положено жить в дупле. Но где найдёшь большое дупло в пустыне? И приспособился сыч прятаться в... норы! Благо разных нор вокруг много. В одной норе у сыча спальня. В другой — кладовая. А в другие норы лазает за добычей. Так и живёт.
ЭФА
Эфа — змея красивая, но злая и ядовитая. Рассердится, свернётся тугим кренделем и застрекочет. Чешуйки у неё на боках цепляются друг за друга и потрескивают, как масло на горячей сковороде. Теперь к эфе близко не подходи!
Ползает эфа не головой вперёд, как все другие змеи, а... боком! И за это её называют «ходящая боком».
ОРЁЛ
Гнездо своё орёл-беркут строит на самом крепком саксауле. Гнездо у него огромное, тяжеленное — не всякое дерево выдержит. По краям гнезда заячьи шкурки, птичьи крылья, вараньи головы. Сразу видно: ловкий охотник живёт!
В гнезде — белые пуховые орлята. А под гнездом воробьи живут. За орлиной спиной никто им не страшен.
Николай Сладков
Лескин С. Хлебосолы
ХЛЕБОСОЛЫ
Рассказ
Лето сорок второго года в задонских степях было жарким. Августовское солнце вовсю палило ребячьи головы, но Димка, Андрюша и Федя привыкли к этому.
После того как в начале войны их отцы ушли драться с фашистами, ребята очень сдружились, и почти дня не проходит, чтобы они не встречались, не рассказывали друг другу, что пишут их отцы с фронта, не делились всеми новостями села.
О войне до последнего времени ребята знали из коротких писем своих отцов да из разговоров взрослых. А вот несколько дней назад и в их селе стали слышны орудийные выстрелы, разрывы снарядов. Война приблизилась к их родным местам и где-то совсем недалеко будто остановилась.
— На Дону наши наподдали фашистам! — сказал однажды дядя Трофим. — Может, задержат их там.
Дядя Трофим сам воевал с фашистами, после тяжёлого ранения недавно вернулся с фронта, поэтому ребята верили каждому его слову о войне. Поверили и на этот раз, но теперь они всё чаще прислушивались к недалёкому грохоту, с наступлением темноты всматривались в огромное зарево в той стороне, где течёт Дон.
Вот и сейчас ребята забрались на курган, что высится за селом, и напряжённо прислушивались к орудийной стрельбе. Вдруг Димка Снегирёв посмотрел на просёлочную дорогу и глазам своим не поверил. Прямо к ремонтной мастерской медленно двигались два большущих танка.
— Глядите! — воскликнул Димка.
Федя и Андрюша остолбенели, молча и удивлённо смотрели на лязгавшие гусеницами чудовища.
Первым пришёл в себя Федя Дубко.
— Скорее домой!— Он поддёрнул штаны, будто собираясь бежать.
Димка посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Потому что, может, это немецкие, — нерешительно высказал догадку Федя, словно оправдываясь за только что проявленное малодушие.
Андрюша, не говоря ни слова, посматривал то на приближавшиеся танки, то на своих дружков. Он был тоже не прочь побежать домой, но не хотел, чтобы Димка заподозрил его в трусости.
— Может, и не немецкие,— стараясь казаться спокойным, сказал Андрюша. — А почему один танк тянет за собой другого?
Уже темнело, и как Димка ни вглядывался в танки, как ни старался прочесть надписи на их башнях, ничего не получалось.
— Не разобрать, что на них написано! — заявил он, ни к кому не обращаясь. Потом, глядя на Андрюшу, пояснил:— И первый не тянет второго, а буксирует. Понял? Второй, значит, поломанный или подбитый.
Андрюша в знак согласия молча кивнул головой.
Танки между тем подошли к мастерской и остановились. Мотор заглох, и снова наступила тишина, которая лишь изредка нарушалась орудийными выстрелами.
Федя и Андрюша смотрели на Димку, своего восьмилетнего дружка. Ребята были на целый год старше Димки, но они считали его самым рассудительным и сейчас ожидали, что он скажет. А тот сказал:
— Пошли посмотрим, что это за танки!
Федя опять поддёрнул штаны и посмотрел в сторону села, а Прохоров Андрюша, уже не задумываясь, что о нём подумает Димка, возразил:
— Ты что, Дим! А если это вражеские танки?
— Так мы
