Объект подлежит уничтожению (СИ) - "Fa-Natka"

— Ты пропустила одну цифру.

Итан показывает пальцем на график, а я с непониманием раз за разом сверяю порядок значений и к удивлению отмечаю, что действительно была невнимательна. Разочарованно выдыхаю. Похоже, я могла допустить ошибку и в других строчках. Так и знала, что всё испорчу. Теперь всё необходимо начинать сначала.

— Прости, я правда хотела помочь.

Разворачиваюсь на стуле, виновато опустив глаза.

— Эй, ты чего. Ты и так помогаешь. Всего одна цифра, Эш. Просто надо быть внимательнее. Иногда можно не заметить чего-то очевидного.

2092 сбрасывает перчатки на стол и улыбается, глядя на моё виноватое выражение лица. Засмеявшись себе под нос, когда я надула губы, Эванс склоняется ближе, мгновенно попадая в поле зрения. И конечно же я обожаю внимание. Просто не могу не смотреть на него, потому что чувствую притяжение.

— Корд, мы собрались подорвать половину Ребут-сити, а ты правда переживаешь за какие-то цифры?

Улавливаю лукавые искорки в его глазах и не могу удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Даже озвученные страшные слова сейчас не волнуют. Особенно, когда он так смотрит.

— Ты явно псих, Эванс.

— Угу. Это всё твоё пагубное влияние. До знакомства с тобой я был весьма правильным объектом. Не нарушающим законы города.

Он говорит это нарочно серьезно, но глаза выдают эмоции. Да он ведь просто шутит сейчас. Вижу это по тем маленьким искоркам в его взгляде. Толкаю его в грудь, заливаясь смехом. Правильный объект звучит из его уст как что-то странное. И тем более, это совершенно не сочетается с его личностью. Человек, который умудрился отхватить уже девять меток, явно не соответствовал идеалам общества. И конечно, Эванс тоже знает об этом.

Снова в шутку легко толкаю его, перекручивая сказанную фразу. Он начинает щекотать меня, и я смеюсь ещё громче. Он так близко сейчас, что я начинаю ощущать лёгкое смущение. И едва могу протянуть возмущённое «Эй», когда Итан оставляет поцелуй на моей шее. Я продолжаю смеяться от щекочущего ощущения его дыхания на нежной коже. Но как только его язык касается шеи, разгоняя по телу отряды мурашек, смех сменяется глубоким вдохом. От веселья не остаётся ни следа, заполняя меня новой волной совершенно других мыслей. Одно прикосновение, и я сгораю. Я скучала по этим запретным ласкам.

Он отрывается от меня, хитро ухмыляясь.

— Всё ещё считаешь это смешно? Я действительно был достаточно предан системе. — На этой фразе он смешно жестикулирует, прижимая руку к груди и закатив наигранно глаза. — Совратила меня, а теперь смеёшься.

Мне нравится, когда он улыбается. На щеках виднеются едва различимые ямочки, а у уголков глаз маленькие морщинки. Это придает его лицу более юный вид.

— Кто кого совратил, интересно?

Пытаюсь состроить невозмутимый вид, но разве возможно удержаться, когда уголки губ сами ползут вверх?

— Конечно же ты меня. Разве можно быть такой нереальной? Ни один даже самый правильный служитель системы не смог бы устоять. Какие могут быть законы и правила, если единственное, о чем могу думать, это то, как я беру тебя прямо на этом столе?

Он проговаривает эти слова так серьёзно. И я мгновенно задыхаюсь, ощущая как последняя фраза возбуждает меня. Лишая способности трезво мыслить. Я уже забываю, о чем мы говорили только что, а в голове так и крутится на повторе нежданная мысль. Но разве я сама не хотела этого? Не представляла столь запретные действия. Ведь ради этого я собственно и тратила утром время на сборы. Желая нравиться Итану. Ещё с момента просмотра того видео, я постоянно думала о подобном. Это дико возбуждает. Мы ведь практически на виду, в лабораторию всегда кто-то может войти. И тем не менее перспектива пересечь грань ещё раз затмевает здравый рассудок. А чувство опасности только подстёгивает азарт. Поэтому я решаюсь действовать.

Поднимаюсь со стула и подхожу ближе. Итан наблюдает за моими действиями, ожидая, что же я буду делать. И я останавливаюсь в шаге от него. Пальчики скользят по халату, расстегивая крепления. Провожу ладонью по рубашке, отмечая, как дыхание становится более глубоким, а мышцы его груди напрягаются от моих прикосновений. Они как камень, скрытый тканью. Закусываю губу и поднимаю взгляд, мгновенно утопая в бескрайних радужках небесного цвета. Поддеваю пальцами пуговки, открывая обзор на его тело. Шея, ключицы, которые всё ещё находятся в плену одежды. Отодвигаю воротник и, привстав на носочки, касаюсь губами пульсирующей артерии. Слышу вдох, и руки Эванса мгновенно заключают меня в плен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Корд, ты действуешь на меня лучше любого чипа. Напрочь отключаешь сознание.

Его бархатный голос с лёгкой хрипотцой тоже действует на меня деструктивно. Я не способна думать ни о чем, а желание затмевает мысли. Стоило всего раз испытать сладостное удовольствие от его близости, и сейчас, я как зависимая, желаю очередную дозу.

— Я соскучилась.

Тянусь к его губам, желая унять жажду, которая наполняет каждую клетку тела.

— И я…

Проговаривает мне прямо в губы, обжигая дыханием, и в следующий момент я уже ощущаю желанное прикосновение. Поначалу лёгкое, будто он впервые пробует мои губы на вкус, но с каждой секундой поцелуй набирает обороты. А когда язык Эванс проникает в мой рот, я окончательно погибаю. Жажда нарастает, несмотря на то, что он целует меня. Её не утолить просто прикосновениями. Ощущаю, как это желание затягивается внутри, пуская по венам разъедающий яд. Руки, блуждающие по моему телу, разгоняют электрические разряды, вызывающие дрожь. Я не замечаю, когда Итан успевает расстегнуть мой халат и часть пуговиц на рубашке. Только когда он жадно припадает к шее, выдыхаю тихий стон. Сгорая от каждого касания губ.

Пальцы не слушаются, когда я пытаюсь дальше расстегнуть его рубашку. Эванс отстраняется, и я будто в один момент рассыпаюсь молекулами. Глаза, потемневшие от желания, затягивают меня в водоворот. Сводят с ума окончательно. Он быстро справляется с креплениями, отбрасывая ненужную вещь на спинку стула, а я жадно поглощаю взглядом каждое его движение.

— Так лучше?

Словно насмехается надо мной, потому что от одного взгляда на его тело меня бросает в жар. Значительно лучше! Он помогает мне снять вещи, чередуя действия с поцелуями. И я уже не знаю реальность это или плод моей фантазии. Сердце стучит настолько быстро, будто вот-вот пробьет грудную клетку. И стоит Итану провести ладонями по обнаженной коже, как на теле остаются незримые дорожки. Его прикосновения пробуждают неконтролируемую тягу. Мне до одури необходимо, чтобы он был ближе. Тело желает большего, и я послушно иду на поводу, позволяя Эвансу стянуть с меня штаны.

Он на мгновение останавливается, очерчивая взглядом каждый изгиб моего тела и наслаждаясь открывшимся видом. А после рывком усаживает на стол. Зарываясь рукой в мои волосы притягивает ближе, впиваясь губами в диком поцелуе. Это уже не просто ласки, это настоящая война на выживание.

Резким движением придвигает меня к краю стола, чувствую, как противно скрипит поверхность столешницы от соприкосновения с обнаженными ягодицами. Кожа мгновенно полыхает от трения. Но я не успеваю обратить на это внимание. Потому, что единственное что мне сейчас необходимо — почувствовать его. Ладони скользят по его плечам, я зарываюсь пальчиками в его волосы и, не разрывая поцелуя, пытаюсь притянуть его ещё ближе. Он на секунду отпускает меня, расстёгивая ширинку. За пеленой страсти я ничего этого не замечаю. Как погибающий за глотком спасительного воздуха тянусь к его губам. Наше дыхание смешалось воедино.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И когда он прижимает меня к себе и забрасывает мою ножку, согнутую в колене, на свою талию, я окончательно теряю связь с происходящим. Одним движением он проникает внутрь, толкаясь в меня. И я не выдерживаю, вскрикивая от ощущения долгожданной близости.

— Тише, маленькая. Иначе сейчас сюда сбежится весь город.

От его обжигающего дыхания и этих слов, сказанных шепотом, меня прожигает дотла. Итан чуть прикусывает мою нижнюю губу, сжимая меня в крепких объятиях, и начинает двигаться. Резко, немного грубо, но это до безумия приятно. Я едва сдерживаю стоны, стараясь не задохнуться.