Розалина снимает сливки - Алексис Холл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гарри толкнул ее локтем.
– Думаю, ты прошла, друг.
– А теперь, мои маленькие имбирные орешки, – начала Грейс Форсайт, – настало время опустить крекер вечности в кофейную чашку судьбы. То есть итоги подведены. И я с радостью объявляю, что на этой неделе победителем стал человек, чьи нанхатаи были нанхатастическими, в чьем печенье было ровно столько бренди, сколько нужно, и кто, что самое главное, приятно нас всех опьянил. Все верно, это Розалина.
Розалина столько раз сомневалась, выиграет ли эту неделю или провалит, что была искренне шокирована.
Раздались обычные вежливые аплодисменты, а затем лицо Грейс Форсайт вытянулось.
– Мой мучительный долг – выявить пекаря, чье печенье, к сожалению, рассыпалось. И на этой неделе это Клаудия. Нам жаль наблюдать, как ты уходишь.
Клаудия не любила обниматься, но это было телевидение, поэтому у нее не было особого выбора.
– По правде говоря, – сказала она камерам, – когда я записалась на это шоу, чувствовала себя выгоревшей на карьерном фронте. И я подумала, что раз уж так люблю выпечку, то в сорок лет смогу свернуть налево. Но, как оказалось, главная причина моей любви к выпечке в том, что я люблю ее готовить, когда мне хочется, а не когда не хочется. Так что… э-э… мне очень хочется вернуться к этому занятию, а еще вернуться к работе. Которую, как я вспомнила, тоже люблю.
Для Розалины проходить интервью было сложно даже тогда, когда достаточно было сказать: «Ну, все могло бы пройти лучше», но это было гораздо сложнее, когда надо и ответить, и сделать это так, чтобы не показать ни ложную скромность, ни самодовольство.
– Очень приятно, – попыталась она. – Мне… Мне действительно очень приятно.
– Ты не хочешь позвонить своей дочери? – спросил Колин Тримп.
– Хочу. На обратном пути.
– Мы можем сделать это на камеру?
Она не знала, как относиться к тому, что Амели, пусть даже только ее голос, станет достоянием общественности, когда она еще слишком маленькая, чтобы понимать, что делает. Но Розалина уже встала на тонкий лед после того, как настояла на том, чтобы ей разрешили позвонить домой в середине сезона. Кроме того, она подписала кучу отказов, которые означали, что производственная компания фактически владеет ее жизнью, поэтому достала телефон и позвонила домой.
– Да пошло оно все, – первая фраза Лорен в трубку. – Твоя гребаная дочка. Она заставляет меня смотреть один и тот же эпизод «Голубой планеты» по кругу последние пять часов. Тот самый эпизод про жутких рыб в темноте и мертвого кита. Мне будут сниться гребаные кошмары, Роз, гребаные кошмары.
Розлина поморщилась.
– Тебя записывает камера.
– Вот же дрянь. Существуют и другие программы о рыбах с выпуклыми глазами.
– Думаю, съемочная команда против того, чтобы ты говорила: «Да пошло оно все».
– Да, – отозвался Колин Тримп, – если вы обе перестанете это повторять, очень нам поможете.
– Амели рядом?
– До сих пор смотрит «Голубую планету».
– Ты же знаешь, что ей можно сказать «нет».
– Я пыталась, – вздохнула Лорен, – но ничего не получается.
– Это мама? – послышался голос Амели.
Между свиданием с Аленом и шоу прошло всего три дня, но внезапно это показалось вечностью.
– Да, это я. Угадай, что…
– Ты знала, что существуют подводные стоячие трубы, на которых живут черви? И крабы, которые едят червей. И рыбы, которые едят крабов. И что все вокруг красное и белое. И есть рыбы, которые становятся невидимыми, а есть рыбы с большими глазами, которые их видят. И если ты хочешь увидеть рыб, придется отправиться на специальной подводной лодке. И если ты поставишь чашку на подводную лодку, то она расплющится до очень-очень маленьких размеров.
– Нет, не знала. Это здорово. Так вот, мама…
– А еще есть осьминог с большими ушами по имени Дамбо, как у слона в фильме. А еще есть рыбы, которые завязывают себя в узлы, и акулы, которые прогрызают большие дыры в мертвых китах и делают ам-ам-ам.
– Милая, мама выиграла раунд с печеньем.
Последовало молчание.
– С печеньем «Не для Амели»?
– Да.
– Ну, я рада, что ты победила, потому что ты великолепная. Но я считаю, что все должны иметь возможность есть печенье. Поэтому мне кажется, что ты сделала дискриминирующее печенье, и оно не должно было победить. А еще есть кальмары, которые светятся, и рыбы с лазерами.
Отлично. Пристыжена на телевидении собственным ребенком за то, что нетерпима к любителям печенья.
– Скоро я буду дома.
– Это хорошо. Тогда мы сможем посмотреть передачу о кальмарах, потому что тетя Лорен сказала, что больше не будет смотреть ее со мной.
– Люблю тебя до луны и обратно.
– Люблю тебя до дня моря и обратно. Это ближе, чем до луны, но мы о нем меньше знаем.
Положив трубку, Розалина перевела тревожный взгляд на Колина Тримпа.
– Вы получили то, что хотели?
– Честно говоря, вряд ли мы вставим этот разговор полностью.
Теперь, когда она выполнила свои телевизионные обязанности, Розалина могла уйти – или, по факту, отправиться искать Алена. Она до сих пор не знала, какой ярлык наклеить на их отношения, если таковой вообще был нужен. Но она выиграла и хотела отпраздновать это с кем-нибудь, желательно с тем, кого кальмары интересовали меньше, чем она.
Наконец, она нашла его на парковке, где он ждал машину с сумкой у ног и слегка задумчивым видом.
– Привет.
Это было не самое оригинальное приветствие, но кричать «Я выиграла!» в тот момент ей показалось по-детски. Как и фантазия о том, что он ее обнимет и поздравит.
– И тебе привет. Мне было приятно провести с тобой эту неделю, и я подумал, не хочешь ли ты повторить в этот четверг?
Она хотела. Очень хотела. И испытала… облегчение. Оно было слишком сильным и заставляло чувствовать себя жалкой. Но она была рада. Рада, что нанесла хороший визит.
– Вряд ли у меня получится. В этот раз было довольно трудно взять отгул на работе и найти няню. Если я возьму его еще раз так скоро, могу потерять работу и всех своих друзей. Вернее, свою единственную подругу.
– Очень жаль. – Он казался разочарованным, и его манера, в целом, была сдержанной. – Мне бы хотелось видеться с тобою чаще. Но если это невозможно, я понимаю.
– Эм… – Может ли это показаться назойливым? Назойливость – не лучший вариант. – Я имею в виду, если ты когда-нибудь
