Древний Восток - В. Струве (ред.)

(«Крепость погибших баранов»), «Адам-Ульчен-кала» («Крепость мёртвого человека»), «Кум-Баскан-кала» («Крепость, засыпанная песком»). Но ни эти названия, ни даже озеро «Барса-кельмес» («Пойдёшь — не вернёшься») не могли остановить археологов; исследователи неуклонно двигались вперёд.

По дороге их застигла песчаная буря. Всё пространство заполнилось тучами раскалённого песка. Исследователи с трудом добрались до стен древних развалин, где можно было укрыться от всепроникающих песчинок. Несмотря на ужасающий вихрь и, крутящиеся тучи песка, больно хлеставшие и обжигавшие лицо, работы не прекращались ни на минуту. Разведка продолжалась, обследованы были несколько крепостей, установлены места древних каналов, намечены пункты будущих раскопок.

Несмотря на приобретённый опыт, на хорошее снаряжение экспедиции, трудности археологической работы в пустыне по-прежнему оставались огромными. Только энтузиазм советских учёных, их самоотверженная преданность делу позволили в течение первых лет достигнуть больших результатов. За четыре года было пройдено 1 500 километров разведочных маршрутов, открыто 400 новых памятников, тщательно раскопано 14 поселений. Были установлены границы хорезмского царства в древности и в средневековье, найдены русла древних каналов.

….. В 1945 г., после победоносного разгрома гитлеровской Германии и окончания войны, раскопки возобновились с невиданным энтузиазмом. Особенно это можно сказать про раскопки последующих лет, когда археологи с земли поднялись в небо и с высоты полёта стали обозревать огромные просторы пустыни. Вот как описывает С. П. Толстов в своём дневнике экспедиции полёт над пустыней:

«С высоты открывается широкая панорама памятников. На фоне темно-серых пухлых солончаков ясно видна оросительная система — большой канал в виде двойного светлого пунктира обветренных бугров, остатков боковых дамб, с несколькими параллельными полосами боковых, более старых русел, проходя с юга на север к востоку от развалин. Ясно видно ответвление, уходящее на северо-запад, обходя развалины с запада. Летим над Топрак-кала, и сразу возникают перед нами в новом виде многократно исхоженные нами окрестности крепости. С земли — это монотонное пространство черновато-серых, мёртвых, пухлых солончаков, местами покрытое заросшими буграми. Сейчас перед нами за пределами стен города открывается картина сложных планировок. С севера от города вырисовываются очертания обширного прямоугольного пригорода и чёрная решётка внутренних планировок, выделяющихся на серой поверхности солончака.

На юг от ворот города, прямо продолжая линию его главной улицы, тянется прямая, светлая полоса, упирающаяся в нескольких километрах в берег описанного выше канала — видимо, след ведшей в город большой древней дороги».

Когда во время первой мировой войны военные лётчики поднялись над. Сирийской пустыней, они сделали — целый ряд интересных наблюдений, обнаружили места древних, городов, развалины крепостей. Фотографирование с воздуха позволило обнаружить планы древних городов и укреплений, не видных с земли. Это уже давно натолкнуло археологов на мысль о том, чтобы пользоваться помощью авиации при раскопках. Но до сих пор это были случайные разведочные полёты на небольшом пространстве, фотографирование отдельных памятников, июни были очень мало связаны с самими работами на раскопках.

Советский учёный С. П. Толстов впервые ввёл авиацию в практику раскопок, совершил обследование большого района и изучил при помощи авиации много новых сторон в истории древнего Хорезма. 26 августа 1946 г. лётная группа экспедиции вылетела на двух самолётах с посадочной площадки и начала обследование района «земель древнего орошения», где работали археологи.

Внизу под крылом самолёта простирается вся эта область, бывшая когда-то цветущим краем, изрезанным вдоль и поперёк сверкающими на солнце каналами. Теперь же здесь только бесконечные пески пустыни, а среди них тут и там разбросаны следы древней жизни, следы некогда цветущей культуры.

Вот они, эти трудно различаемые с земли следы: непонятные очертания древней ирригационной сети, скрывающиеся за размытыми буграми и валами, контуры древних городов. Как легко читать с воздуха развернувшуюся внизу археологическую карту; легко потому, что за пять лет скитаний в пустыне каждый памятник, каждый холмик тщательно обследован и изучен внизу, на месте.

15 октября того же года были окончены лётные работы экспедиции, был завершён «полёт через тысячелетия», как называет его С. П. Толстов. 9 тысяч километров осталось позади, был обследован весь район «земель древнего орошения».

Авиаразведка помогла экспедиции изучить древнюю ирригационную сеть и нанести её на карту древнего Хорезма. Были сделаны с воздуха аэросъёмки и точно составлены планы поселений и городов, обнаружено более двухсот новых археологических памятников.

Археологическая экспедиция открыла давно забытую книгу истории древнего Хорезма и рассеяла туман окутывающих её легенд и сказаний; После многолетних работ Хорезмской экспедиции под руководством Сергея Павловича Толстова, после выхода в свет его большого труда «Древний Хорезм», удостоенного в 1949 г. Сталинской премии, мы имеем полное право сказать, что в главных чертах история древнего Хорезма, прошлое нашей Узбекской Советской социалистической республики нам уже известно. Осталось ещё много неясного, ещё не на все вопросы можно дать ответы, нужно решить ещё много важных и серьёзных задач — работы впереди ещё много. Но всё же первый шаг, и притом очень большой, шаг, уже сделан.

Огнепоклонники и загадка Вары[90]

На вершине холма среди лесных зарослей стоит большое жилище овальной формы. Низенькие стены из деревянных жердей почти скрыты навесом высокой конусообразной крыши из тростника. В одном месте навес несколько шире — там дверь.

Откроем её и войдём внутрь этого необычного вида дома-шалаша. Внутри полумрак — дым смешивается с запахом пищи. Пройдём через узкий переход, образованный двумя рядами столбов, и выйдем на широкую площадку в центре дома. Мы пришли к большому очагу; в нём горит огонь, и его дрожащее пламя неверным рассеянным светом озаряет внутренность помещения.

Осматриваемся по сторонам. Помещение это очень велико. Слева широкая свободная площадка. Справа такая же площадка, но там горит около полутора десятка небольших очажков. Отблески их пламени освещают фигуры женщин, которые хлопочут у огня. Одни из них острыми гладкими кремнёвыми ножами вспарывают брюхо большой щуки или сома, другие уже покончили с чисткой рыбы и варят её на очаге в небольших глиняных сосудах неправильной формы. Стенки сосудов тонки, хорошо обожжены и украшены орнаментом из прямых линий. Сразу видно, что эти сосуды делали мастера, специалисты своего дела. Неправильная — форма сосуда происходит от того, что его делали без гончарного круга.

Около каждой женщины вертятся малыши. Они возятся друг с другом, дерутся, играют и наполняют дом звонкими криками и визгом. Взрослые мужчины и старшие ребята на охоте в лесу и на рыбной ловле у реки.

Вчера был хороший улов, поэтому на всех очагах варится рыба. А когда после удачной охоты мужчины приносят с собой туши убитых оленей или диких кабанов, тогда в хижине вкусно пахнет мясом.

Вечером, после возвращения Охотников и рыболовов, в доме шумно и весело. У каждого очага собирается своя семья. Юноши, поев у своего очага, собираются на свободной площадке слева. Там происходят священные танцы, общинные обряды.

Ночью всё в доме затихает, очаги гасят, только в очень холодные ночи их кое-где оставляют, чтобы согреться. Но самый большой очаг посередине хижины горит непрерывно день и ночь, в нём всегда поддерживают огонь, на нём никто не готовит, здесь приносят жертвы, поклоняются огню.

Где же находится этот дом, в котором живёт целый род огнепоклонников? Теперь его нет нигде. Но около 5000 лет назад (в III тысячелетии до нашей эры) такие дома были расположены к югу от возвышенности Джанбас-кала, в северной части Узбекистана. Археологи раскопали места этой древнейшей стоянки каменного века и по найденным вещам узнали жизнь древних обитателей этих мест.

Попробуем вслед за археологами «прочесть» найденные ими памятники и проследить, как по ним восстановили картину жизни людей за пять тысячелетий, до нас.

Дом, конечно, не сохранился до наших дней, но на одном из барханов, в котловане, сохранились остатки брёвен, обуглившийся камыш крыши. Хорошо видны границы жилища. По этим остаткам можно было представить себе и его общий вид. Очень помогло восстановлению типа дома то, что такие жилища и до сих пор встречаются у некоторых отсталых народов, как, например, у андаманцев, жителей острова Цейлон.