Пресвитерианцы. Вторая армия - Василий Кленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — как-то неожиданно глухо ответил Канетомо. — Так не пойдет. У вас ни пушек, ни ружей… Нет. Мне нужно защищать свои земли, если вдруг Оучи пойдут в мою провинцию…
— Главнокомандующий, это ошибка! — полковник Стены даже шагнул к сюго. — Сейчас надо не распылять силы, а наоборот собирать их в кулак. Поверь, Оучи не решатся пойти в Хиго, оставив нас за спиной. Они либо дадут нам здесь бой, либо отойдут в свои земли…
Канетомо Кикучи, скривившись, отмахнулся от слов полковника, словно, от жужжания назойливой мухи.
— Мои люди уходят домой, — отрубил сюго. — Все. Те, что служат в ваших… полках — тоже. Я забираю всех своих подданных.
— Твои подданные? — Ли Сунмон внезапно сузил глаза, заправил за пояс большие пальцы рук и раздвинул плечи. Наглость сюго, видимо, достала даже его. — В этом замке служат только подданные Южного двора. Здесь — только воины Армии Старого Владыки. Хочешь кого-то забрать? Ну, попробуй сделай это, князь!
Ли Сунмон моментально разжаловал Кикучи с «главнокомандующего» до «князя» и смотрел на него, не мигая. Готовый к любой реакции сюго. Опешивший Канетомо удивленно смотрел на чосонского выскочку, на полностью готовый к бою замок…
— Да пусть вас тут всех демоны сожрут! — рявкнул он, наконец, вскочил на коня, и умчался прочь.
— Надо же, — вздохнул ему вслед Гото Арита. — Я думал, он захочет сына с собой забрать. А он: «мои подданные»…
— Не любит он почему-то Мочитомо, — не оборачиваясь, ответил Ли Сунмон. — Постоянно в заложники отдает…
Войско Кикучи отправилось на юг практически сразу. Более тысячи бойцов Хисасе Мацууры какое-то время неуверенно топтались посреди крестьянских полей, а потом тоже двинулись в сторону родной провинции Хидзен. Этому в замке уже не удивились: как возникают настоящие проблемы, все ниппонские даймё бегут по своим углам.
Огромный и могучий союз из пяти провинций перестал существовать.
— И что мы теперь делать будем? — полковник Ким Ыльхва неуверенно оглядел весь штаб.
— Посмотрим, — пожал плечами Ли Сунмон. — Может, Оучи еще и не придут.
Глава 21
Оучи пришли через два дня.
Гванук, услышав глубокий звук тревожного набата, совершенно не удивился и не испугался. Наоборот, на сердце полегчало: наступила понятная ясность ближайшего будущего. Впереди враги, рядом — друзья. Первых надо по возможности бить, вторых — защищать. Это было намного понятнее и приятнее того, что ему поручили делать старый генерал с Полукровкой.
Быстро обувшись, накинув дурумаги, он кинулся искать Ли Сунмона. Тот был уже на облюбованной восточной башенке, равно как и почти все полковники.
— Что-то ты разомлел без генерала, О! — с непривычно широкой улыбкой поприветствовал он адъютанта. Кажется, и его, и всех вокруг только обрадовало появление врага. — При нем-то порасторопней носился.
И комендант быстро перешел к делу. Темная масса вражеской армии виднелась далеко на востоке, у самых предгорий. Понять ее размеры пока не представлялось возможным. Но у Южной армии имелись особые глаза и уши.
— Монгол, твои люди сосчитали их?
— Примерно, — кривоногий полковник Сук вышел немного вперед. — Их всадники еще вчера появились, вынюхивали всё в долине. Я думаю, выясняли: остались ли у нас Кикучи с Мацуурой. А когда поняли, то помчались назад, докладывать. А я на их пути тайные посты установил. Еще не все вернулись, но получается, что у Оучи от восьми до девяти тысяч. Все-таки наши сюго их ощутимо потрепали. Правда, побитых нет, все здоровые, оружие и доспехи справные. Видимо, раненых оставили позади. Самураев довольно много, наверное, около трети. Но не все конные. Да! — он вдруг спохватился. — Видели наши пушки! Их тащат сюда!
— Странно, — удивился комендант. — Неужели они уже научились ими пользоваться?
— У них могут быть наши пленные канониры, — напомнил Гванук.
— Ладно, разберемся, — отмахнулся Ли Сунмон. — Теперь посмотрим, что имеется у нас.
Началась привычная и отработанная рутина: каждый полковник вставал и называл точное число готовых к бою людей, а также раненых, больных, отсутствующих. Уточнял, как в его полку с оружием, боеприпасами. А комендант Ли Сунмон цифрами тайного языка заносил это всё на бумагу. Внизу, под столбиком чисел, вышло почти 4200 воинов. Замок был забит солдатами под завязку. Другое дело, что имеющаяся армия была малопригодна именно для обороны крепостей. Наибольшее число бойцов представлял практически слившийся воедино лучно-копейный полк Бамбука и Стены: 10 рот и 1400 обученных бойцов. А вот дальше были крохи. У Чхве Сука Монгола имелась только одна конная разведрота; от полка Пса осталось всего три большие мортиры и пара десятков канониров; по две роты Головорезов и Дуболомов и все — без командиров. Зато имелся полный полк Гото Ариты — шесть рот, 850 всадников. Всадников! Которых в осаде толком не используешь. И более тысячи Щеголей — семь рот новых, толком не обученных и в боях не проверенных солдат.
Гванук вдруг понял, что два полных полка из трех — полностью ниппонские. А, если учесть, что и в других подразделениях имелось немало местных рекрутов, то выходило, что в Южной армии (ну, той части, что осталась в Даздайфу) чуть ли не две трети ниппонцев!
Ли Сунмон долго рассматривал полученный список, переводил взгляд с него на план замка, потом обратно. Вздыхал.
— Послушай-ка, О! — окликнул он адъютанта. — Мне понадобится твоя помощь.
— Конечно, комендант! — радостно вскинулся Гванук.
— Поручаю тебе командование сводным полком Головорезов и Дуболомов.
— Что?
— Да ты не пугайся. Видишь, ситуация тяжелая. Сиятельный нас почти обезглавил, забрал и Чахуна, и Угиля. Ыльхве придется практически двумя полками командовать. Людей нет. А ты при штабе с самой высадки, в управлении боем участвовал, с огнестрельным оружием знаком хорошо. И к Головорезам особый подход имеешь.
— Но я же…
— Говорю тебе, не бойся. Ведь всего четыре роты. Хотя… — Ли Сунмон повернулся в другую сторону. — Канетомо Кикучи! Тебе нужно сразу после заседания штаба отобрать всех своих стрелков из ружей, определить для них командира — и передать в распоряжение О Гванука.
— Как⁈ — вспыхнувший командир Щеголей даже вскочил. — Почему? У меня на весь полк их меньше сотни!
—
