Соната незабудки - Санта Монтефиоре

Молодая женщина положила руку на сердце, которое прыгало, как сердечко загнанной в угол мыши.

— Все в порядке, — прошептала она. — Я не могу уснуть.

— Темно, nʼest-ce pas?[18] — сказал он, облокачиваясь на пианино.

Когда глаза привыкли к свету, Одри увидела, что на Марселе длинный халат и тапочки. Она выскочила из комнаты в ночной сорочке, и теперь ей пришлось прикрываться руками.

— Да, — ответила она, потупив взгляд.

— Когда я сюда приехал, ночи были настолько темными, что мне казалось, будто пришел конец света.

— Я вас понимаю, — улыбнулась Одри.

— Когда мне не спится, я рисую.

— В темноте?

— Я зажигаю свечу. Свет свечи даже темноту делает романтичной.

— Что вы рисуете?

Марсель пожал плечами и воздел руки к небу.

— Все, что задевает струны моей души.

— Сисли?

Марсель какое-то время с любопытством смотрел на Одри. Легкая улыбка тронула уголки его рта.

— А для кого вы играете?

— Для себя, — осторожно ответила она.

— Вы играете очень эмоционально, — заявил Марсель.

— Но вы же не слышали, как я играю, — нервно рассмеялась она.

— Я слышал. Сегодня днем мелодия поднялась ко мне на чердак, и я замер. Я узнал ее, но не смог вспомнить, где раньше ее слышал.

Одри застыла в ужасе.

— Уже поздно, и я устала, — сказала она, вставая. — Думаю, пора ложиться спать.

— Вы совершенно правы. Я слишком устал, чтобы рисовать, — ответил он шепотом. — Я провожу вас, чтобы вы не заблудились.

— Спасибо, — сказала она, следуя за лучом фонарика.

— Вы привыкнете к темноте, Одри. Просто перестанете ее замечать. Как бы то ни было, но темнота помогает нам прятать свои секреты.

Одри вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Неужели Марселю удалось прочитать ее мысли? Она закусила губу. Он слышал, как она играла сегодня днем, и, конечно, узнал мелодию Луиса, потому что, по словам Сисли, тот чуть не свел их с ума. Фортепиано давало возможность выплеснуть свои чувства, а Марсель не был глупцом. И сейчас он пришел, чтобы все для себя выяснить.

Она тяжело вздохнула и подошла к кровати. И вдруг под одеялом она заметила маленький комочек, который шевельнулся, потягиваясь, а потом снова свернулся клубочком.

Леонора открыла глаза.

— Где ты была? — мягко спросила она, не отрывая голову от подушки.

— Милая, ты боишься темноты? — спросила Одри, устраиваясь рядом с дочерью и крепко обнимая ее.

— Да, — ответила девочка. — И я боюсь идти в школу-пансион. Я хочу остаться здесь с тобой и тетей Сисли. Мне понравились тетя Сисли и Барли.

— Знаю, любовь моя, мне бы тоже хотелось, чтобы ты осталась. Но ты уже взрослая девочка. Тебе там понравится.

— Я знаю, просто я глупая.

— Нет, ты не глупая, и я прекрасно тебя понимаю. У тебя все будет хорошо. И я тоже буду по тебе скучать. А теперь спи, моя любовь, утром твои страхи исчезнут.

Леонора крепко обняла маму, прижимая к груди своего Потрепанного Кролика. Одри закрыла глаза, наслаждаясь теплотой тела дочери. Совсем недавно Леонора была маленькой, впереди у них было безоблачное будущее, и никто не думал о разлуке. Она, мать, не увидит, как она растет, и маленькие перемены, которые происходят в ребенке день ото дня, пройдут незамеченными. Она не сможет помочь Леоноре выполнить домашнее задание, не обнимет ее, если той станет страшно, не сможет подбодрить, если девочке понадобится поддержка. Она слушала дыхание дочери, вдыхала мягкий запах мыла, смешанный с запахом детства. Личико Леоноры было теплым и нежным, и каждый раз, когда она целовала его, Леонора теснее прижималась к ней во сне, чувствуя себя защищенной. Но Одри не могла уснуть. Она думала об Айле и о том, как они, бывало, спали, крепко обнявшись. Затем ее мыслями завладел Марсель. Она всматривалась в темноту, вспоминая его слова. Вряд ли он подумал, что в доме воры. Скорее всего, он пришел, чтобы поговорить с ней.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Коулхерст-Хаус производил не самое лучшее впечатление — огромный мрачный особняк из серого камня, окруженный парком. Тетя Сисли говорила, что когда-то эта усадьба принадлежала очень богатой семье. Портреты былых владельцев до сих пор висели на обшитых деревом стенах, собирая пыль. В конце девятнадцатого века последний представитель рода умер, и поместье стало школой для девочек. Одри вспомнила фотографию в рекламном проспекте. В жизни здание выглядело не менее впечатляющим: высокие узкие окна, огромные, утопленные в арку ворота. Слева стояла небольшая церквушка, а неподалеку от нее — гигантских размеров кедровое дерево, которое подчеркивало ее маленькие размеры. Плакучие ивы опустили свои ветви в причудливой формы пруд. К парадному входу вела широкая дорога, по мере приближения к дому переходя в полукруглую площадку. Сейчас на ней было полно машин. Папы в твидовых костюмах и в свитерах с треугольной горловиной вынимали из багажников тяжелые чемоданы, мамаши болтали друг с другом, лабрадоры, восторженно виляя хвостами, носились по лужайке, ошалев от обилия новых запахов.

Одри расправила плечи, глядя на этот чуждый ей мир, в котором, казалось, все чувствовали себя комфортно, кроме них с девочками. Она с тревогой посмотрела на близнецов, притихших на заднем сиденье. Девочки прилипли к окнам, с любопытством разглядывая незнакомое место. Леонора чувствовала себя неуверенно. Ее бледное личико вытянулось, а побелевшие пальчики крепко вцепились в Потрепанного Кролика. Алисия разглядывала новую территорию с уверенностью конкистадора, никогда не терпевшего поражений. Она не чувствовала себя здесь лишней, как ее мать и сестра. Наоборот, она чувствовала, что ее непокорный нрав станет козырной картой, которую ей скоро предстоит разыграть.

— Какие красивые собаки! — Одри попыталась привлечь внимание Леоноры к животным, зная, как сильно она их любит.

— Вот то дерево, о котором рассказывала Кэролайн, — воскликнула Алисия, указывая на кедр. — Я заберусь выше всех!

— Я когда-то свалилась с дерева, которое мы называли «Дом мертвеца», — засмеялась Сисли. — К счастью, тогда я была такая пухленькая, что не ушиблась, а просто отскочила от земли, как мячик.

— И пони, на которых катаются ученицы, — продолжала Одри. — Тебе ведь нравятся пони, правда, Леонора?

— Они чудесные, — ответила девочка. — Какой большой дом, — добавила она с дрожью в голосе.

— Летом рано утром вы будете кататься верхом по этим холмам. На рассвете окрестности сказочно красивы. Там, за холмом, есть руины старого замка. Так романтично… — Воспоминания унесли Сисли в годы ее детства.

— Надеюсь, в доме есть привидения. Я напишу Мерси, как только увижу призрака своими глазами!

Алисия торопливо вылезла из машины и стала с восхищением разглядывать девочек и их родителей. Леонора прижалась к матери. Ей казалось, что всех девочек сопровождали не только мамы, но и папы. Леоноре очень хотелось, чтобы их отец тоже был здесь, одетый в твидовый пиджак и вельветовые брюки, как другие мужчины. Она заметила, что парочка девчонок рассматривают ее, презрительно прищурив глаза, и придвинулась поближе к тете и маме. Она чувствовала себя неуютно среди чужих людей и ужасно хотела вернуться домой. Но назад пути не было. И если бы она не боялась, что другие девочки засмеют ее, она крепко схватила бы маму за руку и никуда бы от нее не ушла.

— Боже праведный! — воскликнула Сисли. — Дотти Холлинхоу, не может быть! — Одри узнала женщину, с которой они познакомились в «Дебенхем и Фрибоди». Леонора увидела Кэролайн и немного воспряла духом. — Одри, познакомься с Дотти! Мы вместе здесь учились. Боже мой, сколько лет прошло!

Новая знакомая широко улыбнулась.

— Сисли Форрестер! Какой приятный сюрприз! Кстати сказать, я теперь Стейнтон-Хьюз.

— А я — Везебай, — ответила Сисли, целуя подругу.

— Мы уже знакомы, — сказала Одри, протягивая руку миссис Стейнтон-Хьюз.

Не испытывая особого желания общаться с подругой Сисли, она все же почувствовала облегчение — Кэролайн подошла к Леоноре. «Слава богу, что у девочек будет здесь хотя бы одна подружка, — подумала она с благодарностью. — Но где же Алисия?»

Алисия привыкла ко всеобщему восхищению. Она была очень красивой, и хорошо знала об этом. Кроме того, она успела понять, какую власть над людьми ей дает ее привлекательная мордашка. Она вошла в холл и вдохнула запах полировки и старого дерева, совсем как щенок, который знакомится с новой территорией. Стайка девочек шумела у доски объявлений, стоявшей у входа в огромный зал, в котором были расставлены длинные ряды накрытых к ужину столов, замкнутые в квадрат. Алисия подошла к девочкам. Они искали свои фамилии в длинных списках, во главе которых стояли звучные имена Шекспира, Марлоу, Милтона и Шоу. Свою фамилию она нашла в «списке Диккенса». Алисия искала Леонору, когда кто-то легонько похлопал ее по плечу. Девочка обернулась.