Гильгамеш - Роман Светлов

Хотя никто не мог сказать им, далеко ли еще до цели путешествия, Гильгамеш был упорен. Если все время идти на восход, обязательно найдется пещера, ведущая в страну-без-смерти. Зумхарар, с каждым днем все более утверждавшийся в мысли, что истории про эту страну — обычная сказка, молился про себя богам, чтобы они сделали местность вокруг как можно более пустынной. Быть может, отсутствие пищи и воды заставит Большого повернуть обратно?

Но Гильгамеш гнал и гнал его вперед. Испещренные темными прожилками, лиловыми островками рощ, стойко переносящих засушливое лето, горы, казалось, сами затягивали их. Туманно-фиолетовые утром, гипсово-белые в полдень, цвета абрикосовой косточки в час заката, они раскрывали объятия зубчатых отрогов, манили зелеными долинами у подножий и дымками бормотальских деревень.

В то утро рассвет был похож на жертвоприношение. Прорываясь из земной тверди, Солнце одолевало неведомого врага, оно величественно посылало в небеса копья-лучи, прогоняя быстро меркнущие звездные стайки, рассеивая темно-багровый, едва заметно светящийся туман, заполнивший в предрассветный час восток. Путешественникам казалось, что восход длится дольше обычного. Но наконец незримый враг был побежден, и из-за изогнутого как змеиный зуб утеса, три дня назад ставшего целью урукцев, выплыл медово-золотой, сияющий торжественно и молодо лик Уту.

— Это там, — убежденно сказал Гильгамеш. — Ты видишь, охотник, мы пришли!

Зумхарар пожал плечами. Он любовался на новорожденное светило и готовился к очередному торопливому, изматывающему переходу.

Однако на этот раз идти им пришлось недолго. Как-то незаметно перспектива горных гряд, окружавших путешественников, изменилась, и неожиданно они обнаружили, что змеиный зуб, только что притягивавший их взоры, исчез, а вместо него дорогу преграждает невесть откуда взявшаяся медная стена. Она поднималась так высоко, что у попытавшегося разглядеть ее вершину Зумхарара свело болью затылок. Прямо напротив Гильгамеша находились широкие двустворчатые ворота. Они были украшены узором из широких золотых полос, прибитых к меди серебряными гвоздиками. Узор складывался в вязь таинственных письмен, прочесть которые путешественники не могли, хотя чувствовали, что это не бессмысленный набор знаков.

Зумхарар ущипнул себя. Происходящее напоминало ему сон, где окружающие тебя предметы превращаются в маски, прячущие за собой кого-то совершенно чужого. Маски кривляются, перетекают одна в другую, и нет сил, чтобы остановить это течение, вглядеться в отверстия, сквозь которые за тобой наблюдает чужак.

— Вот так чудо! — прошептал охотник.

Словно в ответ на его голос земля у самых ворот расступилась, и из нее появились два ослепительно блестевших существа. Они имели человеческие головы, человеческую грудь, но от пупа начиналось скорпионье туловище, увенчанное воинственно загнутым к небесам жалом. Руки тоже кончались клешнями, острыми, словно ножи, коими врачи вскрывают нарывы. Одно из существ заросло обильной бородой охряного цвета, другое походило на женщину. Но оба смотрели грозно, словно люди нарушили какую-то священную заповедь.

— Подойдите сюда, — властно прозвучал голос человека-скорпиона. Завороженный обликом невиданных существ, Зумхарар послушно двинулся к ним.

— Назад! — закричал Гильгамеш. Он успел схватить охотника за плечо и отбросить в сторону. Но скорпионья клешня все-таки вырвала клок волос с головы незадачливого Зумхарара. Гильгамеш знаком приказал перепуганному спутнику спрятаться за его спину.

— Вот так-то встречают здесь гостей! — Большой взялся за рукоять топора. — Кто вы такие?

— Мы — хранители Ворот. А ты кто? — вопросом на вопрос ответила женщина.

— Я — тот, кто должен пройти через них.

Мужчина-скорпион взмахнул клешнями:

— Это дорога Уту, смертный. Только ради него мы открываем ворота. Уходите, вы и так приблизились к ним слишком близко.

— Я так долго шел сюда, что уже не могу возвращаться с пустыми руками, — решительно произнес Большой. — Мой путь лежит к Утнапишти, и я знаю, что только эта дорога приведет в страну, где нет смерти.

— Ты боишься смерти? — спросила женщина.

— Да, боюсь, — не опуская глаз сказал Гильгамеш. — Я видел ее, она отняла у меня брата, имя которого вы, привратники Уту, должны знать. Я говорю об Энкиду, победившем Хуваву, одолевшем небесного тура и демонов Инанны…

— Так ты — Гильгамеш? — удивленно произнес мужчина-скорпион. — Всем известна смелость Построившего Стены, но сейчас я вижу на твоем челе не ее, а отчаяние.

— Я боюсь смерти, — повторил Большой. — Только человек может понять, что это такое. Я могу сражаться с любым врагом, но не со временем, которое как червь подтачивает скрижаль моей судьбы. Мой бог, Уту, и тот не сумел спасти Энкиду. Я надеюсь только на Благочестивого Царя. Кто, кроме Утнапишти, избавленного от самой страшной напасти, сможет помочь мне?

— На две трети он бог, на одну только человек, — сказала своему мужу женщина-скорпион. — В нем есть кровь с лазуритовых небес и дыхание того, кто дышал до Энлиля. Но он смертен. Как поступить нам? Смертный не может пройти по дороге Уту!

— Если я найду Утнапишти, то вернусь уже бессмертным, — умоляюще обратился к ней владыка Урука. — Помоги мне, добрая демоница; горечь сердец всех людей, живших когда-либо на земле, сейчас перед тобой! Если я не спущусь к Утнапишти, то кто же еще сделает это? Коли вы не откроете ворота, человек может навсегда забыть о том, что одному из его рода даровано бессмертие. Пустите меня, стражи, я вернусь на землю с лекарством, за которое люди станут благодарить вас. Воздвигнут святилища, поклонятся, как богам…

— Мы же не боги, — сказал мужчина. — Нам не нужно поклонения. Но есть великое правило, установленное Куром и Энлилем: тот, кто пожелает спуститься под землю и вернуться наверх невредимым, должен принести жертву, оставить залог… Пусть твой спутник умрет, это будет выкупом за раскрытые ворота!

— Отдать моего спутника?

Ойкнув, охотник попятился. В сердце Зумхарара мигом всплыли темные предчувствия, мучившие его всю дорогу. «Он притащил меня сюда, чтобы откупиться, — промелькнуло в голове охотника. Он — Большой, он знал заранее…»

— Нет, я не пойду на это, — помотал головой Гильгамеш. — Достаточно пожираемого червями Энкиду, умершего вместо меня. Сколько же можно требовать выкупа, когда мириады человеческих тел лежат в земле?

— Но мы не можем так просто открыть тебе дорогу! — с досадой воскликнул скорпион-мужчина. — Таков порядок…

— Все — боги, демоны, жрецы — только и говорят о порядке, — рассвирепел Гильгамеш. — Я буду драться с тобой, привратник!