Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших - Джордж Липперт

— Особенно вы, мистер Люпин, — сказала она серьезно, — последняя вещь, в которой мы нуждаемся, это вы и ваша группа хулиганов, убегающих в лес посередине ночи, пытаясь повторить события мистера Поттера и мистера Уолкера.

К счастью, Тед знал достаточно, чтобы не попытаться отрицать эту возможность. Он просто кивнул и сказал, «Да, мэм».

Джеймс видел своего отца только еще один раз в течение всего посещения, это случилось вечером после уроков, как раз тогда, когда Гарри, Титус и сотрудники Министерства готовились отбыть. Невилл вернулся в Хогвартс незадолго до полудня, и он взял Джеймса с собой в кабинет Директрисы, чтобы попрощаться с Гарри и остальными. Группа собиралась использовать камин Директрисы для ухода, поскольку это было безопаснее. Если Невиллу до сих пор и казалось странным, что в кабинете, некогда принадлежавшем Альбусу Дамблдору, теперь обитает профессор МакГонагалл, то он не подал виду. Он только на секунду притормозил возле портрета бывшего директора.

— Его опять нет, верно? — спросил он у Гарри.

— Я вообще думаю, что здесь он только спит. У него достаточно других портретов в иных местах, — Гарри вздохнул. — Не говоря уже о старых карточках от Шоколадных Лягушек. Он по-прежнему показывается в них, просто для веселья. Я держу одну такую в моем бумажнике — просто так, на всякий случай.

Он извлек кошелек и выудил оттуда помятую карточку. Рамка для портрета пустовала. Гарри улыбнулся Невиллу и положил карточку обратно.

Невилл направился к группе людей, собравшихся возле камина, а Гарри присел на корточки рядом с Джеймсом.

— Я хотел бы поблагодарить тебя, Джеймс.

Джеймс ощутил, как его лицо приобретает горделивое выражение, и поспешно стер его.

— Я просто сделал все, как ты и просил.

— Я имею в виду не просто то, что ты пошел с нами и помог разобраться в случившемся, — сказал Гарри, положив руку Джеймсу на плечо. — Я говорю про то, что заметил пришельца на поле и указал мне на него. И за готовность дать о нем знать при необходимости. У тебя острый глаз и живой ум, сынок. Я не должен был быть удивлен, и я не удивлен.

Джеймс улыбнулся.

— Спасибо, пап.

— Только не забудь, о чем мы говорили той ночью, хорошо?

Джеймс помнил.

«Я не буду спасать мир в одиночку. Со мной хотя-бы будет Зейн» подумал он, но ничего не сказал.

«И возможно, Тед тоже, теперь, когда Ральф бросил меня».

Гарри приобнял своего сына. Они улыбнулись друг другу, и Гарри, положив руку на плечо Джеймса, уже подходил вместе с ним к камину.

— Передай маме, что я хорошо себя веду и кушаю овощи каждый день, — проинструктировал Джеймс своего отца.

— А на самом деле? — Гарри приподнял бровь.

— Ну, и да и нет, — ответил Джеймс, слегка смущенный тем, что все за ними наблюдали.

— Вот когда это будет правдой, тогда и передам, — сказал Гарри, снимая очки и пряча их в складках своей мантии.

Через мгновение комната опустела, в ней остались только Джеймс, Директриса и Невилл.

— Профессор Долгопупс, — произнесла Директриса, — я подозреваю, что сейчас мне лучше всего поведать вам обо всем, что произошло в течение последних двадцати часов.

— Вы имеете в виду нарушителя, Мадам? — спросил Невилл.

Директриса явно казалась слегка удивленной.

— Именно так. Может, чтобы мне не повторяться, вы сначала расскажете, что вам уже известно, Профессор?

— Только то, о чем я уже сказал, мадам. Вчера несколько студентов видели этого человека на поле для Квиддича. Основной теорией среди них является та, что он принадлежит к одному из игорных обществ или тотализаторов, желающих повлиять на исход матча. Все это, конечно, ерунда, но я полагаю, пусть лучше просто треплют языками, чем докопаются до истины.

— Мистер Поттер, несомненно, согласен с вами, — произнесла Директриса многозначительным тоном. — Поскольку мне потребуется ваша помощь в обеспечении безопасности территории, я расскажу вам, что произошло на самом деле. Джеймс, у вас сейчас нет занятий, не так ли? Подождите немного, пожалуйста. Я не задержу профессора надолго, и он проводит вас.

Не дожидаясь ответа, она повернулась к Невиллу и посвятила его в детали произошедшего.

Джеймс, конечно, был в курсе всего произошедшего, но сейчас подумал, что его просто отправили ждать возле двери, чтобы позволить услышать как можно меньше. Это было неудобно и вызывало досаду. Он считал себя связанным с нарушителем, ведь именно он первым заметил его на Поле для Квиддича. Все как обычно: сначала взрослые отрицают все, что утверждает ребенок, потом, когда это оказывается правдой, они берут все на себя и отодвигают ребенка со сцены. Он был рад, что решил сохранить часть информации в тайне, особенно ту, что касалась планов Слизерина относительно Мерлина. Он чувствовал себя увереннее, поскольку вознамерился хранить свой секрет, по крайней мере, до тех времен, пока не найдет доказательств.

Джеймс скрестил руки на груди и угрюмо встал возле двери, время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть на Невилла, сидящего перед столом Директрисы, и на МакГонагалл, вышагивающую с другой стороны стола во время рассказа.

— Что это с тобой, Поттер? — за спиной Джеймса раздался голос, манерно растягивающий слова. От неожиданности мальчик подпрыгнул. Голос продолжил, не давая ему возможности ответить. — Даже не думай спрашивать, кто я и не трать мое время на бессмысленную ложь. Ты знаешь, кем я являюсь. И я тоже знаю, даже больше, чем твой отец, о том, что ты что-то скрываешь.

Это был, конечно же, портрет Северуса Снейпа. Темные глаза холодно смотрели на Джеймса, рот кривился в презрительной усмешке.

— Я… — начал было Джеймс, затем запнулся, понимая, что портрет в любом случае поймает его на лжи. — Я не собираюсь ничего говорить.

— Более честный ответ, чем когда-либо предоставленный твоим отцом, по крайней мере, — протянул Снейп, чтобы не привлекать внимание МакГонагалл и Невилла. — Печально, что я уже мертв, чтобы быть директором, но я так или иначе найду способ получения всей истории лично от тебя…

— Хорошо, — прошептал Джеймс, чувствуя себя немного храбрее, когда шок прошел.

— Я считаю, что очень хорошо то, что вы больше не директор.

Он подумал, что это было немного чересчур — сказать, что то, что ты мертв, это хорошо. Отец Джеймса очень уважал Северуса Снейпа. Он даже сделал имя Северус вторым именем Альбуса.

— Не умничай тут, Поттер, — ответил портрет больше устало, чем сердито. — Ты, в отличии от своего отца, знаешь достаточно хорошо, что я был предан Альбусу Дамблдору и хотел падения Волан-де-морта так же, как и он. Твой отец считал, что в одиночку выиграл сражение. Он был безрассудным и заносчивым. Не думай, что я не видел такой же взгляд пять минут назад.

Джеймс не знал что сказать. Он встретился взглядом с темными глазами портрета и упрямо нахмурился.

Снейп театрально вздохнул.

— Будь по-твоему. Каков Поттер, таков и сын. Никогда не усваивает уроки прошлого. Но знай: я буду наблюдать за тобой, как и за твоим отцом. Если ваши неизвестные подозрения против всей вероятности точны, будьте уверены, что я буду работать в том же направлении, что и вы. Старайтесь, Поттер, не повторить тех же ошибок, что и ваш отец. Старайтесь не заставлять других платить за последствия вашего высокомерия.

Это последнее ударило Джеймса до глубины души. Снейп остался, с тем же проницательным взглядом на лице, читая мысли Джеймса как книгу. Тем не менее, не было ничего особенно злого в этом взгляде, несмотря на колкие слова.

— Хорошо, — сказал Джеймс, наконец, совладев со своим голосом.

— Я буду иметь это в виду.

Это был неубедительный ответ, и он знал это. В конце концов, ему было всего одиннадцать.

— Джеймс? — сказал Невилл за его спиной. Джеймс повернулся и посмотрел на профессора. — Похоже, у вас было бурная ночь вчера вечером. Мне интересно узнать о виноградных лозах, которые вас атаковали. Мог бы ты рассказать мне о них побольше?

— Конечно, — сказал Джеймс, чувствуя, что его губы онемели. Когда он повернулся к двери, следуя за Невиллом, Снейп на портрете не сдвинулся с места. Его глаза мрачно последовали за ним, когда мальчик вышел из комнаты.

Глава 9. Вероломные дебаты

По мере того, как Джеймс все более и более осваивался со школьной жизнью, время проходило мимо, не оставляя никаких воспоминаний. Зейн продолжал блистать на Квиддичной площадке, вызывая у Джеймса смешанные чувства по поводу этого. Он по-прежнему ощущал уколы ревности, когда слышал, как другие студенты расхваливают на все лады удачно забитые Зейном бладжеры, но не мог не улыбаться при мыслях о том, насколько того захватил спорт, насколько тот радуется каждому матчу и успешной работе в команде. За это время Джеймс успел развить свои навыки полета на метле до вполне приемлемого уровня. Вечерами он тренировался на Квиддичной Площадке вместе с Зейном, не стесняясь просить его совета относительно различных приемов. Зейн же, в свою очередь, был полон энтузиазма и всегда поддерживал Джеймса, постоянно говоря ему о том, что тот наверняка попадет в команду Гриффиндора в следующем году.