Повседневная жизнь русского средневекового монастыря - Елена Романенко

Но напрасно старцы пытались сдвинуть гроб с места. Тогда старец Адриан, решив помочь им, взялся за возглавие, но тут невидимая сила отбросила его в угол ямы. Ужас объял всех. Полумертвого старца Адриана, который не мог двинуть ни рукой, ни ногой, принесли в его келью. Здесь ему пришло на ум помолиться преподобному Ферапонту и попросить прощения. После молитвы старец вновь стал здоров. Тогда он пошел в церковь, обложил гроб новыми досками и, отпев панихиду, снова похоронил его. После этой неудачной попытки обретения мощей старцы еще сорок дней служили сорокоуст об упокоении старца Ферапонта, прося у него прощения за свою дерзость.

Обретение мощей — это всегда сокровенная тайна, в которую посвящаются немногие, поэтому авторы житий обычно оставляли за рамками повествования все подробности, связанные с этим событием. Но иногда агиограф приоткрывает завесу над тайной. И оттого чудо, описанное в его бытовых подробностях и земных реальностях, становится еще более пронзительным. Такой редкий рассказ находится в «Повести об обретении мощей преподобного Адриана Пошехонского», трагическая история жизни которого уже пересказывалась выше. Иноки Адрианова монастыря много лет безуспешно пытались найти тело своего игумена, но напрасно. Со временем жители окрестных селений стали рассказывать друг другу о чудодейственной рябине, которая росла около заброшенной церкви во имя Ильи Пророка и святой Параскевы Пятницы на реке Ухре. Само церковное место уже давно сравнялось с землей, и здесь косили сено, но раз в году сюда собирались священники, купцы и крестьяне, приносили икону святой Параскевы и служили молебны. Веря в чудодейственную силу рябины, росшей неподалеку, люди протаскивали своих больных детей сквозь сучья дерева. Поэтому церковный дьяк Иван Прокопиев из соседнего села Гусева решил поставить на рябине икону, чтобы крестьяне поклонялись не дереву, как язычники, а святому образу. Он приложил немало трудов, чтобы возобновить церковь, ив 1619 году здесь возник монастырь, настоятелем которого стал игумен Лаврентий.

Однажды в монастырь пришел крестьянин деревни Иваникова Белосельской волости — Иоанн. Он принял постриг с именем Иона и стал духовным сыном игумена Лаврентия. 1 апреля 1626 года Иона, предчувствуя смерть, призвал к себе игумена и рассказал ему то, что никогда не рассказывал ему даже на исповеди. Эту тайну поведал Ионе перед смертью его родной отец Исидор. Когда разбойники бросили тело преподобного Адриана на берегу реки Ушломы, то Исидор со своими соседями отвезли его тайно к Ильинской церкви и здесь погребли наспех, без службы, не совершив панихиды и не отпев. Видимо, Исидор и его соседи сами были участниками нападения, так как боялись преследований губных старост, которые расследовали дело о нападении на монастырь. Игумен Лаврентий, услышав этот рассказ, повелел священнику Лукиану Козмину записать его слово в слово и заверил эту «память» собственноручной подписью.

Затем он послал в Адрианов монастырь старца Исайю с письмом. Игумен Лаврентий знал, что монахи в Адриановом монастыре уже давно живут невоздержанно, предаются пьянству. Не видя другой возможности исправить их, он решил им поставить условие. Старец Исайя должен был собрать в монастыре собор во главе с игуменом Порфирием и зачитать им письмо такого содержания: «Если желаете про отца своего начальника игумена Адриана узнать, где его мощи почивают и поныне, то, Бога ради, оставьте в обители хмельное питие и до конца откажитесь от пиянственного обычая, и тогда отец наш игумен новой пустыни (Ильинской. — Е.Р.) Лаврентий про такое великое духовное дело подробно расскажет вам. Если же его духовного совета не послушаете и пиянственный обычай до конца не оставите, то игумен Лаврентий никакого совета и дел по этому великому поводу никогда с вами иметь не будет, отныне и до века» (РГБ. Унд. № 273. Л. 30–31).

Услышав такую весть, игумен Порфирий и все иноки воздели руки к небу и обещали отказаться от пиянственного жития, призывая в свидетели своему покаянию преподобного Адриана Пошехонского и Пресвятую Богородицу. Тогда старец Исайя повелел игумену Порфирию ехать на совет к игумену Лаврентию в Ильинскую пустынь. Радостно встретив Порфирия, игумен Лаврентий преподал ему краткое назидание: «Отцы наши начальники игумен Адриан (Пошехонский. — Е.Р.) да старец Леонид не питались разными сладкими яствами и хмельным питием, строя дом Пречистой Богородицы (то есть монастырь. — Е.Р.). Но насыщались они словами божественного писания, всенощными стояниями, непрестанным постом и молитвами. А еда их была былие и немного хлеба с водой, да и то в установленное время. А если бы не совершали они такой подвиг поста и молитвы, то не распространилась бы обитель их». После такого справедливого поучения, игумен Лаврентий вручил Порфирию духовную «память» (рассказ) старца Ионы. Узнав обо всем, игумен Порфирий поехал в Москву бить челом царю Михаилу Феодоровичу о разрешении на обретение мощей преподобномученика Адриана.

Патриарх Филарет, посоветовавшись с царем и со всем церковным собором, дал игумену святительскую грамоту с благословением искать мощи святого Адриана. А тем временем в Ильинской пустыни игумен Лаврентий размышлял, где же погребены святые мощи, ведь могила преподобного уже давно сравнялась с пожней (покосом). Поклонившись кресту на куполе храма и прочитав молитву «Достойно есть», он в полутора саженях с южной стороны от дерева начертил своим посохом предполагаемое место раскопок, но до патриаршей грамоты не решился их производить. Когда игумен Порфирий вернулся в свой монастырь, он созвал собор, на который пригласил еще одного игумена — Серапиона из Никольского Тройского монастыря. На соборе решили начинать раскопки. 16 декабря, во второй день Филиппова поста, игумен Порфирий с братией, священниками и диаконами пришел на реку Ухру. Игумен Лаврентий был тогда в отъезде.

Отслужив панихиду под рябиной, игумен Порфирий повелел копать там, где раньше отметил место игумен Лаврентий. Земля была мерзлой и с трудом поддавалась. Как только сняли первый слой земли толщиной в пядь (ладонь) и принялись за второй, пошла земля с остатками сгнившего дерева толщиной в три пальца. Сняв еще под древесной гнилью пядь земли, монахи обнаружили мощи. Но стояли и сомневались, то ли они нашли, ведь копали не под самой рябиной. В этот момент вернулся игумен Лаврентий. Увидев мощи лежащими открыто и непокровенно на земле, он повелел принести из хлебни «хлебную чашу» (чашу, в которой подавали хлеб) и положил в нее мощи. Покрыв их покровом, он отнес их в теплую трапезную и сказал инокам: «Не скорбите, Бога ради, братия. По вере вашей да явит нам Бог достоверно мощи преподобного отца нашего начальника Адриана» (Там же. Л. 37 об.).

На всякий случай игумен повелел продолжить раскопки у самого дерева. Монахи прокопали с северной и южной стороны от рябины траншею в полторы сажени, а с восточной и западной стороны — в сажень. И не нашли ничего, кроме нетронутой «матерой земли». Наутро игумен Лаврентий пошел в церковь к заутрене. Здесь он помолился святым иконам и решил зайти в трапезную. Взяв свечу, он снял покров над мощами и стал их рассматривать. Мерзлая земля вся стаяла и обнажила мощи. Игумен увидел, что на главе у мощей сохранился венец волос на три пальца в ширину и длину. Волосы были черного цвета, какими они были изображены на иконе преподобного Адриана, написанной по рассказам людей, знавших преподобного при жизни. Сохранились также остатки власяницы и других одежд святого, сделанные то ли из золотого атласа, то ли из узорчатого бархата.

Сердце игумена «обрадовалось великой радостью» в тот самый момент, когда он увидел мощи. Теперь у него были неопровержимые доказательства, что обретено искомое сокровище. Он созвал братию и сказал, что Господь явил им мощи преподобного. Монахи, положив мощи в раку и покрыв их покровом, понесли их на своих головах в Адрианов монастырь. За пять поприщ от обители их встречали братия Адриановой пустыни и жители окрестных сел с женами и детьми. Отпев панихиду, раку с мощами установили с правой стороны Успенского собора Адрианова монастыря. Так преподобный, претерпев мученическую кончину, через много лет возвратился в свой монастырь и был прославлен как святой и чудотворец. Оказалось, что не рябина, а мощи святого, положенные в землю как «небесный испеченный хлеб», исцеляли приходивших к ним людей.

Глава 9

Монастырская трапеза

С давних времен на Руси бытует поговорка: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Уставы разных общежительных монастырей действительно сильно отличались друг от друга. Но, несмотря на все отличия, существовал ряд общих строгих правил, которые составляли основу порядка в любой киновии. К таким правилам относилась обязательная общая трапеза: все от игумена до послушника должны были есть за общей трапезой и ничего, даже питьевой воды, в своих кельях не держать.