Ремейк Нового года - Анна Литвинова

— Подло, когда мне государство зарплату полгода не платит, — отрезал отец.

А мама, слышавшая разговор, успокаивающе погладила Нину по руке, шепнула:

— Не бери в голову, доча. Это он так, болтает спьяну…

И действительно: на следующий день отец протрезвел и про свои мародерские планы даже не вспомнил. Зато в овраг стала ездить Нина.

Отец не соврал: «новые русские» это место действительно любили. И Нина, укрывшись за могучей сосной, чуть не каждый выходной наблюдала, как снежные машины с бесстрашным ревом карабкаются по крутому откосу, а потом быстрее пули несутся вниз. Несколько раз видела, как снегоходы опасно кренились, выбирались в последнюю долю секунды… У нее замирало сердце, но ездоки всякий раз в своих седлах удерживались и радостными кликами приветствовали завершение опасного приключения.

Она так привыкла к триумфальным проездам «буржуев», что, когда однажды авария все-таки случилась, даже растерялась. Встала столбом и растерянно смотрела, как снегоход спотыкается о снежный бугор… кренится, идет юзом… а седок, неловко взмахнув руками, валится, крепко стукнувшись оземь…

И только когда рев двигателя смолк, а раненый застонал, Нина вышла из ступора и бросилась к нему.

— Эй, ты жив? — затеребила его она.

Раненый с видимым усилием сфокусировал на ней взгляд.

«Совсем молодой, а глаза уже жесткие, рот волевой. Настоящий олигарх», — оценила Нина. И решила на всякий случай перейти на «вы». Повторила:

— С вами все в порядке?

Олигарх помотал башкой: кажется, приложился он крепко.

— В порядке? Хрен его знает… Сейчас пойму.

Он осторожно пошевелил сначала руками, потом попытался встать на ноги — и тут же рухнул в снег. Спокойно констатировал:

— Раз шевелюсь — позвоночник цел. А копыто, похоже, надломил. Ничего, доктора починят. Как тебя звать?

— Нина, — коротко представилась она. — А вас?

— Максом. И можно на «ты», — милостиво разрешил «новый русский» и продолжал допрос: — Ты здесь зачем?

— Катаюсь на лыжах.

— На лыжах? — Он тупо посмотрел на ее старенькие «Калевала». — А что, эти деревяшки могут скользить?

— Дело не в инвентаре, а в мастерстве, — пожала плечами Нина.

— Значит, мастерица… Что ж, хорошо, что ты тут. Поможешь. Посмотри, агрегат мой цел?

Нина послушно, в два скольжения, докатилась до снегохода. Крикнула:

— С виду цел. Только двигатель заглох.

— Слава яйцам! — жизнеутверждающе воскликнул Макс. — Тогда заводись и подъезжай ко мне. Я попробую загрузиться. Отвезешь меня домой.

Повелительный тон был Нине не внове. Ею и папаша пытался командовать, и начальник курса, когда она к первой паре опаздывала. Уже привыкла — на отца не обращать внимания, а с начальником курса — говорить по-человечески, чтобы понял и вошел в положение. А этот снегоходчик ей кто, чтобы тут командовать?

— А в Москву тебя не отвезти? — с усмешкой спросила она.

— В Москву? Зачем? — не понял пострадавший.

— Значит, в Москву не надо. А в твой поселок мне не по пути.

Нина отвернулась и сделала вид, что готова оттолкнуться палками и унестись прочь.

— Эй, эй, постой! — заволновался «новый русский». — А как же я?

— Звони своей охране, — пожала плечами Нина. — И им командуй: отвези туда, отвези сюда…

— Ну ладно, Нин, что ты?! — Макс чутко уловил ее настроение. — Я ведь стукнулся, в голове помутилось, формулирую нечетко, надо же понимать, да и телефона у меня с собой нет, специально не брал, чтобы хоть в выходной не доставали… Могу я попросить, чтобы ты довезла меня до коттеджа?

— Ну вот, другое дело, — похвалила она. — Что ж, могу и довезти. Только я водить не умею.

— А это не машина, тут все просто, — заверил сразу повеселевший Макс. — Садись на сиденье, поворачивай ключик, легонько придавливай газ…

Нина отстегнула лыжи, устроилась на кожаном сиденье, повернула ключ. Взревел мотор, в панике прыснули в стороны вороны. (Верно говорят, что они падаль чуют — едва «новый русский» со своего снегохода слетел, как тут же целая стая собралась.) Снегоход рванул с места, будто его кнутом хлестнули, едва раненого не переехал.

— Эй, осторожно! — завопил тот.

Но Нина уже и сама разобралась в нехитрой машинке, притормозила, довернула руль и остановилась точно рядом с раненым бойцом.

— Ну, вставай, гонщик, «Скорая помощь» приехала!

Олигарх — молодцы они все-таки, эти богачи, даже в самых сложных жизненных ситуациях не теряются! — маслено улыбнулся:

— Эх, если б на «Скорой помощи» такие красотки работали! Каждый день бы вызывал!

Но Нина в ответ на двусмысленный комплимент нахмурилась, и Макс развивать тему не стал. Оперся на руку, стал подниматься… видно, больно ему. На лбу испарина выступила, губы кусает, но, молодец, ни слез, ни нытья. «Видел бы ты, как папаша вчера орал, когда молоток себе на ногу уронил!» — покачала головой Нина. И великодушно предложила:

— Опирайся на меня. Помогу.

Макс отказываться не стал: оперся. Одной рукой за плечо обхватил, а второй за грудь держится: вроде бы случайно схватился за первое попавшееся место.

Нина поступила так: сначала забросила раненого на сиденье, а потом со всего маху приложила по цеплючей грабле.

— За что? — он притворился, что удивлен.

— А чтоб ручонки не распускал, — буркнула Нина. — Тут у нас не эротический фильм, и я тебе не медсестра.

— С характером девка, — констатировал раненый. И самоуверенно прибавил: — Что ж, тем интересней. Ну, поехали?

— Ты мне не нукай, — охолонила его Нина. — А лыжи мои куда девать? Они сюда не поместятся.

— Это разве лыжи? — Олигарх покосился на потрескавшиеся деревяшки и фыркнул: — Брось тут, я тебе завтра нормальные куплю. Как плату за спасение.

— Я смотрю, ты крутой, — констатировала Нина. — Все купить можешь…

— Претензию понял, — моментально среагировал олигарх. — Тогда скажу так: подарю тебе лыжи как плату за доставку. За, так сказать, таксомоторные услуги. Такая формулировка пойдет?

— Пойдет, — буркнула Нина и подумала: «Да, достойный экземпляр. Если не женат, с ним можно поработать».

Раньше Нина видела коттеджи только со стороны и сейчас с интересом оглядывала огромный двор.

— Ну, как? — небрежно поинтересовался Макс.

Нина сдержанно ответила:

— Забавно…

Хотя, конечно, коттедж ее впечатлил. Неужели здесь живет один Макс? (Тот уже сообщил, что одинок, «гол как сокол», несчастен и неухожен.)

Дом — площадью метров пятьсот, во дворе — беседка из белого мрамора, огромная альпийская горка и фонтан, все дорогое, красивое. Даже собачья конура — и та кирпичная. Только собака несерьезная — на Нину, постороннего человека, даже не гавкнула.

«Да, я бы хотела здесь жить, — подумала Нина. — Только собаку бы заменила — какой же это охранник, если она не лает?»

— Тебе тут нравится? — продолжал пытать ее Макс.

— Даже не знаю. Странное ощущение… как в тюрьме.

— Почему же в тюрьме? — обиделся Макс. — Из-за того, что решетки на окнах?

— Да нет… Просто такое чувство… Будто весь мир — где-то далеко, а мы — на краю света…

— Ты смотри, как красиво говорить умеет, — хмыкнул Макс. — Но край света — это ж разве тюрьма? Наоборот — рай, покой…

— Ладно, не будем спорить о терминах, — оборвала его Нина. — Где снегоход оставить?

— Прямо, — он ткнул в стену дома.

— Не поняла…

Макс щелкнул брелоком, и стена, как в сказке про Али-Бабу, разъехалась. Гаражные ворота, значит, такие. Круто. Мало того, что радиоуправляемые, вдобавок — в тот же цвет, что и дом. А пол в гараже заботливо усыпан снегом. Чтобы, значит, снегоходовы полозья о бетон зря не терлись.

— И правда — как в раю, — оценила Нина.

Но лучше б этого не говорила: Макс снова полез обниматься, жарко задышал в ухо, предложил:

— Тогда приглашаю тебя в рай. Оставайся!

— Нет, — отрезала Нина, сбрасывая его руки. — Я ухожу.

Останешься так сразу, «на сегодня», а назавтра уже забудут, не пригласят.

Макс настаивать не стал. Тут же сменил пластинку, сопеть в ухо перестал, заканючил голосом капризного мальчишки:

— А как я в дом поднимусь? У меня ведь нога сломана!

— Лифта, что ли, нет? — хмыкнула Нина.

— Не, лифта нет, — вздохнул Макс. И серьезно добавил: — Архитектор сказал, проектом не предусмотрено.

— А ты что, собирался поставить? — улыбнулась Нина.

— Были мысли. Чтоб совсем уж все как у людей.

— Интересные тебя посещают мысли… — фыркнула Нина.

Она помогла Максу слезть со снегохода. Позволила обхватить себя за плечи. Дотащила до холла, поместила в глубокое кресло возле пылающего камина.

— Уф-ф, красота… — Макс взялся тянуть ноги к огню, неловко повернулся и тут же скривился от боли: — Вот гадство!