Однажды была осень - Марина Полетика

Выпалив все это, ошарашенная своей храбростью Лина уставилась на Сергея: у него вдруг покраснели уши и задергался уголок рта. Такой богатой мимики у своего мужа она прежде никогда не наблюдала.

— Замолчи… Замолчи немедленно! Эта тварь все разболтала, да? Ну я устрою веселую жизнь дорогой соседке! — прошипел он, зачем-то оглянувшись по сторонам.

— Да при чем тут соседка, — заступилась за бедную риелторшу Лина. — Мало ли добрых людей на свете. Ты же понимаешь, Сережа, не в этом дело. Знаешь, Раневской говорили: Фаина Георгиевна, нельзя так выражаться, нет такого слова — «жопа». А она удивлялась в ответ: странно, жопа — есть, а слова — нет.

— Чего-о? — изумился Сергей, никогда не слышавший ничего подобного из уст своей супруги, тщательно следившей за культурой речи всех членов семьи. — Ты где этого нахваталась?! У меня прорабы на стройках так говорят!

— В книжке. Хорошая книжка, между прочим. Не я, Сережа, виновата, что называю вещи своими именами. Если уж они есть, — объяснила Лина и не без удовольствия добавила: — Раз уж жопа есть, то и слово есть. Есть любовница — я так и говорю: любовница.

— Понятно… — протянул муж и посмотрел на нее как-то странно. — Вот теперь понятно.

— Что именно?

— Ты там себе завела кого-то, в этом Карасьем, да? Ну понятно, там такие крутые дяди… Ишь, какая храбрая стала. Море по колено, да?

— Сереж, ты что? — удивилась такому повороту Лина. — Какая связь?

— Раньше помалкивала да дулась по углам, мол, перебесится мужик и домой приползет, знаю я эти ваши бабские теории. А теперь — козыри выкладываешь? Учти, дорогая: я разводиться не собираюсь!

— Чего так? — поинтересовалась Лина и, вспомнив Веронику, спросила: — Не хочешь все делить на два? В смысле, пополам?

— Я тебе покажу пополам! Фигу с маслом! — для большей наглядности Сергей изобразил упомянутую фигуру. — Ты моя жена и никакого развода не дождешься! А если я что, не дай бог, узнаю, то козлу твоему я ноги повыдеру и в задницу вставлю, ясно?!

— Отличная перспектива! — злорадствовала Лина. — Когда я решу завести себе любовника, я непременно его об этом предупрежу, чтоб он знал, на что идет. Сережа, а можно еще один вопросик?

— Ну?

— А вот почему тебе можно иметь любовницу, жена и возмущаться не моги, а мне — нельзя? Разве у нас не равноправие?

— А ты не путай конфуз с б…вом! — запальчиво отрезал Сергей.

Вопреки общему драматизму ситуации Лина согнулась пополам от смеха, а Буська залилась отчаянным лаем — ей все происходящее очень не нравилось, и во всем этом она винила хозяина.

— Тихо! На место иди! Смешно ей! — сразу в два адреса возмутился Сергей. — Это вот что такое, а?

Он достал из-за спины и сунул Лине под нос подаренную Плюсиком тетрадку, которую она держала в ящике туалетного стола в спальне.

— Что это за фигня, я спрашиваю? Что за шпионские штучки? Плюсик-минусик, вопросы-рисуночки, зачем-почему, каракули. Прибежит домой и пишет, пишет. Причем фигню. Ты скоро с ума свихнешься с этой работой своей.

Лина разом прекратила смеяться и замолчала, чувствуя, как теперь уже у нее неудержимо краснеют щеки.

— Сергей… Но это же моя тетрадь… Нельзя же так… — забормотала она.

— То есть тебе можно залезать в мой кабинет и рыться в моем столе, а мне твою тетрадь и открыть нельзя? — муж приободрился, явно чувствуя, что вышел победителем из всесторонне неприятной ситуации — как всегда. — Короче, все, ты меня поняла? Давай завязывай с работой своей.

— А ты? — не глядя на него, еле слышно спросила Лина. — А ты тоже… завяжешь со своей… любовницей?

— Да! Да! Да! Достали уже! — закричал Сергей и, резко повернувшись, вышел из гостиной.

Лина слышала, как он поднялся по лестнице, как хлопнула дверь кабинета. Ей было ужасно стыдно, что он посмел вот так рыться в ее вещах. И гадко оттого, что в ее заочные разговоры с Плюсиком вмешался кто-то посторонний. Посторонний?! Она впервые в жизни подумала так о муже. О человеке, который еще недавно составлял смысл ее жизни. Как она тогда думала — центр ее Вселенной.

Но ведь и в самом деле, она сама не так давно проделала то же самое — раскопала в его столе альбом, который он прятал от нее. Альбом, где были фотографии его бывшей жены и дочери. И Лина точно так же ревновала его к прошлому, как он сейчас ревновал ее к несуществующему любовнику. «Он ревнует — я ревную, — уныло думала Лина. — Он не любит — и я не люблю. Тогда зачем все это?» Взгляд ее упал на злополучную тетрадку (какое счастье, что она, ленясь писать, выводила лишь отдельные слова и рисовала всякие значки вдогонку своим мыслям). Она погладила ее, как живую, и пробормотала, смахивая слезы, от которых картинка на обложке расплывалась и двоилась:

— И что же мне теперь делать? Ведь это ты же во всем виноват! Я тебя только помочь просила, а ты…

На следующий день Вероника, приведя утром в детский сад свою Кэти, уже на правах старой подруги дала Лине сложное и деликатное поручение:

— Галя, очень тебя прошу — подлижись, пожалуйста, к Наташе, пусть она Катьку в порядок приведет. Я знаю, что у нее очередь на месяц вперед. Но ты ее попроси очень-очень и денежек побольше предложи. Нам же на день рождения идти к Харламову, а Катька на репей похожа, хоть стриги ее налысо, как этого, дружка ее, Алекса, что ли. И еще… — Вероника понизила голос. — Ты поговори с Наташей, она у этого Харламова дома вроде была, когда его Алиску стригла, она же всех наших йорков стрижет. Короче, узнай, что да как.

— А зачем? — не поняла Лина.

— Я хочу его склеить, — напрочь забыв о конспирации, объявила Вероника. — Он из самых крутых в нашем Карасьем, не женат, живет один, ни с кем не знается. Короче, подхода не найти. А тут такой случай.

— А как подстриженная Кэти поможет тебе этого Харламова склеить? — заинтересовалась технологией процесса Лина.

— Мужика хорошо ловить на том, чем он интересуется, ну типа для каждого свой червяк должен быть на удочке. Нацепил, закинул, подергал, он — ам! И тащи его. Тем более в Карасьем озере.

— Ну и?.. — засмеялась Лина. — Ты же не будешь Кэти на удочку цеплять, я надеюсь?

— Он вроде на йорках помешан, Наташа мне сама говорила, — деловито пояснила Вероника. — Я про породу в Инете почитаю, Катьке марафет наведу, и никуда он от нас не денется. Ну поможешь, а?

— Не знаю… — засомневалась Лина. — У Наташи ни минутки свободной, к ней едут и едут целый день. Пошлет она меня, и все.

— Ты что — сама его хочешь заарканить? — предположила Вероника. — Нет? Честно? Тогда попроси Наташу, ты же ее начальник, она тебе не откажет.