Становление Руси - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды внимание Феодосия поразили слова Евангелия: «Аще кто не оставит отца или матерь и вслед Меня не идет, то несть Мене достоин», и потом: «Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз покою вы». Он твердо решился уйти и постричься в монахи. Феодосий воспользовался случаем, когда мать его на значительное время отлучилась в село, и в третий раз ушел из дому. Он много слышал о киевских монастырях и желал их видеть. Не зная пути, юноша повстречал обоз с товарами и, следуя за ним издали, через три недели достиг Киева. Странник обошел разные киевские монастыри, прося принять его в число братии; но там, видя его простоту и худые одежды, отказывали ему. Наконец он услыхал о св. Антонии, спасавшемся в пещере; пришел к нему одним из первых, и просил о пострижении. Антоний благословил его и велел совершить над ним пострижение ученику своему Никону, имевшему сан священника. Феодосий ревностно предался молитве и трудам печерских подвижников. Между тем мать в течение нескольких лет тщетно искала его по всей окрестной стране и обещала большую награду тому, кто откроет его убежище. Наконец она получила известие, что ее сына видели ходящим по киевским монастырям и просящим о пострижении. Она немедленно отправилась туда, долго разыскивала, наконец узнала о его убежище, пришла к Антонию и умоляла показать ей сына. Феодосий сначала отказывался от этого свидания; но по просьбе Антония вышел из пещеры. Мать была поражена его изменившимся, исхудалым лицом и с горьким плачем начала просить его, чтобы он воротился домой. Но все ее мольбы на этот раз остались тщетны. Тогда, чтобы жить недалеко от сына, она последовала его совету, и сама постриглась в ближней женской обители.
Таков был человек, которого Антоний поставил игуменом Печерского монастыря после удаления Варлаама. Закаленный в трудах и лишениях, владея твердою волею и необычайной энергией, Феодосий подавал братии пример непрерывной деятельности, поста и изнурения плоти. Он сам носил воду, рубил дрова, топил печи и ходил в ветхой одежде; но братию держал строго и требовал безусловного послушания игумену. Число печерских иноков между тем умножилось до сотни, и Феодосий — не только великий подвижник, но и замечательный правитель — озаботился введением определенного монастырского устава. За образцом его он обратился туда же, откуда пришел к нам и весь церковный строй, т. е. в Византию.
В числе цареградских монастырей в те времена особенно славилась обитель св. Феодора Студита, расположенная неподалеку от Золотых ворот. Название Студийского она получила в честь основателя своего патриция Студиуса; а ее слава началась со времени знаменитого ее настоятеля и устроителя Феодора Студита, который явился одним из главных борцов за православие в эпоху иконоборческой ереси, в конце VIII и начале IX века. Он же дал своему монастырю и более строгие правила. Говорят, при нем число студийских монахов простиралось до 1000. С той эпохи Студийский монастырь считался одним из важнейших столпов греческого православия. Тот же монастырь сделался главным приютом для русских иноков и паломников, особенно для тех, которые занимались списыванием церковных книг.
В Студийском монастыре некоторое время проживал упомянутый выше печерский инок Ефрем-скопец (бывший домоправитель князя Изяслава). С его помощью Феодосий достал полный список Студийского устава, который и ввел в своем монастыре. Устав этот предписывал, во-первых, общежитие, т. е. отрицал частное имущество и отдельную трапезу монахов. Затем он определял разные степени и должности, каковы, кроме игумена: доместик, руководивший церковным пением и чтением, эконом, ведавший монастырское имущество, келарь, имевший под своим надзором братскую трапезу, просфорню и вообще съестные припасы, и т. д. Братия делилась на схимников, простых чернецов и мирян, готовившихся к иночеству, но еще не постриженных (послушников). Устав определял ежедневный порядок церковных служб, церковное пение, чтение, стояние, поклоны, сидение за трапезой, монастырскую пищу и пр. Никакое дело не начиналось без благословения игумена, например, ни звон в било, созывавший на моление, ни печение хлебов и т. п. Первоначально иноки кормились скудными приношениями окрестных жителей и трудами рук своих: между прочим, они плели копытца (обувь) и клобуки, которые носили в город на продажу. Но мало-помалу князья и бояре, привлекаемые славою Печерской обители, начали приходить сюда за благословением и приносить дары; а некоторые начали давать монастырю недвижимые имущества, т. е. земли, разные угодья и целые села. Великий князь Изяслав особенно полюбил Феодосия, нередко призывал его к себе или сам запросто приезжал к нему в обитель. По этому поводу житие Феодосия рассказывает следующий случай. Однажды великий князь, по обыкновению своему распустив бояр по домам, прибыл в монастырь только в сопровождении пяти или шести отроков, т. е. простых дружинников. У ворот он слез с коня, так как всегда пеший входил на двор монастырский. Но в этот раз случилось время полуденное, в которое братия по обеде почивала от своих нощных молитв и утренних служб. На это время игумен запретил вратарю пускать в монастырь кого бы то ни было до вечерен. Тщетно великий князь стучался в ворота и просил отворить себе: вратарь ссылался на игуменское запрещение и советовал гостю подождать до вечернего часу. Только убедясь, что это действительно был великий князь, он побежал доложить о том игумену. Последний, конечно, поспешил навстречу высокому гостю, который между тем смиренно ждал, пока отворят ему ворота.
Когда Изяслав был изгнан своими братьями и Святослав сел на Киевском столе, Феодосий не только не преклонился перед его властию, но с твердостию начал обличать незаконный поступок с старшим братом. Не ограничиваясь словесным порицанием, он писал Святославу обличительные послания. Святослав с своей стороны сильно гневался на строгого игумена и грозил ему заточением. Просьбы бояр и печерской братии, однако, смягчили Феодосия: он разрешил Святославу прибыть в монастырь, встретил его с подобающею честью и много беседовал с ним, стараясь кроткими словами преклонить его на примирение с старшим братом. С тех пор Святослав нередко приезжал в монастырь, чтобы наслаждаться беседою святого мужа. Однажды — повествует житие — игумен пришел во дворец в то время, когда здесь веселились и по обычаю забавляли великого князя игрою на гуслях, органах и других заморских инструментах. Игумен сел подле князя и поник головою. Потом он спросил: «Будет ли также и на том свете?» Князь был тронут этими словами и велел перестать. С тех пор,
