Клоун. История одной любви - Юлия Владимировна Монакова

— Сомневаюсь, — физрук покачал головой. — Он уже выпустил пар… ну а дальше, хочется верить, будет способен к конструктивному диалогу. Они поговорят и все выяснят.

— А если нет?! — не сдавался Макар.

— Ну уж твое появление точно не заставит его смягчиться, — невесело усмехнулся физрук. — Постарайся остыть. Не думаю, что девочке грозит реальная опасность. Он все-таки ее отец.

— Вам-то откуда знать, что ей г-грозит, а что не грозит? — огрызнулся Макар. — Да он самый настоящий д-домашний тиран!

— Уймись, Вознесенский. Мы со всем разберемся. В понедельник Дружинина придет на учебу, и если возникнет такая необходимость — отправим ее к школьному психологу…

— Раньше надо б-было отправлять, — Макар покачал головой. — Где же был ваш гребаный п-психолог, когда девчонку т-травили всей школой, включая учителей?

— У-спо-ко-йся, — по слогам произнес Петр Васильевич и легонько встряхнул его за плечи. — Выпей чаю, отдохни с дороги, расслабься. Позже позвонишь ей… или напишешь. Но не надо подставляться и тащиться прямо сейчас к Дружининой домой. Обещай, что не станешь творить дичь!

Макар промычал что-то маловразумительное.

— Не слышу, — нахмурился физрук.

— Да обещаю, обещаю, — буркнул Макар, лишь бы он отвязался.

Слава богу, матери не оказалось дома — у него не хватило бы сил изображать перед ней беспечность и спокойствие. Разумеется, ни отдыхать с дороги, ни пить чай и тем более расслабляться Макар не стал — просто не мог.

Он сразу же набрал Динкин номер, но она не отвечала. Макар слушал длинные гудки и сходил с ума от страха за нее.

«Позвони сразу же, как сможешь», — набрал он ей сообщение.

Телефон зазвонил через пару часов — когда Макар уже готов был наплевать на обещание, данное Петру Васильевичу, и все-таки отправиться к Динке домой. Однако номер оказался незнакомым. Схватив трубку, он услышал голос Сони.

— Привет, Макар, — сказала она устало и негромко.

— Что с Д-динкой? — выпалил он, не утруждая себя ответным приветствием.

— Не звони и не пиши ей, пожалуйста, — вздохнула она, — папа у нее телефон отобрал. Все звонки и сообщения контролирует. Сам понимаешь — любое твое неосторожное слово может быть использовано против нее.

— Да что за… — он в сердцах шарахнул кулаком по стене. — К-как она вообще? Он ее больше не б-бил?

— Нет, — испуганно заверила Соня. — Конечно, нет. Он просто… вспылил, когда узнал, что вы с ней…

— Это ты ему настучала? — перебил Макар.

— Нет! — еще более испуганно, чем раньше, отозвалась она. — Макар, ты что?! Ты реально на меня думаешь?

— Ну а на к-кого еще мне тогда думать?! — заорал он. — Классная меньше всего заинтересована в т-том, чтобы родители узнали, как их дети вели себя в К-калининграде… Она и сама хотела скрыть от них т-ту историю с ночным побегом.

— Это не я, клянусь! — в ее голосе явственно звенели слезы. — Я ничего ему про вас с Динкой не рассказывала!

То ли она была отличной актрисой, то ли действительно говорила правду — сил на то, чтобы вникать, у Макара уже не осталось.

— Хорошо, — выдохнул он. — Я не б-буду звонить на ее номер, но ты можешь хотя бы п-передать ей трубку?

— Пока никак, — отозвалась Соня виновато. — Мы не вместе сейчас, папа нас друг от друга изолировал… временно, — торопливо добавила она. — Понимаешь, ему просто нужно время, чтобы остыть. Но если ты хочешь ей что-то сказать — говори, я найду способ, как с ней пересечься и передать твои слова.

Что он мог ей передать?! «Держись, прорвемся»? Очень тупое и ни хрена не убедительное утешение… «Я тебя люблю»? Ну уж точно не через Соню, как бы не получилась игра в «испорченный телефон».

— Скажи, что я п-приду к ней сегодня ночью.

— Нет! — заполошно выкрикнула Соня. — Нет, Макар, не вздумай!!! Папа дерево спилил… то самое, по которому ты в окно забирался. Он понял, видимо, как ты к Динке в комнату попадаешь. Ну и подстраховался, чтобы больше ни-ни…

Твою ж…

— А если через д-дверь? — глухо спросил Макар. — Я приду, наберу тебя — и т-ты мне откроешь…

— Я не открою! — практически взвизгнула она. — Даже не думай! Ты вообще с ума слетел, что ли?

— Сонь, — сказал он почти умоляющим тоном. — Мне надо ее увидеть… или хотя бы услышать. П-пожалуйста.

— Да с ней правда все хорошо, — убедительно произнесла она. — Честное слово! Ну, папа поорал конечно, немного… Но он отходчивый. Уже через пару дней все будет как раньше. Только ты, пожалуйста, сейчас не усугубляй. Хорошо?

Макар молчал.

— Але, ты меня слышишь? — спросила Соня обеспокоенно. — Поклянись, что не станешь приходить и пытаться встретиться с Динкой… Потерпи до понедельника! Всего лишь до понедельника! В школе увидитесь и наговоритесь.

— Хорошо, — погасшим голосом отозвался он. — Передай ей, что… я о ней д-думаю. И что все будет отлично. Мы справимся.

— Конечно, передам! — подхватила Соня. — Не переживай. Я с ней, рядом.

«Это-то меня и беспокоит», — подумал он, но, понятное дело, вслух ничего не сказал.

46

Остаток субботы прошел в каком-то полубредовом состоянии.

Макару периодически казалось, что он просто спит и видит глупый и невероятно дурной сон — вязкий, затягивающий, из которого никак не получается вынырнуть. Шутка ли — запереть девчонку дома в четырех стенах, отобрать у нее мобильный телефон, контролировать каждый шаг, спилить дерево возле ее окна — дерево, мать его!!! — только ради того, чтобы она не встречалась с парнем… Макар даже не касался в своих мыслях вопиющего факта рукоприкладства — дай-то бог, чтобы это действительно было спонтанным порывом, а не превратилось в систематические распускание рук…

Однако Динкин отец, похоже, совершенно слетел с катушек. Вечером, вернувшись из цирка, мать прямо с порога раздраженно сообщила, что Дружинин-старший подкараулил ее после выступления у служебного входа и принялся заочно угрожать Макару расправой, если тот не отстанет от его дочери и не прекратит ее преследовать.

— Ужасно грубый и невоспитанный тип, — поморщилась мать, устраивая свой плащ на вешалку, — дикарь какой-то…

Макар невольно сжал кулаки и скрипнул зубами.

— Он т-тебе ничего не сделал? — настороженно поинтересовался он у матери.

Та усмехнулась и потрепала его по волосам:

— Да ты что?! Думаешь, я бы позволила? Не на ту напал. Поставила его на место, конечно же. Мужлан неотесанный… И все-таки, сынок, — на ее лицо набежала тень озабоченности, — у тебя из-за этой девочки столько проблем!.. Может, вам действительно стоит отпустить и не мучить друг друга? А заодно и окружающих. Ну ты посмотри, одни неприятности от этих ваших шекспировских страстей.

Макар упрямо замотал