Сходняк - Евгений Сухов

Александр Иванович хлопнул в ладоши, как ребенок, развеселившийся от собственной шутки.

— Так в этом-то вся соль, Михаил Фаддеич! Что до криминального прошлого Игнатова — то это сигнал тем, кто его продвигал все эти годы, сигнал его доброхотам. Ведь кто-то его привел в «Госснабвооружение». Причем есть сведения, что это как раз те, кто сейчас воспрял духом. Вот мы их и решили охалонуть.

Дискредитируя Игнатова, мы косвенным образом дискредитируем и их. А бросая тень на них, мы оттираем их от кормушки, на которую они уж нацелили клювы. Это нам и надо. Они нас обошли на повороте — назначили преемником своего. Ладно, хрен с ними. Но мы испортим им песню — это наша задача номер один. Преемник-то пока осматривается, вот к нему и надо рассадить наших, а чужих выдавить. Это же арифметика власти, Михаил Фаддеич! — Сапрыкин так разволновался, что даже снял пиджак и бросил его на спинку кресла. — Второе. Пять миллиардов вас смущают, говорите. А помните, как говорил старик Геббельс: чем фантастичнее ложь, тем скорее в нее поверят. Кто будет проверять, сколько украл Игнатов — пять миллионов или пять миллиардов. Чем внушительнее цифра, тем она правдоподобнее.

Ну а Белиз… Чем дальше от реального места, где зарыт наш клад, тем меньше вероятность, что его найдут. Деньги в Андорре, на номерном счету. Чтобы их оттуда выковырять, надо предпринять целый ряд определенных действий. Это ведь по щучьему велению не получится.

— Ну и кто же будет выковыривать? — с сомнением спросил отставной генерал Юдин.

— Коля, — коротко отрапортовал Сапрыкин. — Колю помните? Он спец по этим делам.

Морщинистое лицо старика просияло:

— Коля? Это тот, который в девяносто первом счетами международного отдела ЦК занимался?

— Он самый! — довольно кивнул Сапрыкин. — Деньги партии…

Тут лицо Юдина помрачнело:

— Тогда там человек покончил с собой. Из окна выбросился…

Сапрыкин развел руками:

— Ну что поделаешь, Михаил Фаддеич. Серьезные дела требуют серьезного подхода. Его ведь предупреждали, товарища Кручинина: не подписывай ничего, не раздавай… А он, сука, кредитов надавал всем друзьям-родственникам, а потом мы пришли и потребовали отчета. Ну и… Это был его личный выбор. Никто его к балконным перилам не волок…

Старик поднялся и хмуро покачал седой головой:

— Да, вы, ребята, все лихие. Ни перед чем не остановитесь. Я так иногда думаю: если что, то и мне придется себе из наградного ТТ пулю в лоб пускать.

Подойдя к Юдину вплотную и положив руку ему на плечо, Александр Иванович тихо, с расстановкой произнес:

— Так не надо самодеятельности, Михаил Фаддеич и все пойдет своим чередом. Надо все делать по правилам. Как наш большой сход в Жуковке порешил, так и должно быть. А то ни Андорры, ни миллиардов не будет. А будет только сосновый ящик и духовой оркестр в актовом зале на Лубянке…

Глава 27

— Я ухожу в отставку! — печально-торжественным, ровным голосом произнес президент, поправив очки.

За столом воцарилось гробовое молчание. Все с изумленным недоверием уставились на телеэкран.

— Не может быть! — тихо выдохнул Витюша. — Этого просто не может быть!

— А я что говорил! — с ядовитым сарказмом возразил Сапрыкин. У него был ликующий вид. Он вообще весь сегодняшний вечер держался так, будто знал только одному ему ведомую государственную тайну, многозначительно подмигивая своим гостям. — Тихо! Дальше слушайте!

Он пригласил сегодня отметить наступление Нового, 2000 года весь свой ближний круг — Петю Буркова, Витюшу Самохина и двух отставных кагэбэшных генералов — Михаила Фаддеевича Юдина и Анатолия Игнатьевича Черемина, внесших немалую лепту в ту хитроумную политическую операцию, которую задумал и разыграл Александр Иванович в последние три месяца уходящего года. Первая часть задуманной «рокировочки» успешно состоялась:старого,больного президента-властолюбца заставили-таки уйти подобру-поздорову.

В сложную многоходовую комбинацию были задействованы десятки сильных игроков, которые, впрочем, даже не подозревали о своем участии в этом политическом проекте: крупные российские и иностранные бизнесмены и банкиры, депутаты Госдумы, генералы-силовики популярные журналисты и даже криминальные авторитеты. Все выполняли свою, заранее определенную им конкретную задачу, на конкретном участке, не понимая существующей между всеми ними тесной взаимосвязи: кто-то создавал полезный политический контекст, кто-то лоббировал нужных кандидатов кто-то отстегивал бабки, а кто-то и нажимал на спусковой крючок…

Собравшиеся за праздничным столом, с аппетитом закусив, уже проводили старый год и пожелали друг другу забыть как страшный сон все, что происходило в последнее время в стране.

Для всех известие об уходе президента в отставку прозвучало как гром среди ясного неба, и только Алик Сапрыкин довольно улыбался, как сытый кот, наслаждаясь произведенным на его гостей эффектом, — точно это не «Дед», а он сам объявил на всю страну о внезапной смене политической «конфигурации».

Но уже через несколько минут, через несколько абзацев новогоднего обращения президента к народу, настроение хозяина роскошной дачи в поселке Жуковка-5 резко изменилось. Побледнев, Алик вскочил со стула.

— Как же так! Как же так… Я ничего не понимаю! Почему? Мы же обо всем договорились! — Он налил в свою рюмку водки и залпом выпил. — Мы же договорились!

— О чем?! — мрачно пророкотал Петр Петрович. — Об этом дзюдоисте?

— Да о каком дзюдоисте! — завопил Сапрыкин. — тот преемник всех нас замочит! Вы его не знаете!

— Да нет, все нормально, — спокойно пророкотал Михаил Фаддеевич Юдин. — Парень наш, прошел весь путь снизу доверху — все будет хорошо, напрасно ты так Разнервничался, Алик.

Но Алик не просто разнервничался — он был убит.Все титанические усилия последних трех месяцев пошли насмарку. Все его хитрые интриги оказались напрасными, в том числе и самая хитрая и опасная интрига — устранение Варяга, несговорчивого держателя воровского общака. Одному богу известно, сколько сил ушло на психологическую обработку крупных воров в законе, чтобы заставить их сдать Варяга, а заодно с ним — и общак, который хранился в тайнике в престижном дачном поселке под Москвой. Сколько же там было — семь или восемь миллионов «зеленых»?… И еще бабки, которые ему дали воры. Три миллиона… Слава богу, они не знают об операции с оффшорными счетами «Госснабвооружения»!

Что же он теперь скажет ворам? Алик от этой мысли похолодел — да ведь если с него потребуют отчета или, не дай бог, потребуют вернуть долг — что он будет делать? К кому обратится за помощью и защитой — к генералу Урусову?

Хрен— то! Да этот хитрожопый мент его с удовольствием отдаст на съедение шакалам.

Заставка на телеэкране сменилась. Появились часы на Спасской башне, раздался бой курантов.

— Ладно, друзья, не будем раньше времени себя хоронить, — седоусый Анатолий Игнатьевич Черемин поднял рюмку. — Предлагаю тост за нового президента России — за то, чтобы ему, молодому, была оказана всяческая помощь и поддержка со стороны толковых людей. — Ветеран госбезопасности сделал паузу и с хитрым прищуром закончил:

— Словом, за толковых людей, которые знают свое дело! И которые направят государственный корабль по нужному фарватеру.

Тост был правильный. Алик намек понял: мол, рано оплакивать свою судьбу, еще все устаканится. Немного успокоившись, Сапрыкин опрокинул в рот очередную стопку и подошел к телефону.

— Кремль закрыт до Рождества! Все празднуют! Там никого нет! — иронически заметил Петя Бурков, отправляя в рот наколотый на вилку соленый подосиновик.

— Я не в Кремль, — мрачно отозвался Алик. — Я в Переделкино… Там вряд ли празднуют.

На переделкинской даче Евгения Николаевича Урусова было шумно еще с утра. Генерал-полковник любил встречать Новый год в кругу семьи, с женой, сыном и примкнувшими сослуживцами. Кроме того, сегодня он позвал и обоих верных телохранителей — Никиту Левкина и Артема Свиблова, чтобы те обеспечили охрану особняка. В последнее время в Переделкино, всегда считавшееся тихой заводью и пристанищем московской творческой интеллигенции, контингент местных жителей сильно разбавили сомнительные личности, и генерал МВД вовсе не желал, чтобы кто-то из его новоявленных соседей омрачил семейный праздник. Тем более что весь декабрь, как не раз ему докладывал сторож Степаныч, около его дачи околачивались двое чужих — не то чтобы они следили за домом Евгения Николаевича, но уж как-то настойчиво прохаживались мимо по несколько раз за день.

Гости — два генерал-майора из центрального аппарата министерства с семьями — приехали загодя, часов в девять, и теперь все сидели за столом, разгоряченные после выпитого и холодных закусок, и с нетерпением дожидались боя часов, после чего можно было приступить к шашлыку, приготовленному лично генерал-полковником Урусовым — хотя и вегетарианцем, но большим специалистом по части приготовления острых мясных блюд.