След за кормой (2-е издание) - Александр Волков

И только Лейф Счастливый, для которого всё западное побережье Европы и воды океана вплоть до берегов Гренландии были знакомы, как окрестности отцовского поместья, загорелся неодолимым желанием вновь найти открытые Бьярни земли. Справедливости ради следует сказать, что в этом намерении его сильно поддерживал Рори: ему исполнилось 15 лет, ростом и силой, он мало уступал Лейфу. Эрик тоже благожелательно отнёсся к замыслу сына: старого ярла ещё не покинул дух авантюризма. Его пугали лишь расходы на экспедицию. Но в конце концов он раскошелился, правда, выговорив от сына половину всех доходов, которые принесёт Лейфу открытие новых земель.

Ранней весной 1002 года начались сборы. Лейф Эриксон кликнул клич, приглашая желающих отправиться в плавание в неведомые ещё моря, обещая хорошее вознаграждение. Смельчаков, готовых разделить с Лейфом труды и опасности дальней экспедиции, набралось больше тридцати человек. И конечно, среди них были Рори и Снорре Гудмундсон.

Постаревший, но ещё бодрый скальд с презрением отверг уговоры Лейфа поберечь силы и остаться дома на покое.

— Кто тогда сложит сагу о твоих подвигах в чужой стране? — ядовито спросил Снорре, и спор закончился.

Единственным кораблем, который могли быстро снарядить в дальнюю дорогу, оказалась старая «Улитка». Её владелец Бьярни Херьулвсон жил в Гренландии, не помышляя о новых плаваниях, и с радостью продал Эрику судно за сотню золотых. Сделка закончилась пиром, во время которого Лейф и Снорре выпытали от Бьярни все подробности его невольного путешествия.

По предложению скальда «Улитку» переименовали в «Дельфина».

— Медлительная улитка нам не подходит, — объяснил старик, — Нас понесёт быстрый дельфин, подобный тем благородным рыбам, что спасли Рори.

Рори пришёл в неистовое восхищение: отныне он и корабль станут тезками.

«Дельфина» тщательно отремонтировали, заново проконопатили, просмотрели, переменили бимсы[83] и палубную настилку, укрепили мачту, поставили новые снасти, начиная с паруса и кончая якорным канатом. Всё это обошлось недешёво, но новый владелец корабля не жалел расходов, дело стóило того.

Бывалый мореход запасся провизией: свежим мясом, солониной и салом, вяленой рыбой, сухарями, луком и чесноком… В трюме рядами стояли бочонки с пресной водой. Но, конечно, никаких запасов не хватило бы, если бы экспедиция продлилась несколько месяцев. И Лейф вёз с собой рыболовные принадлежности — сети, гарпуны, удочки. Зверей предполагалось ловить капканами.

На случай, если придётся вступить в схватку с обитателями неведомых стран, имелось оружие — тугие луки с запасом стрел, мечи, кинжалы, щиты, прибитые, по обычаю, к бортам корабля. Боевые доспехи тоже нашли место в этом арсенале. Не был забыт кузнечный и плотничный инструмент.

За неделю до отплытия «Дельфина» в Эриксфиорде появилась «Фрейя» с Торвальдом и Гестом Альвирсоном на борту. Много новостей привезли они из Норвегии. Оказалось, что друг и покровитель Лейфа, король Олаф Трюгвесон, уже не правит страной. Он погиб летом 1000 года, вскоре после того, как Лейф покинул Нидарос. Олаф нашёл смерть в морском бою со взбунтовавшимися ярлами, призвавшими на помощь против конунга соединённый датско-шведский флот.

Власть захватили ярлы Эрик и Свенд. Народ в Норвегии волнуется; многие норманны, насильно обращённые Олафом в христианство, снова переходят в язычество.

Так как Олафа не стало, и некому было предъявлять права на «Торунну», купленную на королевские деньги, то практичный Торвальд продал её за хорошую цену. Вместе с деньгами, вырученными за товары, это составило приличную сумму. Эрик Рыжий был доволен: с лихвой покрылись расходы на экспедицию Лейфа. Полученный от Торвальда тяжёлый кошелек с золотом ярл ночью зарыл в приметном месте.[84]

Гест Альвирсон сообщил Лейфу радостное известие. Хотя ему и не удалось попасть на Гебриды, но в Нидаросе он встретил гебридского купца, и тот его уверил, что Торунна жива и здорова, растит сына Торгильса.

Эта весть чрезвычайно воодушевила Лейфа. Теперь он жалел только о том, что «Фрейя» не пришла хотя бы месяцем раньше. Тогда не пришлось бы занимать деньги у отца и делиться с ним будущими доходами. Он отплыл бы на «Фрейе» с верными дружинниками, на которых мог положиться с большим основанием, чем на случайно набранный экипаж. Но перерешать было поздно, словесный договор с новой командой уже заключили, а это было равносильно клятве.

Погожим июньским утром 1002 года началось плавание, предвосхитившее подвиг Колумба на целые полтысячи лет.[85]

Провожать «Дельфина» собрались все обитатели «Крутого склона» и ближних поселений. Было высказано множество добрых пожеланий, смелых мореходов поручили заботам Христа и Богоматери и на всякий случай (чтобы не обиделись!) языческих богов Одина, Тора, Нйодра.

Дружно заработали длинные вёсла, уводя корабль из фиорда. И когда «Дельфин» оказался на морском просторе, Лейф Счастливый приказал повернуть судно на юго-запад. У правила стоял старый товарищ. Лейфа по многим плаваниям повзрослевший и набравшийся сил Гест Альвирсон, коренастый, широкоплечий юноша с добрым, открытым лицом.

Погода благоприятствовала смелым мореходам. Попутный ветер надувал большой красный парус, и судно весело бежало по волнам. У экипажа было мало дела, и люди собирались около скальда Снорре: его запас старинных сказаний казался неисчерпаемым.

Иногда то с правого, то с левого борта виднелись высокие фонтаны воды: это киты резвились в пустынных водах, от века не посещаемых людьми. Но мореходы не отвлекались на охоту: их влекла другая, более важная цель. Лейф Эриксон старался повторить путь, пройденный Бьярни, только в обратном направлении. После недельного плавания перед «Дельфином» открылся низкий берег, усеянный огромными, плоскими камнями.

— Здесь был Бьярни Херьулвсон! — радостно воскликнул Лейф.

Утерянной и вновь обретённой земле дали название Хеллуландия, что означало Каменистая страна.[86] Делать там было нечего, съестные припасы не требовали пополнения, и Гест Альвирсон повёл судно к югу. Ещё через несколько дней показался тот самый лесистый берег, найти который так мечтали гренландцы: ведь им до зарезу нужен был строевой лес. Эту местность мореходы назвали Маркландией, Лесистой страной.[87]

В Маркландии мореходы сделали длительную остановку. За долгие годы плаваний рангоут[88] корабля обветшал, но в Гренландии обновить его не было никакой возможности. Пришлось отправляться со старой мачтой, но она подозрительно потрескивала, лишь только немного крепчал ветер. А здесь, в Маркландии, перед восхищёнными взорами моряков стояли корабельные сосны[89] такого качества, что за них в Скандинавии дали бы большие деньги. Лейф Эриксон решил воспользоваться случаем и поставить новую мачту.