Лучший гарпунщик - Андрей Круз

— Выкуп прямо туда возят? — удивился я.

— Туда. — кивнул он. — Они невозбранно к себе пускают одно судно от нашей Церкви, одно от турецких муфтиев, и одно от франков, с иезуитами. Никогда их пальцем не трогали и всегда отпускали. Ну и курьерская яхта к ним забегает, через нее вся переписка о выкупах и прочее.

Ну, это как раз понятно. Пираты все же за деньги «работают», нельзя мешать тем, кто тебе эти самые деньги привозит. Такое раньше между Русью и Крымом было — «полонный» налог и выкуп пленных соотечественников, пока сил не хватило решить проблему радикально.

— Пока ждали, пираты еще одного сожгли. — продолжал между тем Иван. — Пьяные были, злые, где-то на ватажников нарвались, вот злобу и выместили. Фому сожгли, у него четверо детей было. А когда за хозяина выкуп привезли, он торговаться взялся, и тогда они еще одного, тоже Петра, лошадьми разорвали. А хозяин за нас торговался, не хотел, чтобы мы церковное судно ждали.

— И как?

— Выторговал все же. — ответил он. — На Встречном острове нас обменяли, без обману какого, так и вернулись домой. Хозяин с того момента как умом тронулся — вместо новой шхуны выкупил яхту в двадцать пять метров, все деньги за нее отдал, дело свое продал, собрал ватагу в восемнадцать человек при двух пушках, приватирскую лицензию выбив, и три битых года за пиратами гонялись. Яхту «Мстителем» назвали, там я на моториста и выучился. Честно скажу — за все натешились, слава о нас такая была, что пираты и ватажники даже в бой не вступали, сразу бежали. Только с одной Тортуги четыре судна изловили и…

Вот оно как. А вообще мотивация неизвестного хозяина мне понятна, я сам злопамятный — страсть. За такое мстить стоит. Долго и вдумчиво.

— А через три года что было? — спросил я.

— Хозяин в бою погиб. — ответил он. — Яхта по завещанию экипажу отошла. А мы к тому времени и местью натешились, и пора было чем другим заниматься. Продали судно с торгов, деньги поделили, и отправились кто куда. До этой шхуны я на «Баклане» ходил, лихтере, с этим же хозяином, а как «Чайку» достроили, так на нее перешел.

— Так ты главного не сказал — когда в прошлый раз от пиратов бегал?

— Да прошлым годом. — отмахнулся он. — Но тогда просто ушли, это обычные ватажники были, на шхуне, какая даже медленней нас. Не серьезно. А вот сегодня могли и влипнуть. Даже уверен был, что абордаж будет, до револьверов с мачете дойдет. Так что, как на Большого Ската придем — тебе со всей команды стол и праздник. В кабак тебя ведем, как канонира хорошего. О чем, собственно говоря, тебе поведать и хотел.

— Кабак — это я со всей радостью. — честно ответил я. — Особенно когда платить не надо. Кстати, ты мне вот что скажи — а почему они так вооружены жидковато? По носу там вполне пару пушек можно поставить.

— Ну ты спросил! — даже удивился он. — А как в порты заходить, с досмотрами всякими? Есть правило — одна пушка на судно, если ты не приватир, под приватирским же вымпелом, не церковный пакетбот и не мобилизован. А это контрабандисты были, не пираты, они сегодня закон нарушают, а завтра с честным товаром куда-то идут, лишь бы выгодно. Эти наверняка с негритянского берега шли, товар сгрузили.

— Не из-за них ли часом на караван напали?

— Не то, чтобы именно из-за этих… — задумался Иван. — … Но из-за таких. Именно турецкие контрабандисты неграм ружья возят, тут ты верно подметил. Да что толку? Биться с ними все равно не могли, хорошо, что сами ноги унесли. А вот какие суда с Тортуги, то там и по две пушки бывает, и по три — сколько захватят. Правда, с боеприпасом у них труднее, пока захватят кого — те или расстреляют свой, или просто утопят. Мы пока приватирствовали, на каждый их выстрел могли три давать.

Поболтали еще немного, а затем Иван, соскучившись видать, снова к своему Стирлингу полез, уже заглушенному, что-то там драить и проверять. Ну а я, снова вернувшись от должности судового канонира к должности судового бездельника, решил таковым не быть, а делом заняться. А дело было простое — надо патроны снарядить.

Поводом было как раз то, что Иван полез в свой моторный отсек, а я к этому времени уже знал, что у него там горелка имеется. От конфорки, которой обогревался цилиндр Стирлинга, отходила в сторону еще одна трубка, как раз на случай всяких работ, и на нее я и навелся. Иван не возражал, и скоро у меня в специальной манерке плавился первый кусочек свинца, а рядом, наготове, на стальном листе, лежали целых три пулелейки — две мои и еще я одну у Веры прихватил. Ей тоже к «бульдогу» доснарядить боекомплект придется, постреляла, а вот за «детскую» винтовку позже возьмемся, по прибытии — не до нее сейчас.

Хоть я раньше этим и не занимался никогда, но механику процесса знал неплохо, наблюдать доводилось, да и по инструменту все понятно. Налить свинца в леток, закрыв его сдвижной стальной пластинкой, подождать немного, а затем рывком раздернуть рукоятки похожего на щипцы приспособления, выбросив из него две сверкающие, еще не окисленные и поэтому похожие цветом на ртуть пули, каждая с тремя ровными поясками посередине. Дождаться, пока остынут, и заровнять следы стыков.

В общем, примерно через час неспешной возни, перемежаемой болтовней с Иваном, у меня накопилось по немалой кучке пуль каждого калибра, которые я расставил на донышки в три ряда. Даже красиво получилось. Затем пришла очередь гильз — следовало удалить старые, пробитые капсюли из них, и на их место вставить новые. Слава богу, и для этого в наборе приспособа была — конус с дырочкой, чтобы донце гильзы опереть, ну и штуковина вроде шила, только не острая, по которой надо молотком стучать. Сунул ее внутрь аккуратненько, да и выбил капсюль. Справился, в общем, ничего сложного.

Озадачила какая-то штука вроде стального стаканчика с кольцевой бороздкой, с явными следами все того же молотка на обратной стороне. Потом сообразил — это для того, чтобы дульце гильзы немного сжать внутрь, оно все же растягивается от выстрела. И пуансоны к ней есть, под два калибра. И с этим справился, совсем молодец. Вроде и стрелять умею, а переснаряжением никогда не занимался, хорошо, что хоть со стороны видел, запомнил что-то. Но пока справляюсь — не тороплюсь, и стараюсь делать все аккуратно.

Потом взялся вставлять капсюли. Тут вообще час провозился — не все были нормально калиброванные, некоторые пришлось поджимать, но тоже совладал. Затем очередь дошла до жестяной банки, маленькой, в которую отсыпал кордита, похожего на мелко насеченную проволоку, из большой. Если уроню и ветром все сдует, так хоть не весь запас растеряю. Мерки имелись на все калибры, похожие на глубокие ложки. Все, конвейер закончился, теперь придется возиться с каждым патроном.