Проза жизни - Иоанна Хмелевская

   — ... - У них два автомобиля, — поспешно докладывал тот. — Идентичные «фиаты» с идентичным регистрационным номером. Один из них, разумеется, фальшивый. Подменяют при необходимости друг друга, места у них оговорены, один отвлекает на себя слежку, а другой спокойненько себе едет куда следует. Сейчас оба на месте... Во-вторых, обнаружен тайник в притоне. Один из бандитов заперт полчаса тому назад в подвале... Нет, по случайности. Очевидно сидит там до сих пор. В тайник помещен товар, тоже примерно с полчаса назад. Патрульная машина мокотовского отделения милиции, аллея Вилановская, у «поворота смерти». Слушаюсь, обождем!

   — Сейчас он прибудет сюда, — сказал Цегна, выбираясь наружу. — Докладывайте дальше. Закрыли, значит, на скобу?

   — И подперла жердью, - призналась Шпулька. — Как бы не задохнулся.

   — Мы не задохнулись вдвоем, с чего ему задыхаться одному? — возразила Тереска. — Ничего с ним не будет. Странно только, что не кричал.

   — Наверное, растерялся. Он нас искал, чтобы поубивать... А окно в кухне мы так и оставили открытым.

   — Это плохо. Если преступники в случае чего вернутся, сразу учуют неладное. Могут все перенести в другое место. Погодите... Весек, дай-ка мне еще раз майора...

   После короткого совещания по рации Кшиштоф Цегна успокоился.

   — Все в порядке, там караулит их человек. Агент, значит. Если что, присмотрит. — Мы сейчас тоже туда поедем.

   — Я — нет! — неожиданно взвизгнула Шпулька Кшиштоф Цегна посмотрел на нее озабоченно.

   — Но вы должны показать нам этот тайник! Можете, если хотите, остаться здесь, поедет ваша подруга, но, думается, вам лучше к ней присоединиться.

   Перспектива оказаться на темном шоссе в полном одиночестве, если не считать за компанию сажень дров, настолько не улыбалась Шпульке, что ее пробрала дрожь. Из двух зол уж лучше ехать с милицией в проклятый притон. В конце концов, можно будет остаться в машине...

   — И что вы сделаете? — допытывалась в крайнем возбуждении Тереска. — Вытащите спрятанное из дырки?

   — Напротив, — благодушно разъяснял Кшиштоф Цегна, весьма довольный собой и удачным раскладом обстоятельств. — Все оставят как есть и будут караулить, чтобы поймать преступников с поличным, когда они сами будут вынимать товар. Надо только проверить, какая там обстановка, нет ли еще какого-нибудь доступа к тайнику. Меня смущает тот бандит в подвале, он там сидит совсем некстати. Уж лучше бы вы его не запирали.

   — Лучше бы он нас поубивал?

   — Нет, конечно... Но запирать нехорошо, особенно так основательно. Пусть бы он за это время как-то выбрался, меньше было бы забот.

   — Может, и выбрался... — неуверенно протянула Тереска.

   — Да что там, не мне вам выговаривать, вы сделали в десять раз больше, чем я. Медаль вам точно положена. И как это я догадался сюда приехать?

   — А правда, откуда вы тут взялись?

   — Я боялся, как бы вы не натворили глупостей, — признался с некоторым смущением Кшиштоф Цегна. — Вас вчера носило на Центральный вокзал... А сегодня прибыла контрабанда, и ожидалось, что преступники активизируются. Вы могли на них нарваться, вот я и пошел узнать, как вы там, и выяснил, что вы поехали за дровами. Тогда я поймал ребят из патрульной машины и уговорил их прокатиться в этом направлении, все равно вызовов у них не было...

   Четверть часа спустя подруги, сидя в патрульном автомобиле, в некотором отдалении от бандитского притона, нетерпеливо ожидали известий с поля боя. Вместе с ними сидел майор, молчаливый и вроде бы чем-то недовольный.

   — Делать нечего, — наконец сказал он. — Придется держать дом под наблюдением, пока хозяева не вернутся. Того из подвала вытащить и сразу в машину. Подвал отпереть, окно закрыть, убрать все следы. Пошли! Прошу вас, уважаемые гражданки...

   С бьющимся сердцем, в страхе и одновременно неземном восторге, Тереска и Шпулька снова вошли в злосчастную калитку.

   — Вон там... - Начала Тереска.

   — Погодите! — прервал ее майор. — Сначала заберем того из подвала. Отойдите подальше, неизвестно, что ему в голову взбредет.

   Двое милиционеров с некоторым трудом выдернули подпиравшую дверцы жердь, которую Шпулька в порыве страха вбила намертво. Откинули крюк, отодвинули в сторону засов и, отскочив в стороны, толкнули дверцы.

   — Руки вверх! — крикнул один. — Выходи!

   — Придурки, — понуро сказал бандит, вылезая на свет Божий. — Я уж думал, вы до скончания века не догадаетесь спасти меня из этой гробницы. Что за скотина меня заперла? О, прошу прощения, гражданин майор...

   — Станковский, чтоб мне сдохнуть! — ахнул один из сопровождавших майора милиционеров. Майор философски покачал головой.

   — А я-то думаю, чем это наш агент, черт бы его побрал, занимается? Так это и есть тот бандит, которого вы обезвредили? Блестящая операция. Станковский, как вы умудрились даже не заметить, кто вас запер?

   «Бандит», явно сконфуженный, стал навытяжку.

   — Меня застали врасплох, гражданин майор. Когда я подошел, ни единой души тут не было, вот только какое-то шевеление под крыльцом почудилось. Я осмотрелся вокруг и заглянул внутрь. Ни звука не было слышно, а потом вдруг стукнуло, грюкнуло — и с концом. Дверца чертовски плотная оказалась.

   — А почему вас тут не было, когда приехала машина?

   — Докладываю, что я докладывал, что преступники поехали на Повсин, и решил обойти огороды сзади — проверить, не подъедут ли они окольным путем. А потом услышал рокот мотора и вернулся, но никого уже не было, рокот удалялся, а тут все по-прежнему было тихо.

   — Мы могли так ездить за ними до Судного дня... А теперь пусть уважаемые гражданки покажут нам эту дыру. И впредь прошу не ловить наших сотрудников милиции.

   Подруги потеряли дар речи еще в момент выхода «бандита» на свободу. Выйти из остолбенения им удалось с большим трудом. Тереска подошла к мощеной плитами дорожке у стены дома и ткнула пальцем. Только под третьей показанной ею плитой обнаружилась глубокая яма.

   — Как там? — поинтересовался майор. — Порядок? Товар на месте?

   — Целый склад, гражданин майор. До самой фундаментной стены. Лаза в дом нет, обыкновенная стенка.

   — Все проверьте и уезжайте. Странно, что здесь до сих пор все спокойно. Ладно, хватит с нас сюрпризов, уезжаем...

   Состояние ошеломленности не помешало Тереске заметить, что вся операция во дворе происходила без всякого шума, незаметно для посторонних глаз, и это при том, что сюда понаехало на машинах немало людей. Но все они как сквозь землю провалились, а машины растворились в темных закоулках. Подивившись этому и успокоившись насчет успеха операции, Тереска наконец вспомнила о бесформенной куче, ожидающей их на шоссе.

   — Но у нас... - Неуверенно заикнулась она. — Мы не можем... Нам надо забрать дрова.

   — Какие дрова? — вскинулся майор.

   — Наши. Они остались на шоссе... Мы сюда приехали за дровами.

   Майор обернулся к Кшиштофу Цегне с вопросительным выражением лица. К слову сказать, до сих пор он старался не замечать Цегну, что само по себе было фактом тревожным.

   — Что это значит? — спросил он. — Разве они здесь были не по договоренности с вами?

   Кшиштоф Цегна сразу почувствовал, что эта минута — решающая для его жизни и карьеры. Он уже перед тем сообразил, что его подозревают в привлечении к сотрудничеству посторонних, к тому же несовершеннолетних, и что это подозрение сводит на нет все его заслуги.

   Предельно мобилизовав свой умственный потенциал, Кшиштоф Цегна кратко, четко и ясно изложил суть происшествия. Лицо майора заметно прояснилось.

   — Сынок, если ты всегда сможешь так попадать в десятку... — сказал он с теплотой в голосе, — если тебе всегда так будет везти... Ну что ж, надо будет хорошенько о тебе подумать!

   — Перестань все путать, - сурово сказала Тереска. - У Энея сыном был Асканий и отцом — Анхиз, а не наоборот. Своего отца Анхиза он вынес на спине из пылающей Трои, а его сынок Асканий трусил рядом, поджав хвост. Насчет хвоста — это уже мое предположение.

   — Все эти имена на «А» у меня вечно путаются, — пожаловалась Шпулька. — Агамемнон, Алкивиад, Ахилл, ахейцы, вдобавок еще и Архимед! Целая прорва!

   — Это только в Греции, не переживай. В Риме не были так зациклены на одной букве алфавита.

   — Ну да! А Атилла?

   — Подумаешь, один Атилла! И причем тут он, это же пятый век! Да и то такой фрукт, что его трудно с кем-то спутать.

   Подруги сидели в комнате Терески и вместе зубрили историю, поскольку Шпульке казалось, что в компании этот предмет у нее усваивается легче. Газель никак не унималась, а при случае заодно третировала и соседку Терески по парте.

   Обеих вдохновлял на труд роскошный букет роз. Цветы стояли посреди стола в пятилитровой банке, потому как для такого огромного букета во всем доме не нашлось подходящей вазы. Точно такой же красовался дома у Шпульки в окружении кактусов.