В банде только девушки - Михалева Анна Валентиновна

Подполковник Лавров с сочувствием глянул на механика, но ничего не сказал. У каждого свои трудности. У него самого их хоть ешь без хлеба. В рации зашипело:

— У леса вижу два джипа. Один у дерева. Кажется, авария. Таскают оружие, — шурша помехами, доложили с вертолета.

— То, что нужно, — хмуро подытожил Лавров и крикнул шоферу: — Сворачивай в поле.

— Ты как хочешь, а я устала от этих деревьев! — Алиса резко повернула и пошла прямо в недозрелую пшеницу.

— И что ты будешь в полях делать? — ехидно крикнула ей вслед Лина.

— Ромашки рвать! — огрызнулась та, не сбавляя хода.

— И очень глупо ты себя ведешь. — Лина нехотя потащилась за ней, сильно хромая на правую ногу.

— Может быть, и нет. Может быть, не стоит обходить поле по кругу, а гораздо удобнее пройти его наискосок.

— Но мы станем заметны!

— Кому? Твоя глупая осторожность меня уже с ума свела.

— Вот поэтому ты про нее и забыла. А зря. Хочешь, напомню, что за нами гоняются как минимум пять человек.

— Замолчи! — Алиса схватилась руками за голову. — Слышать об этом не могу.

Молча шли довольно долго. Когда оказались почти на середине поля, Лина спросила:

— И куда же ты направляешься?

— Вон туда, — Алиса махнула рукой вперед. — Там прореха между деревьями, видишь? Там точно дорога.

— Ладно, — Лина пожала плечами. — Кстати, мы можем спросить, есть ли там дорога, вон у того черного джипа.

— Какого? — Алиса остановилась и присела.

— Который несется, похоже, к нам, — взволнованно объяснила ей сестра, глядя на быстро приближающуюся черную громадину. — Кажется, мне не хочется у них ничего спрашивать.

— Я тебя понимаю. — Алиса развернулась к лесу: — Нужно сматываться.

— И они тебя поняли. Смотри, огибают! Господи, они отрезают нам дорогу к лесу! — вскричала Лина.

— Мамочка! — Алиса всхлипнула. — Мамочка!

— Бежим! — Корчась от боли, Лина быстро похромала в поле. — Можно залечь в пшенице и поползти.

— Это глупо. — Алиса тоже побежала вперед.

— Давай! Давай! — орал Колян, давя на педаль газа.

Джип несся по пшенице, подпрыгивая на кочках.

— Чего ты разошелся-то? — недовольно буркнул Михеич. — Сам же за рулем.

— Сейчас мы вас заарканим, ласточки! — не обращая на него внимания, гудел Колян.

— Падай на землю! — истошно крикнула Лина, с разбегу плюхаясь на колючую солому. — Алиса! Падай, тебе говорю!

— Чего ты верещишь, — раздалось слева, — я давно уже лежу.

— Что это? — Лина приподняла голову и прислушалась: — Гул какой.

— Это от страха, — стуча зубами, пояснила Алиса.

— Слушай, может, мы зря так перепугались, а? — Лина тронула сестру за руку. — Может, эти парни на джипе всего-навсего тоже дорогу ищут. И нас решили спросить?

— Нет, у меня интуиция, — уверенно ответила Алиса.

Непонятный гул нарастал и быстро превращался в угрожающий рык. Девчонки поползли к лесу.

— Тебе не кажется, что земля под нами дрожит? — спросила Лина, физически ощущая мелкие толчки в грудь.

— Ага, я фильм такой видела. Там тоже поле дрожало, а потом из-под земли выпрыгивало чудовище и жрало кого ни попадя.

— Да ну тебя, — скривилась Лина. — Жалко одежду еще…

— Тебе жалко, — фыркнула сестра, — что уж мне говорить?

— По-моему, нас уже даже подкидывает! Трясет, как в болтанке, — пискнула Лина. — Я посмотрю.

— Ты что! Обнаружишь нас!

Алиса попыталась прижать ее к земле, но она уже поднялась на колени. Глаза ее округлились от ужаса.

— Ма-а-ать! — хором взревели Колян и Михеич, когда из-за леса выполз первый танк.

Колян надавил на тормоз. Джип даже заглох от неожиданности.

— Ничего себе! — зачарованно прошептал кто-то с заднего сиденья.

— У-у-у, — протянул Михеич, мысленно подсчитывая количество боевых машин, появляющихся на поле. — Это учения или как?

— Сдается мне, что «или как»… — тихо ответил Колян и судорожно вцепился в приборную доску.

— Нет, ну мы-то им зачем? Это же все равно, что с дробовиком за тараканом бегать, — возмутился Михеич.

— Чего-то мне не хочется учить их уму-разуму. — Колян завел машину и принялся лихорадочно выкручивать руль.

Впереди танков вырвались БТРы. Небо рассек скрежет вертолетных лопастей.

— Тикаем! — Колян двинул машину. Разбросав по сторонам комья земли, джип рванулся к лесу.

— Давно пора, — согласился Михеич, но напомнил: — Только не в дерево.

— Там дорожка маленькая, я видел, — успокоил его Колян, — танки там не пройдут.

— Успеть бы, — Михеич оглянулся на догоняющие их БТРы.

Бандиты на заднем сиденье сжались в молчаливую кучку.

— Чего ты застыла? Чего?! — Алиса дергала сестру за руку, но та не реагировала, во все глаза пялясь куда-то вдаль.

— Ты не поверишь, — наконец изрекла она, еле ворочая одеревеневшим языком. — У тебя нет фотоаппарата?

— Совсем сбрендила? — Алиса вскочила на ноги, но тут же снова упала на землю и зашептала: — Скажи мне, что это мираж! Скажи мне, что это все равно, что такое, только не взаправду.

— Это тоже за нами?! — не успокоив ее, задалась вопросом Лина, глядя на надвигающиеся танки и БТРы.

— Судя по тому, что они едут сюда, то да! — упавшим голосом возвестила сестра.

По ним проползла тень вертолета.

— Господи! — Алиса зажмурилась.

— Так, молиться уже слишком поздно. — Лина встала на четвереньки. — Нужно сматываться.

— Думаешь, поможет? — всхлипнула Алиса.

— Но попытаться-то стоит.

Они двинулись к спасительному лесу. Причем каждая смогла бы поставить рекорд скорости и, наверное, завоевать золотую олимпийскую медаль, если бы бег на карачках был включен в программу Олимпийских игр.

Бабка Соня глянула на себя в засиженное мухами зеркало, поморщилась, как от прокисшего молока, и вышла на крыльцо. В ворота отчаянно колотили. Вообще-то, она никого не ждала. Внуки уже подросли и два года мотались по заграницам, дети поразводились и теперь тоже где-то мотались. Хозяин бабки Сони (как принято называть мужей в деревнях) нигде не мотался, а, напробовавшись вчера свежевыгнанного Соней самогона, дрых на сеновале, волнуя храпом птичий двор.

— Кого черти принесли? — проворчала бабка Соня и, спустившись с крыльца раненой уткой, пошлепала по тропинке.

Чтобы в такую рань кто-то из деревенских сообразил прибежать за самогоном, такого она и помыслить не могла. Обычно мужики начинают тянуться после вечерней дойки, часов в шесть. Если кто из дачников только? Да дачники нынче капризные: им к шашлыкам водку подавай, да не абы какую, а всякую эдакую, которая на «фы-фы» кончается. А того не понимают, глупые, что радости с той водки тоже «фы-фы», и ничуть не больше. А вот ее самогон раньше на всю округу славился, потому что гнала она его на совесть, а не так, чтобы людям тоски прибавить. И веселились с ее самогона все окрестные деревни. Особенно в тяжелые годы сухого закона. За это бабку Соню власти всячески притесняли, даже посадить грозились. Был тут один лейтенантик, все захаживал, проверял, не пахнет ли в доме сивухой. Донюхался. Люди говорили: уже и с сухим законом давно покончено, а он, горемычный, все бутылки по вокзалам собирает.

Бабка Соня остановилась у калитки, притихла. В ворота колотили с такой отчаянной силой, что того и гляди закричат: «Помогите!» Она поразмыслила, нужно ли отпирать. Потом пришла к выводу, что брать у нее все равно нечего, разве что хозяина ее, а он сокровище сомнительное, и, если кто умыкнет, она на вора в обиде не останется. Поэтому она отперла три засова и открыла калитку.

— Добрый дэн! — поздоровался с ней ошалелого вида мужик В телогрейке.

— И вам того же, — кивнула бабка Соня, пытаясь понять, что ее смущает в незваном госте.

— Я явлаюсь дэстрэбутором фирмы «Покрэт», — произнес он с гортанным «р».

— Доброго здоровьечка. — Бабка Соня хлопнула глазами, не зная, что еще сказать на странное представление.