Охота на злодеев. Без экипировки - Мари Аннетт

По моей щеке медленно скатилась слеза. В словах Мелитты звучали горе и отчаяние. Сколько времени прошло между смертью Миррин и обращением Мелитты к будущим переписчицам гримуара?

Миррин… Никогда мне не узнать, что произошло между ней и ее демоном. Никогда не узнать, призналась ли она в любви и как она это сделала. Никогда не узнать, что он ответил ей и разделил ли ее чувства – если сердце демона могло любить так, как любит человеческое.

Но он обнимал ее, когда она умирала. Он обнимал Миррин даже после того, как она ушла и его собственная жизнь ускользала.

Я провела пальцами по своему написанному второпях переводу и остановилась на строчке чуть ниже последних слов древнего В’альира. «Ее приказы никогда не были для меня обязательны. Поэтому ее душа не помогла бы мне спастись».

Кожу у меня защипало, и волоски на теле встали дыбом.

Ее приказы никогда не были для меня обязательны.

В памяти всплыло, как Клод пункт за пунктом перечисляет условия своего нового контракта с Зуиласом. Я услышала, как Зуилас прошипел свое согласие. Ритуал привязал его к инферно. Приказ Клода заставил его скрыться в кулоне.

Vīsh не связало меня, сказал он потом.

Зуилас ранил Клода, несмотря на то что согласился не причинять вреда призывателю.

Их контракт не сработал.

Никогда не призывайте демонов Двенадцатого Дома.

Если контракт Миррин с демоном В’альира не сработал и контракт Клода с демоном В’альира не сработал, то как же мой контракт…

Блокнот выпал из моих онемевших рук.

Глава 22

Я резко вскочила на ноги, стукнувшись коленкой об стол. Ноутбук на столе подпрыгнул, миска с клубникой закачалась, собираясь опрокинуться. Стены комнаты, казалось, завертелись вокруг меня, когда я помчалась в спальню.

Дверь спальни с грохотом распахнулась, и Зуилас, растянувшийся на кровати, рывком выпрямился. Испуганно мяукнув, Сокс спрыгнула с моей подушки и шмыгнула под кровать.

Очнувшись в мгновение ока, Зуилас повернулся ко мне, присел на корточки посреди матраса, приготовившись вступить в бой, как только я скажу ему, где враг.

Я подошла к кровати и остановилась, едва дыша.

– Зуилас, у нас с тобой заключен контракт?

– Na? – нахмурил он брови. – Vayanin…

– У нас с тобой заключен контракт? – заорала я.

Глаза у него округлились, и он попятился назад, взмахивая хвостом из стороны в сторону.

– Vayanin…

– Отвечай!

– Я связан с инферно.

Демоны не лгут. Он уклонялся от моего вопроса.

– То есть ты связан только с инферно и больше ни с чем и ни с кем? – я смотрела на него так, будто никогда раньше его не видела.

Возможно, так и было. Все это время я была слепа, полагаясь на магию, которой не существовало.

– Ты нарушил условия своего контракта с Клодом.

– Он не сработал.

– Ты знал, что он не сработает. Ты знал, что контракт будет пустышкой, и поэтому сказал мне согласиться.

– Это был единственный способ выйти из круга, – продолжал он уклоняться от правды, которую я хотела услышать. – Единственный способ защитить тебя.

Я сжала в кулаки дрожащие руки.

– Ты и не обязан меня защищать. Ты никогда не был обязан меня защищать. Вот почему я никак не могла понять условия нашего контракта. У нас его просто нет!

– Есть. Я обещал защищать тебя. Ты обещала готовить для меня еду. Я обещал вести себя, как порабощенный демон. Ты обещала найти способ вернуть меня домой.

По мне пробежала дрожь.

– И давно ты узнал?

Он тщательно всматривался в меня своими излучавшими алый свет глазами в попытке понять, как ему лучше отвечать на интересовавшие меня вопросы.

– На второй день. Уже на второй день я догадался, что vīsh контракта на меня не подействовало. Я не знаю почему.

– Потому что ты из Двенадцатого Дома. Этерран был неправ. Дело вовсе не в амулете. Он не имеет никакого отношения к запрету призывать демонов В’альира. Призывать демонов вашего Дома запрещено, потому что вас невозможно связать контрактом.

– А почему мы другие?

– Не знаю, – я сжала челюсти. – Почему ты мне сразу не сказал?

Он откинулся назад, на подушки, упершись руками в одеяла.

– Потому что ты не доверяла мне, а я не доверял тебе.

Я попыталась подойти ближе и стукнулась ногой о каркас кровати.

– Ну а потом? Что помешало тебе потом? Почему ты вчера ничего не сказал мне? Когда мы удрали от Клода?

– Я не мог, – его голос стал совсем хриплым. – Если бы ты узнала, что vīsh контракта не заставил меня спрятать когти, ты бы стала меня бояться. А я не хочу, чтобы ты боялась меня еще больше.

Горло у меня перехватило. Я сделала шаг назад. Потом еще один. Голова кружилась, а мозг отказывался воспринимать происходящее.

– Но почему? – хрипло прошептала я. – Ведь все это время ты мог делать все, что хотел. Мог уйти от меня. Убить. Позволить, чтобы меня убил кто-то другой. Ты мог бы заставить меня делать все, что угодно. Почему же ты защищал меня все это время?

В его глазах сгустились тени, приглушив алое сияние, и в их глубине затаилась тихая печаль.

– Потому что я обещал.

Я вышла из спальни совершенно разбитая. В голове все странно плыло, я опустилась на пол за журнальным столиком – вернулась на то же место безо всякой причины, потому что не знала, что мне делать. Не знала, что думать. Не знала, что чувствовать.

Зуилас не был связан нашим контрактом. Никогда не был связан.

Ступор, в котором я пребывала, дал трещину, и наружу выплеснулась ярость. Да как он посмел скрывать это от меня! Как посмел ввести меня в заблуждение! Как посмел врать мне? Я думала, что меня защищает контракт. А на самом деле… на самом деле меня защищал только… он.

Я прижала ладони к столешнице.

Он защищал меня, а не наш контракт. Он защищал меня, даже когда я его раздражала. Была слабачкой. Делала глупости. Когда он чуть не погиб из-за меня в схватке с Тахешем. Когда инферно забрали, а меня похитили. Когда я орала на него за то, что он пытался уберечь меня такими способами, которые мне не нравились. Когда я доводила его до такой степени, что он рычал и царапал когтями мебель.

Когда он думал, что я втайне желаю ему смерти. Когда я так старательно скрывала свои мысли и чувства, что он не мог полностью доверять мне.

Он защищал меня, потому что, когда я положила руку на эту серебряную линию и он втянул меня в свою ледяную тюрьму, мы связали себя по-другому. Мы оба столкнулись со смертью – лицом к лицу – и обрели шанс на спасение – друг в друге.

Я связал себя с тобой. Только с тобой, vayanin.

Руки у меня тряслись.

На меня упала тень. Раздались мягкие шаги, послышался шорох хвоста, следующего за демоном по пятам. А я не сводила глаз с открытого гримуара на журнальном столике, пытаясь успокоить дыхание.

Зуилас присел на корточки – не совсем между столом и диваном, где сидела я, а чуть дальше.

– Vayanin?

Я сосредоточилась, стараясь дышать ровно.

– Робин?

Голова у меня дернулась, взгляд метнулся к нему, потом в сторону. В нескольких дюймах от меня была страница с последней записью Миррин перед ее смертью.

«Я предложила демону свою душу, а потом предложила ему и свое сердце».

Часть меня надеялась, что она ошибалась. Что ее чувства были неуместной романтической влюбленностью. Что ее увлечение было воображаемым, а не настоящим. Что ее демон так никогда и не ответил взаимностью.

Было бы намного лучше, если бы она не хотела его и он не хотел ее. Так все было намного проще.

Не было бы шансов на отказ. Не было бы риска обидеть кого-то или разбить сердце. Не надо было бы бояться и думать, правильно ли это или неправильно, или что это преступление против природы.

«Любовь – это боль и надежда».

Другая часть меня желала, чтобы Миррин была права. Мне хотелось, чтобы ей было все равно, что о ней думают, чтобы она проложила свой собственный путь и пошла туда, где не бывала еще ни одна женщина. Я отчаянно, фанатично хотела, чтобы она рискнула и попробовала.