История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Незадолго до восшествия Коссы умер 18 мая Рупрехт, бесславный, но непорочный король римский. Иоанн XXIII поспешил вследствие этого отправить в Германию своих нунциев для воздействования в пользу избрания Сигизмунда, короля венгерского и брата развенчанного Венцеслава. 20 сентября во Франкфурте избран был Сигизмунд в короли римские. Другая партия выставила, правда, 1 октября маститого Иова, маркграфа моравского, из того же люксембургского дома, но он скончался уже 8 января 1411 г., после чего Сигизмунд еще раз единогласно 21 июля избран был во Франкфурте.

Новый римский король немедленно признал Иоанна XXIII законным папой. Рим покорился ему беспрекословно и принял назначенного им в сенаторы Рожера ди Антильола из Перуджии. Тем временем Павел Орсини в качестве капитана церкви деятельно продолжал войну с партией Владислава. Многие города ему сдались, даже Колонны просили мира; изъявил покорность и Баттиста Савелли. Таким путем оказались город и область его в покойном обладании Иоанна XXIII, между тем как соперник его Григорий XII нашел себе убежище под покровом Владислава в Фунди или в Гаэте. Для ведения военной кампании против Неаполя прибыл 20 сентября Людовик Анжуйский в Рим. Отсюда 31 декабря возвратился он с Павлом Орсини назад в Болонью, где настойчиво убеждал Иоанна XXII! поехать с ним а Рим и вблизи оказывать энергичную поддержку его экспедиции. Римляне также приглашали папу вернуться.

Ценой величайших издержек, налогов, высосанных с провинций, и беззаконно накопленных церковных сокровищ снаряжена была теперь завоевательная армия. Знаменитые военачальники эпохи, Павел Орсини, Сфорца, Гентиле де Мочтерано, Браччио де Монтоне состояли на службе Анжу и служили ему залогом победы. 1 апреля 1411 г. тронулись из Болоньи. Иоанн XXIII и все кардиналы конвоируемы были Людовиком и многочисленными французскими и итальянскими синьорами, главные же силы следовали за ними. 11 апрели достигли у С.-Панкрацио Рима; на следующий день совершил папа среди ликования смирившихся теперь римлян торжественный въезд свой в город и к Св. Петру, где с зажженными в руках свечами предстали на поклонение к нему магистраты. 23 апреля освятил он знамена, переданные им Анжу и Орсини, а несколькими днями позднее отбыл претендент, сопутствуемый кардинал-легатом Петром Стефанески, во главе 12 000 рейтаров а многочисленной пехоты на завоевание Неаполя той же самой дорогой, которой следовали ранее его Карл I Анжуйский, Карл Дураццо и прочие иные завоеватели.

Беспрепятственно вторглось войско это через Лирис, под Чеперано, в королевство, где противник расположился станом на сильной позиции у Понте Корво. Блистательная победа 19 мая 1411 г. Анжу под Рокка Секка могла бы обойтись Владиславу ценой короны, если бы победитель ею воспользовался. С трудом избежал король плена. Он собрал войска свой в С.-Жермано, изумляясь, что ему давали на это время. «В первый день после моего поражения, — так говорил рыцарственный Владислав, — имели враги в руках меня самого, на второй — мое царство, на третий — ни моей особы, ни моего царства». С поля битвы отправил Людовик захваченные у короля и Григория XII знамена в виде трофеев в Рим, и Иоанн XXIII принял их с неописанной радостью. Устроенное им торжество рисует дух тогдашнего папства, в котором духовный элемент совершенно угас. Иоанн приказал водрузить знамена эти на башне Св. Петра, дабы весь Рим мог их видеть; затем они были сброшены вниз, и во время следования папы в блестящей процессии по городу влачимы позади него в пыли. В таком-то образе величался 14 веков после Христа глава святой церкви. Но вскоре после победного этого ликования настали часы ужаса; битва Рокка Секка не была нисколько похожа на день Беневента или Талиакоццо, ибо разбитый король снова стоял уже с новым войском в поле и на столь сильных позициях, что враги его не отваживались штурмовать их. В лагере их царила скудость, раздирали их раздоры; Анжу обозвал Павла Орсини изменником за то, что тот умышленно не преследовал короля. Уже 12 июня возвратился злополучный претендент в Рим с победоносным, но расшатанным войском; блестящая экспедиция обратилась в ничто. Сам он со срамом сел 3 августа в Рипа Гранде на корабль, с тем чтобы еще раз вернуться без короны в Прованс; ни один из разочаровавшихся римских баронов не дал почетного эскорта отъезжающему.

Неудача великой экспедиции оказалась для Иоанна XXIII роковой, ибо могущество короля Владислава осталось несокрушимым. Флорентинцев привлек он продажей Кортоны, так что они отстали от лиги с папой, ослабленной сверх того отпадением Болоньи. Город этот, в котором столь долго тираном господствовал Косса, едва убедился в удалении его, теперь уже папы, из своих стен, как 12 мая поднял старый клич: «Народ! Народ!», прогнал кардинал-викария и восстановил снова свою свободу. Все эти события вдохнули новое мужество в Григория XII, жившего в сильной Гаэте. Что было пользы для Иоанна XXIII в том, что он вторично отлучил Владислава и проповедал против него крестовый поход? Король мог без большого сопротивления явиться перед Римом, где бароны его ожидали, народ же ожесточен был неимоверными налогами. Полагаться на наемные войска было нельзя; капитаны Сфорца и Орсини враждовали между собой и могли ежеминутно изменить. Вследствие этого Иоанн XXIII с подозрительностью окопался в Ватикане и соединил дворец этот крытым ходом с замком Ангела. Виселица и секира палача наказывали беспокойных на Капитолии, где с 27 августа 1411 г. держал строго бразды правления сенатор Риккардус де Алидозиис. Рим оставался послушен; но неверность наемных капитанов скоро повергла Иоанна ХХ111 в немалые затруднения.

Сфорца д’Аттандоло, теперь в службе церкви, был юный соперник Павла Орсини и находился с ним в распре. Знаменитый сей предводитель банды, заимствовавший имя свое от качества геркулесовой силы, был родом из Коттиниолы в Романьи, где родился около 1369 г. Из темных зачатков достиг он быстрого преуспеяния. Рассказывают, что в молодости зарабатывал он себе хлеб киркой и, прискучив низкой судьбой, забросил однажды орудие своих мук на высокий дуб; если бы кирка свалилась, он решил остаться крестьянином, если же осталась бы торчать на дереве, то намеревался поступить солдатом на службу к одному из тех капитанов, слава которых распаляла тогда фантазию юношества. Кирка повисла на верхушке дерева, сын мужика Аттандоло сел на коня и сделался со временем великим коннетаблем Неаполя и отцом герцога миланского. Войны пап в Неаполе наиболее всего доставили Сфорце случай развернуть военный и политический свой гений. Но вот, проникаясь все более и более страхом перед Владиславом, призвал Иоанн XXIII обоих своих капитанов на военный совет в Рим. Здесь они поссорились; Сфорца, передавшийся уже Владиславу, покинул с бандой своей город и окопался на Алгиде в июне 1312 г. Папа командировал к нему с 36 000 гульденами золота кардинала, чтобы побудить вернуться; но необузданный капитан вскоре открыто перешел в службу короля неаполитанского, предпринял маршрут на Остию и занял там враждебную позицию. По тогдашнему обычаю папа приказал выставить изменника на всех городских воротах и мостах, изображенного с правой ногой, висящей на виселице, с крестьянским заступом в правой руке, со свитком в левой, гласившими: «Я Сфорца, крестьянин из Котоньолы, изменник, двенадцать раз бесчестно нарушивший верность церкви».

Отпадение Сфорцы, бунт префекта де Вико, господствовавшего с помощью неаполитанцев в Чивита-Веккии, мятеж других баронов и возбужденное настроение римлян заставили наконец Иоанна изменить политику и с дипломатическим искусством заманить короля в сеть договоров. В июне папские послы устроили мир. Тот же самый Косса, который был ревностнейшим поборником неаполитанской экспедиции, изъявлял теперь готовность предать Анжу, если Владислав предаст Григория XII. Он вызывался признать его законным королем Неаполя, сделать знаменосцем церкви, заплатить ему большую сумму за освобождение Косе, его родственников, и отдать ему в виде залога Асколи, Витербо, Перуджию и Беневент. За это Владислав должен был признать Иоанна XXIII папой, поставить на службу церкви 1000 копий и заставить Григория XII отречься или же изгнать из королевства. Владислав, видимо, боялся повторения анжуйской экспедиции, король французский убеждал его отшатнуться от Григория; король римский Сигизмунд, ставший врагом его, как претендент на Венгрию и как энергичная личность, помышлявший об осуществлении прав империи на Италию, грозил ему; и поэтому он решился пойти с Иоанном XXIII на компромисс. Неожиданный мирный договор в июне же 1412 г. заключен был в Неаполе и 19 октября провозглашен в Риме. Он был позорен для обеих сторон. Ради соблюдения внешности созвал король синод из епископов и магистров в Неаполе; собрание это нашло, что Григорий XII именуется папой незаконно и есть явный еретик. Владислав не постеснялся бы теперь продать своего протеже, и лишь бегство преданного папы избавило его от последнего этого позора. Получив однажды, к глубокому своему изумлению, повеление в кратчайший срок покинуть королевство, маститый Григорий XII оказался в полной беспомощности; случайное пребывание двух венецианских купеческих кораблей в гавани Гаэты вывело его из беды. 31 октября вступил он на один из них с немногими своими друзьями или родственниками, в числе коих находился племянник его, кардинал Контульмер, впоследствии Евгений IV, и в смертельном страхе перед пиратами и неприятелем переплыл через оба итальянских моря, пока достиг берега Славонии. Оттуда на барке перевезли его в Цезену, куда явился Карл Малатеста и дал ему почетный конвой и приют в Римини. Потомок знаменитых синьоров этого города был единственный, хотя и бессильный династ, борющийся еще за дело Григория. Непоколебимая его верность, как бы ни судить о ее причинах, внушает уважение и получает еще больший ореол при сравнении с позорным предательством Владислава.