Административные рынки СССР и России - Симон Кордонский

Основную часть мифологемы составляет объяснение того, почему существует то, что существует, и почему оно функционирует именно так, а не иначе. Мифологемы фиксируют порядок вещей и служат концептуальным обоснованием поведения в данном обществе. Для мифологем характерен особый язык и связи между основными понятиями (такие как "происходить от..." и "состоять из..."). Мифологемы, сконструированные пять тысячелетий назад и в последние десятилетия ХХ века, практически не отличаются друг от друга по внутренней логике.

Люди, реализующие мифологему и в ней живущие нечувствительны к реальности, для них окружающая жизнь лишь набор примеров для интерпретаций в терминах мифологической логики и онтологии. Несоответствие мифологической и обыденной картин мира они приписывают действию разного рода таинственных и трудно идентифицируемых сил: внешних и внутренних врагов, магии и колдовства. В воображении мифомана и его повседневной практике постоянно находится образ прекрасного будущего, которое не реализуется только потому, что этому кто-то препятствует.

Идеологемы, в отличие от мифологем, сугубо частичны и не претендуют на всеобъемлющее описание и объяснение порядка вещей. Идеологемы представляют собой сконцентрированные (иногда до уровня лозунгов) представления о том, что данную политическую группу или партию не устраивает в данном обществе и что эта партия намеревается делать для того, чтобы перейти к идеальному состоянию общественного устройства. В идеологеме, как правило, зафиксирована оценка политической партией исторического прошлого и описано (в терминах политических целей) желаемое будущее. Более того, в организационной структуре партии, реализующей идеологему, зафиксировано представление о настоящем, о том, как и каким образом структурирована окружающая действительность.

Для идеологем характерна жесткая соотнесенность с выделенными в данном обществе социальными группами. Идеологема представляет собой основание для политической активности, это понятийная структура, которой придерживаются члены партии и которая дает им силу действовать и противостоять другим политическим группировкам. Можно сказать, что политические партии представляют собой обьективации идеологем.

Социалистические мифологемы.

В социалистическом государстве были созданы почти тепличные условия для понятийных спекуляций и для формирования мифологических представлений, свободных от необходимости какого-либо соотнесения с окружающей жизнью. Логика и социальная техника таких форм ухода от действительности описана Мерабом Мамардашвилив в его воспоминаниях, где показано как сформировалась спекулятивная диссидентская философия, связанная с его собственным именем и с именем Георгия Щедровицкого (последний даже ввел термин "мыследеятельность" для обозначения чисто советского типа деятельности, тождественного мышлению о ней. Советские люди, профессионально или любительски "интересующиеся философией", осмысляли фундаментальные категории, формально ключевые для государственной мифологии (такие как бытие и сознание, деятельность, структура и функции, классы и классовая борьба, и многие другие), однако давали им неортодоксальные интерпретации. Особую важность для социалистических мифоманов приобрели попытки спекулятивно постичь природу времени, осмыслить суть и смысл прошлого, настоящего и будущего в применении к истории России и мира. Три поколения людей, живших в условиях, при которых другие формы социального бытия представлялись зеркальной противоположностью их собственной реальности и для которых действие было эквивалентно осмыслению действия, выработали логически чистые и непротиворечивые представления об устройстве мира, о том, что в этом мире существует, как существующее функционирует и почему так происходит.

Эти представления - усилиями советских обществоведов-марксистов- оформились в мифологемы "настоящего коммунизма", прогрессизма, фундаментализма. Эти мифологемы можно рассматривать как архетипические представления о структуре исторического времени. Прошлое, настоящее и будущее в них имели сакральный смысл, отчужденный от человеческой деятельности и внешним образом определяющий ее цели. Историческое время в представлениях людей, пытавшихся осмыслить свое бытие в социалистическом мире, приобретало особую (циклическую или линейную) структуру, в которой исторические события наделялись позитивным или негативным смыслом в зависимости от того, что они значат для будущего или какие события прошлого они воспроизводят.

Для коммунистов (под которыми в данном тексте понимаются люди, разделяющие коммунистические убеждения "нутром" и не представляющими себе иных форм организации социальных отношений) прошлое структурировалось сообразно коммунистической интерпретации истории. Предвидимое светлое будущее было для них воспроизведением "хорошего" исторически оправданного прошлого, а именно периода Октябрьской революции и короткого отрезка времени от революции до смерти Ленина или до начала индустриализации и коллективизации. Коммунисты считали, что в процессе строительства социализма были допущены серьезные ошибки, и если их исправить, то вполне возможен возврат к идеальной модели, разработанной классиками марксизма-ленинизма и искаженной Сталиным, Хрущевым или Брежневым. Коммунистическая мифологема воспроизводилась многочисленными преподавателями марксизма, неудовлетворенными тем, что повседневная реальность не соответствует модели, которую многие из них, таясь от кураторов из парткомов, внедряли в головы своих учеников.

В отличие от коммунистической, фундаменталистская мифологема основана на предположении, что ошибки, приведшие к тому, что в настоящем нельзя жить, были сделаны в феврале или октябре 1917 года, либо еще раньше, когда языческая Русь приняла православие. Будущее фундаменталистов - это воспроизведение (возврат к) хорошего прошлого - Российской империи или дохристианской социальной структуры и мифологии. Фундаменталистские ориентации были характерны для творческой интеллигенции, для писателей и литературоведов.

Отметим, что для фундаменталистов и коммунистов специфично циклическое представление исторического времени, в котором будущее справедливое общество в своих основных чертах должно воспроизводить патриархальную структуру отношений, и построение которого означало бы некое возвращение к первоистокам и к не испорченной культурой и цивилизацией природе человека (национальной или коммунистической).

Для третьего направления социалистической мифомании - прогрессистского существенно линейное представление исторического времени, при котором прошлое и настоящее, в равной степени бесмысленные и жестокие, служат лишь пролегоменами к светлому будущему, строящемуся руками и умами технической и научной интеллигенции. Для прогрессистов характерна уверенность в эквифинальности исторического развития и в том, что какие бы неожиданные повороты и завихрения не испытывала история, в любом случае ее цель построение технической цивилизации, конвергенция двух или более социальных систем в некое единое человечество с судьбой, определенной техникой и технологиями. Для прогрессистов настоящее представляется только материалом для построения будущего. Прошлое и ограничения, которые прошлое и настоящее накладывают на будущее несущественны для этого типа социалистических мифоманов. Прогрессистскую мифологему исповедовывала техническая и научная интеллигенция и близкие к ней адепты культурного авангарда.

Необходимо отметить, что для людей, пытавшихся осмыслить свое место в истории, тот исторический момент, в котором они находились (настоящее), был лишен особого исторического смысла. Он было лишь переходным этапом от "плохого" или "хорошего" прошлого к будущему, которое для одних должно было стать воспроизведением "хорошего" и "исторически полноценного" прошлого, а для других - чем-то принципиально новым, где "плохому" настоящему не будет места.

Для прогрессистов, фундаменталистов и коммунистов общим являлось пренебрежение настоящим и тем что его воплощает: государством и его чиновниками. Социалистическое государство, с точки зрения носителей мифологем, было абсолютно неприемлимым, но по разным основаниям. Для коммунистов социалистическое государство представлялось неадекватным воплощением заветов классиков марксизма-ленинизма. Для фундаменталистов был неприемлимым социалистический интернационализм и те конкретные формы, которые имела в социалистическом государстве национальная политика и отношения с конфессиями. Для прогрессистов социалистическое государство представлось монстром, тормозящим научно-технический прогресс и сопротивляющимся новым социальным технологиям.

Но были среди мифоманов люди, которым в принципе чужды попытки понять и прошлое, и будущее. Эти "государственные" люди (аппаратчики по мировоззрению), в отличие от других мифоманов, жили только настоящим, для них прошлое существовало только в той степени, в которой было необходимо для обоснования настоящего. Будущее же было просто воспроизведением настоящего в его ключевых -для аппаратчиков - моментах - съездах партии, заседаниях Политбюро, перевыполнениях государственных планов. История переписывалась государственными людьми в зависимости от требований момента, а будущее определялось государственными планами социально-экономического развития и научно-технического прогресса. Аппаратчики были носителями четвертой мифологемы, они жили моментно, вне прошлого и будущего, от съезда к съезду, от пленума к пленуму, и от одного заседания Политбюро до другого.