Принц Шеннийский (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Краткие остановки, во время которых юркая девочка раздает воду и вкусные фрукты. Руки связаны, поэтому происходит все так: сунула флягу, успел — глотнул, не среагировал — пролил. Также с фруктом, откусил или прощелкал момент.

Мы скот. Даже в туалет сходить смогли только по команде. Стыд и позор. Присел и думаю, сколько баб на меня в данный момент смотрит и ужалит ли какая — нибудь «змеюка подколодная» в задницу или побрезгует. Я тут самый непотребный вид имею, среди всех. Поэтому и не пользовался популярностью комарья и мошкары, в отличие от остальных рабов. Что касается вальки — у тех, похоже, особые средства от этого имеются. Девушки в джунглях, как в своей тарелке, целиком и полностью.

Нас довели до озерца. Вот и первый водоем с геотермальным источником на дне. От него жар такой, что дышать тяжело. Живность от этого испарения, похоже, тоже шарахается. А мы вот пришли. В смысле стадо пригнали мыть.

— Смелее, мясо, — рыкнула Юля.

Она тут самая злобная. К моему великому сожалению, Наташи и ее отряда давно и след простыл. Когда была с нами постоянно ее высматривал, чтобы полюбоваться фигурой и довольно обнаженными бедрами. Идем своей немногочисленной командой. Проводницы тоже не видно. Она мне понравилась, кормила заботливо так…

— Хищников в воде нет, смелее, мужчины, — подбодрила женщина. — Вы воняете, а впереди нас ждут стаи горилл и дикие кошки.

— Риткины подруги? — выдал я, вспоминая зеленоглазых загорелых ляхастых баб.

— Нет, животные, что учуют твою вонь за километры, — бросила Юля, взобравшись на толстую поваленную корягу и присев на корточки.

Такая вся из себя воинственная. Ляжки расставила, что лохмотья задрались, и нижнее белье льняное бежевое видно, как меж булок натянулось.

— Кошки за нами не пойдут, — услышал голос за кустом.

Затем всплеск воды, фырканья. Девушка умывала лицо.

— А вальки — собаки есть у вас? — усмехнулся.

— Договоришься сейчас, — усмехнулась Юля и ногой меня в спину толкнула, полетел прямо в воду.

Сердце ухнуло. Разом обожгло всю кожу. Подумал, что вода кипяток, сварят заживо, да сожрут бабы кровожадные. Руки связаны, отсюда и новая паника. Дно оказалось близко, каменистое, твердое. Коснулся ногами, поднялся, воды по пояс. Кожа вся горит, красная. Всплеск позади, очередного искупали…

— Заткнулись! — рыкнула Юля, отреагировав на вопль очередного мужика. — Неженки какие! А еще мужчины, стыд да позор на потеху Богам леса.

Вышли на берег. Счастье неописуемое, после горяченной ванны, с напаренной и понежневшей кожей удостоиться вниманию всех вьющихся неподалеку насекомых. Да пар от озера их отгонял. Но вот мы сами двинулись вдоль берега, все больше удаляясь от него. Вдалеке показались красные бутоны, напоминающие нераскрывшиеся розы. Вот только размер у них огромный! Висят высоко, практически у крон деревьев.

— Да, баба Розалина разрослась, — проговорила усталым голосом женщина. — Сколько рабынь уже сгубила. Девки бегут к вальки, ловушки обходят. Да Богиню леса никак уже.

— Угу, еще додумалась, останки в озеро скидывать, — подхватила другая валькийка. — Глядишь и живность заведется…

— Так, — оживилась Юлия. — У кого имеется непреодолимое желание двинуться туда? М? Признавайтесь? Зов ощущаете?

Все молчат. Стоим, как стадо баранов, смотрим не на Юлю, а на бутоны, что размером с корову каждый. Да какой зов? Любопытство, максимум… Интересно посмотреть на этот феномен. Цветы на толстых стеблях, которые тоже добротно оккупировали лианы. Так, а там что — то свисает, между лиан мелькает красное вперемешку с белым. Запах кстати изумительный, цветочный такой, напоминает светские вечера, баллы, духи прекрасных дам, крема тортов и пирожных…

Мое тело дернулось, через мгновение упал. Сверху что — то тяжелое надавило. Хлесткая пощечина привела в чувства. На мне сидит Юля. Второй удар. Больно!

— Эй! — возмутился.

— Да сколько в тебе дури! — прорычала Юля. — Пока всей толпой не навалились, не остановили! Раб?! Ты как? С нами?! Или туда хочешь, к бабе Розалине? Она плотоядная, ты смекаешь? Вот там висят скелетики. Розалина их выплевывает, когда все вкусное из человека высасывает. Конечно это большая демаскировка, из — за лиан скелеты остаются на видном месте. И жертва видя их, понимает, что что — то не так. Ты понял, что что — то не так. Раб?! Где тебя только Света откапала?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— На руднике, в черной яме, — выдал, получая некоторое удовольствие от того, что на моем животе сидят эти голые женские ляжки.

Юля вскочила, оттолкнувшись брезгливо. Раб, что позади, помог подняться и мне.

Стали пролезать в заросли. Кожа чувствует каждую веточку, каждый листочек, что стремится поцарапать. Но вскоре смирился… Пребывая в некоторой прострации прошел туда, куда тянет веревка, смотрел на голый зад впередиидущего. И так до следующего привала. Голова соображала плохо.

Вскоре заметил, что стволы деревьев становятся все толще, а кроны выше. Размах джунглей обретает величественность. И один огромный плюс отметил для себя — видимость увеличилась на десяток шагов.

Иду и замечаю, что по деревьям что — то тяжелое скачет. То и дело ветки потряхивает, листья шелестят. И над головами нашими суета, и дальше где — то движуха. Смотрю на валькиек, тем хоть бы что. Раз они спокойны, значит все в порядке.

Не думать… не думать о «змеюке подколодной».

Заночевали под деревом. Нас как раз вокруг могучего ствола и привязали. Веревки едва хватало, чтобы принять более — менее удобное лежачее положение. Для себя отметил, вальки костров не разводят и стараются вообще следов не оставлять.

Снится мне сон. Яркий, красочный, приятный и такой реалистичный. Будто с красивой девушкой занимаюсь любовью прямо на мягкой и нежной листве. Девушка активная, горячая и страстная. Глазища огромные, фиолетово—синие, ресницы густые, губки мягкие, целуют меня везде, ее юркий язык сводит с ума… Горю от страсти, не могу себя контролировать, впервые ощущаю, что в этой игре не я хозяин, меня ведут и мной пользуются. Неимоверными усилиями все же беру верх. Хватаю упругую грудь жадно, кусаю торчащие невероятно притягательные соски. Целую нежный животик, ниже… ниже. Девица извивается и стонет… А я трахаю ее по — своему, самым изощренным способом. Из влажного женского ротика вырывается восторг и удивление. Выливаю в нее все свое желание, накопившееся за это время.

Просыпаться от собственного оргазма мне еще не приходилось. Первые лучи солнца вырисовывают силуэты природы. В памяти растворяются остатки сна и нереально красивых образов девушки. Странно, обычно мне снятся знакомые из реальной жизни. Но эту я не помню… сон испаряется с утренними звуками пробуждающегося леса. Блеснула роса на листве. Чуть качнулся листок от пробежавшего по нему муравья и капля упала мне на нос.

Капли посыпались на меня дождем. По зеленым стеблям лавиной понеслись красные муравьиные тельца. Вскочил, опасаясь, что эти мелкие твари полезут на меня. Но они одной большой длинной рекой стали утекать на ствол дерева, а дальше поток растворялся в зелени. На миг показалось, что я вновь вижу этот взгляд. Фиолетово — синие глазки проявились на фоне растительных сплетений и исчезли, будто листья, что смахнул ветер.

В уши ворвался визг. Мужской, хриплый визг. Который прервал глухой удар.

— Ни звука, — прошипела Юля, подоспевшая к сорвавшемуся рабу.

— Они, они сожрали… — проблеял мужик.

Я поднялся и… из недр моей груди тоже уже собирался прорываться вопль. Остервенелый и остерегающий черный взгляд Юли сменил мой вопль на дрожащий выдох. Из глазниц, носа и рта лежащего раба вытекали красные струйки муравьев. Нет, они не обглодали беднягу, внешних повреждений тела не наблюдалось. Скорее сожрали все внутри, по крайней мере глаза точно. Ужас задушил мое горло, кислорода действительно не хватало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Богиня леса Нимезия, — начала женщина с трепетом в голосе. — Мы принимаем твою кару. Смиренно просим и дальше указывать нам путь.

Пока она лепетала молитву своему Богу, все вальки стояли столбом, не шевелясь и даже не моргая. Фанатички чертовы.