Принц Шеннийский (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Ноги мои разбиты в хлам. У впередиидущего уже кровяные следы пошли. Одна из валькиек периодически перебинтовывает особо раненных. Если хищники учуют кровь, мало не покажется всем. Даже принц Шеннийский это понимает.

По левую руку на протяжении всего утреннего пути раздавались странные далекие звуки. Рев, скрежет и шум, будто камни круглые перекатывали. Неужели Мертвый город населен какими — нибудь уродцами, которых даже валькийки сторонятся?

После полудня свалились без сил. Не все, только рабы. Женщины не подавали виду, что устали. От того мужское самолюбие у меня заревело горькими слезами. А еще эта Юля: что ни проявление слабости с нашей стороны, сразу комментарий в адрес «сильного мужского пола».

И если думал, что самое худшее позади, когда валькийки весело загалдели, что дома, то когда без сил полз на зов Светы, понял, что издевательства вот только начинаются.

— Давай, скотинка моя! — пищала голубоглазая, хлопая в ладоши. — Да — а–вай! Да — а–вай! Да — а–вай!

— Три пальчика на одноглазого! — услышал я чей — то голос.

— Пять на блондина!

— Делаем ставки на моего, девочки! — раскричалась Света. — Двадцать процентов мои!!

А мы ползли, радостные, что нам, наконец, развязали руки. Тащили упавшего в обморок товарища, на четвереньках, потом ползком. Я разодрал себе все ладони и коленки, досталось и худому животу, страшно подумать, что там с причиндалами. Руки устали рвать упругие лианы, что стали единственной рукой помощи в преодолении последнего участка пути. Нас гнали сутки без отдыха. И вот теперь мы пришли. Но до дома еще надо доползти.

Когда коснулся ножки своей хозяйки, счастливый перевернулся на спину. Меня подхватили за обе руки и поволокли, не щадя спины моей и задницы.

— Добро пожаловать в стан клана Зеленого дуба, раб, — раздалось насмешливое и скрипнула дверь закрывающейся калитки. Смотрю на крышу своего нового решетчатого домика и думаю, мечта дурака сбылась. Я в городе вальки.

Глава 5-3

Знакомство с соседями в клетке началось с пинка по бедру. В коробке из прутьев десять на десять шагов, высотой не выше метра ютилось шесть мужиков разной комплекции.

— Ты убираешь клетку, одноглазый, — раздался хриплый голос того, кто пнул меня.

Его наезд несколько смутил. И я хотел уже наброситься на наглеца. Но злые взгляды всех остальных сбили мою спесь. К тому же сил не было, и побитый щенок, поджав хвост, промолчал.

Валькийки любят чистоту, в этом вскоре убедился. Наша клетка просто веяла чистотой и порядком. Все ходили в туалет в строго отведенный угол, где имелась лунка и желоб, уходящий в общий колодец. Дикарки систему канализации тут наладили. Вспомнился Дворец Корна и мелькнула мысль, а пролезу ли я там?!

— Бежать не куда, — проблеял мой сосед.

Самый забитый, худой, старый, а соответственно добрый и разговорчивый. Сидим с ним в своем углу со стороны зарослей, что так и норовят прорости в нашу клетку. А с ними и всякая усатая юркая хитиновая живность…

Старичок продолжает, заметив мой заинтересованный взгляд:

— Они подслушивают и подсматривают, — шепчет тот. — Особенно молодые валькийки, жди провокаций. В драки с рабами не лезь, покалечат, считай жизнь твоя кончена. Лечить не будут, бросят на съедение Стражей.

— Стражей?

— Не то спрашиваешь, — усмехнулся старичок. — Как сам попал сюда?

— Раб с рудника Константина, — ответил таким же шепотом.

— Повезло тебе значит, раз забрали. Чаще с Бора возят, рыцарей они любят, с ними играться интереснее. А раб он что, гибкий, податливый…

— А ты кто… ну, был кем до плена?

— Лордом с Бора, — ответил старик. — Бывший граф Норманский, а ныне раб Сухой. А как хозяйка назвала тебя?

— Э… Ка… Одноглазый.

— Будем знакомы, Одноглазый. Граф, раб, крестьянин, тут все равны. Вру… у всех шансы равны. Так — то даже вернее будет.

Проследил за взглядом старика Сухого. В шагах двадцати от клетки в зарослях скрылась могучая мужская спина. Свободно гуляющая, между прочим!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Рабочие, — елейным тоном произнес Сухой. — Самый привилегированный класс.

— Рабочие?!

— Так точно, рабочие. Они же и копатели. Есть еще ниже класс — чернорабочие.

— Мы?

— Нет, — усмехнулся Сухой. — Мы дикари.

— Сколько ты уже тут эр… э, Сухой?

Старик рассмеялся, кашлянул, сплюнул и устало на меня посмотрел.

— Был и рабочим, и чернорабочим… а сколько тут и не помню.

— Сколько до Бора отсюда?

— Тише ты, — шикнул старик, озираясь. — За намерение сбежать могут и сухожилия подрезать… Забудь, выкинь из головы.

— И не собираюсь сбегать, сожрут по дороге, я ж не тупой. Если не звери, то растения…

— Или люди, — съехидствовал Сухой и на крыльях моего замешательства продолжил: — Рейдеры до Бора идущие, пропадают на двадцать солнц… дней. Считай сам расстояние. Но одно знаю точно — через Великую Аэ тебе не перейти. Она делит Джунгли ровно пополам. Мосты через Аэ контролируют людоедки. Всех моих вассалов там и сожрали. А плыть, все равно что обрекать себя на более мучительную и долгую смерть. Все живущее в воде Аэ грезит попробовать человеченки. И еще один для тебя радостный факт — течение Аэ устремлено на север в сам Запредел.

Я невольно вскрикнул от удара по голове. Сперва неожиданность, следом запоздалая боль. С головы сполз комок из листьев.

— Старайся не обращать внимания, не реагируй, — участливо произнес старик. — Они так веселятся, молодухи. Перестанешь реагировать, быстро отстанут.

В центр клетки сверху стали падать свертки из листьев. Я поднял голову вверх. На довольно толстой ветке мелькнула женская ножка, исчезая в густой ветвистости. Деревья тут высокие, конца и края не видно. Все в лианах и веревках.

— Это еда, — буркнул старик, подаваясь вперед.

С той стороны клетки неспешно вышел самый здоровый и злой раб, тот, что пнул меня и назначил уборщиком. Пока он не выбрал сверток, другие не дернулись. Сухой тоже подождал своей очереди, но явно был нетерпелив и находился на низком старте, ожидая.

Развернул листву. Ломтик белого фрукта, напоминающего сырой картофель, и кусок красного фрукта, что больше походил на твердую белую кашу, что варят в деревнях.

— Вода вон там, — Сухой указал на трубку, торчащую из стыка стенки и потолка клетки. Вокруг уже обвились лианы с листвой, разглядеть не просто. — Это наш поильник, иногда его наполняют. Нажимаешь на соску, вода бежит. Если повезет, и Лоб с дружками не вздумает помыться, сможешь попить. Но на рожон не лезь.

Работа уборщика была крайне неприятна. Особенно, когда понял, что четыре наглые хари специально разбросали отходы, а не выбросили их в яму, что была у клетки.

— И зелень тоже! — рыкнул Лоб.

Да у него был широкий лоб и мышцы довольно тугие. Он ими демонстративно играл передо мной и своими товарищами. Здоровяк явно заручился поддержкой и чувствовал себя королем этой клетки. Я слушался, с остервенением вырывая проросшие лианы. Эдакий пассивный способ показать свою злость и не получить за это пинка.

Шум и голоса. Отголоски, голоски, шепот, хихиканья. Это город валькиек под бесконечной зеленой ширмой. Баб тут очень — очень много, судя по звуковой атмосфере. Оживления все происходили к вечеру. Иногда ощущался общий позитив. Как — то я увидел, что ведут очередную колонну пленников. Услышал, как подгоняют ползущих, измотанных рабов до города. Это ритуал и забава диких баб.

Прошло трое суток. А моя хозяйка Света так и не удосужилась навестить. Сложилось ощущение, что обо мне вообще забыли. А еще какое — то поганое чувство жалости к себе стало расти неимоверно быстро. Когда увидел здоровенного красавца, гордо и свободно шествующего по своим делам, я окончательно сник. Дохлый обезображенный покорный раб… Со мной даже не интересно общаться! Где же тот рыцарь белобрысый, что получил по яйцам от Юли. Он — то сумел привлечь внимание, и наверняка побывал в женском обществе, заинтересовал женщин, проявил себя, получил шанс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})